Runaway Train (СИ)

- Ты что, не слушал?

- Неа...

- Завтра... – Хиро склонился к уху друга и начал повторять директивы руководства, но Шуичи уже снова вывалился из реальности. Даже выставленные кордоны и охрана не позволили группе добраться до микроавтобуса без приключений, но парень, казалось, ничего не заметил.

- А? Хиро, так ко скольки нам завтра на студию?

- Шуичи, нам завтра не на студию. Завтра у нас начинается недельный тур по Хоккайдо: два выступления в Саппоро и еще в четырех городах по одному, плюс день на подготовку к отлёту и разграбление острова. Самолёт вылетает в десять утра, регистрацию надо пройти не позднее восьми, так что поспать сегодня особо не получится. Кей начнет собирать нас с половины седьмого утра, тебе повезло, ты на его маршруте последний, так что поспишь, немного подольше остальных.

- Хиро, ты один сейчас живёшь?

- Один. Хару улетел во Францию несколько недель назад.

- Надеюсь, он там и останется, – неожиданно сердито буркнул Шуичи.

- Эй, Шу-тян, не говори так! Он мой друг! – гитарист опешил от подобного выпада. – Чего ты разозлился?

- А я? Я не твой друг? Мы с тобой с детского сада вместе! Мы в одни игрушки играли! Мы были вместе дольше, чем я себя помню – и тут появляется какой-то Хару, поселяется у тебя на веки вечные, и все твои разговоры теперь о Хару, все мысли о проблемах Хару, после работы ты мчишься прямиком домой или, того хлеще, встречать его с работы. Сплошное: “Хару, Хару, Хару...” Ты даже на Аяку реагируешь спокойнее. Уверен, она тоже счастлива, что этот придурок уехал! Про меня ты вообще забыл!!!

- Ну ты профессионал! – Накано невозмутимо потрепал друга по цветной макушке, с улыбкой прикидывая, способен ли был в принципе переплюнуть Шуичи в его извечном: “Юки, Юки, Юки!!!” – и понял, что не слышал этой песни довольно давно. – Выпалил свои претензии одной гневной тирадой и даже дыхание не сбил! Это всё, или еще что-то хочешь сказать?

- Хочу, – Шуичи надул губы в ответ на подначку Хиро, отвернулся и хмуро уставился на дорожку красных огоньков разделительного ограждения, мелькающих в окне подобно кадрам старинной киноплёнки.

- Чего хочешь?

- Хочу к тебе.

- Ночевать?

- Вот именно! Не припомнишь, когда я в последний раз у тебя был? – сарказм?

Хиро мысленно прикинул: выходило, что действительно давно.

- А как же Юки? Разве он не ждет тебя? Разве ты не хочешь побыть с ним перед гастролями? И вещи собрать нужно.

- Не хочу к Юки, – заупрямился певец. – Не нужно мне никаких вещей, у меня все с собой. Что понадобится – куплю на месте.

- Позвони ему, по крайней мере, предупреди, чтобы не ждал, – удивлению Хиро не было конца. – Не хочу, вместо того, чтобы спокойно проспать оставшиеся жалкие четыре часа, бегать к телефону или созерцать его разъярённую физиономию на пороге.

- Не парься, Хиро, он и не заметит, – как-то слишком спокойно отреагировал юноша, но вопреки своим словам быстро набрал смс. Не прошло и минуты, как телефон беззвучно вздрогнул, и на экране всплыло короткое: “ОК”.

- У вас с Юки все нормально? – Хиро впервые видел у друга такую равнодушную реакцию.

- А когда-нибудь было нормально?

- Наверное, нет... Но так ведь было всегда, и тебя, вроде как, вполне устраивало...

- Угу. Именно. Устраивало.

- Тогда в чем дело? Если судить со стороны, у вас все, вроде как, устаканилось.

- Мне тоже так казалось поначалу, сразу после возвращения Юки из Нью-Йорка.

Парни по очереди соскочили с подножки автомобиля, дружно хлопнули дверью и махнули на прощание Кею, в глубине души весьма довольному сокращением вечернего и, как следствие, утреннего маршрута.

- Пойдем, рассказывай, что у вас случилось?

- Не знаю, с чего и начать...

- Видимо, с Нью-Йорка? – подсказал гитарист.

Исчезновение назойливого “Юки-Юки-Юки!” в перенасыщенном звуками повседневном эфире прошло настолько незаметно для внимания Хиро, как будто подсознание намеренно вытеснило эту извечную занозу из сознания. Кто бы осмелился его винить, ведь созависимость Шуичи, резко проявившаяся с воцарением в его жизни писателя Юки Эйри, приносила проблемы не только ему одному. Она стала притчей во языцех и для коллектива “Bad Luck”, и для всей корпорации “NG”, и не просто регулярно убивала настроение солиста, заставляя его биться в истериках и вести себя подобно буйнопомешанному, но ставило под угрозу даже самое существование группы. Сторонние наблюдатели давно разделились на два больших лагеря: сочувствующие Шуичи бурно высказывались в адрес писателя и отзывались о нем не иначе как о бездушной скотине; сочувствующие Юки тихо ненавидели неуравновешенного, навязчивого певца, напирая на полное отсутствие у него как самолюбия, так и мозгов, и даже таланта. Хиро, особенно близко посвященному в тайны звёздного союза, приходилось мучительно метаться между двух огней. Он слишком хорошо знал Шуичи, чтобы свято верить в его безгрешность, и жалел писателя: уж кто-кто, а Хиро прекрасно знал, насколько порою тот бывает невыносим. Но еще лучше ему было видно, как искренне страдает друг от холодности и непоследовательности Юки. Рассудительному и терпеливому Накано было искренне непонятно, ради чего эти двое постоянно поддерживают болезненный накал в отношениях, а главное, как умудряются выносить его последствия. Юки и Шуичи были будто специально созданы для того, чтобы открывать всё новые и новые уязвимые места и безжалостно ранить друг друга. Казалось, у отношений не просто нет будущего, нет и настоящего, их вообще не должно быть: взаимопонимание на нуле, стремление к взаимопониманию такое же – нулевое. Вопреки абсурдности ситуации, оба продолжали бороться. “Притяжение”, – так говорили многие. Хиро сопереживал активно, но в итоге все равно устал, незаметно для собственной совести отполз в сторону, позволил себе отвлечься, и теперь ему стало попросту стыдно.

- Хорошо, начну с Нью-Йорка, если тебе проще. Знаешь, я всегда боялся потерять Юки – мой персональный кошмар. Он выгонял меня, бросал, возвращался сам или я его возвращал. На самом деле, я боялся лишиться его близости ко мне, а не собственно Юки. Я не рассказывал тебе, это было страшно: там, в Америке, я нашел его с револьвером в руке – одного, среди ночи, в разбитом заброшенном здании. Я не стал ничего спрашивать, но уверен, он собирался покончить с собой. Наверное это и стало началом конца. Юки пообещал мне тогда, что будет со мной, что раз уж я такой упорный, то он сделает всё, чтобы я был счастлив. Мне кажется, он не лгал мне тогда, он и сам поверил себе. А я...

- Что – ты? Ты едва из кедов не выпрыгивал от счастья, разве нет?

- В первый момент так и было. Помнишь меня на том концерте в “Zepp-Tokyo”? У меня просто снесло крышу. Так продолжалось еще несколько недель, а потом я начал понимать – что-то не то происходит. Ты обычно смеешься, когда я это говорю, но я много думал и понял, что попросту боюсь быть с ним. Я готов принять любое прошлое Юки, пусть он хоть половину Америки перестрелял, но пришел в ужас, когда понял, что он способен убить самого себя... По моей вине. Я этого не хочу. Я не вынесу такой ответственности! Понимаешь?

- Еще бы!

- С тех пор я сам, наверное, изменился, стал видеть то, что раньше предпочитал не замечать.

- Что именно ты имеешь в виду?

- Всё подряд. То, какие мы разные, то, как я могу его раздражать одним своим словом, даже присутствием, то, как неинтересно ему бывает слушать меня, то, как порой он стыдливо отводит от меня взгляд на публике...

- Мне показалось, не все так уж плохо. Совсем не то, что было раньше.

- Конечно, не то. Он больше не гонит меня, не говорит гадости, старается быть добрым ко мне, как к неразумному ребенку. Только я вижу, что это результат волевого усилия, а не любви.

- Ты не много ли от него хочешь? Он по жизни такой – прохладный. Не каждый способен фонтанировать эмоциями, как ты!

- Не-е-ет, Хиро! Выходит, ты его недооцениваешь. Я знаю, на страсть он способен.