Misuse (СИ)

— Ты уж постарайся, — вала сжал ладонь нолдо на своей груди.

— Если бы тебе можно было доверять, ну хоть чуть-чуть… — выдохнул эльф перед поцелуем, коснувшемся тонкой чувствительной кожи под ухом вала.

— Мне нельзя доверять, совсем, — без тени иронии отозвался Мелькор.

— Тебя родители в детстве по рукам били, когда ты бросался игрушками? — тоже серьёзно полюбопытствовал эльф.

— Какое бросаться? У меня дисциплина была армейская.

— И поэтому сейчас ты разрушаешь всё, к чему прикасаешься, без каких-либо причин, а просто потому, что можешь?

— …и как ты со мной в одну постель-то ложился?

— А я каждый раз представлял, что нож уже торчит у меня между лопаток.

Мелькор повернулся, чтобы посмотреть нолдо в лицо.

— И как?

— Заводит, — пожал плечом Феанор.

— Всё для тебя, — вала снова отвернулся.

А эльф прижался плотнее сзади.

— Ты же не спишь больше ни с кем…

— Я? Не сплю? Я не знал!

— А я не про еблю… я про другое… остальных ты на ночь выгоняешь из своей постели. Ты не хочешь, чтобы они знали о твоих кошмарах… или боишься, что будут жалеть… Так что не рассказывай мне, как тебе хорошо одному.

— Я не создан для семьи.

— Это ты тоже будешь рассказывать кому-то другому. Ты ненавидишь отца, несмотря на всё то, что он дал тебе. Но ты даже поступил на тот же факультет, где учился он…

— Ты слишком много знаешь и слишком много болтаешь.

— Если ты считаешь, что меня пора придушить подушкой, напоминаю, сегодня — последний шанс.

— Не могу же я убить жениха до мальчишника. Я не настолько беспринципен.

Мелькор покосился на нолдо сквозь спутанные волосы.

— Кстати, туда ты меня тоже приглашаешь?

— Ни к чему, там будут друзья отца… Хотя знаешь, нет. Приглашаю. Приходи. Мне нет дела до их мнения.

— А из торта мне не выпрыгнуть?

Мелькор снова начинал злиться по непонятной для себя причине. Нарушителем покоя и попрателем устоев он быть привык — это была его роль, его стиль и его броня. Но быть… разумным правом на безумие в рекомендованной минздравом дозе, быть приемлемой нормой — оскорбляло до глубины души.

— Выпрыгивай. Правда, будут максимум — пирожные…

— Тогда, может, мне прийти на девичник? — угрожающе понизил тон Мелькор.

— Приходи.

— Ты настолько ей доверяешь?

— Я верю, что Она, что бы ни происходило в её жизни, скажет мне правду. На большее в этом мире надеяться глупо.

Почему-то такие бесхитростные речи ранили вала сильнее открытых противостояний.

— Ты назвал меня «мельдо». Это же значит то, что я думаю?

— Это значит «любимый». Я влюблён в тебя, и мне кажется, ты это знаешь.

— Вот сейчас скажи мне, что об этом твоя невеста тоже осведомлена.

— «Осведолм…» и не лень тебе такие слова выговаривать среди ночи… Да. Я не могу не быть честным — ты же король лжи, и если я где-то слукавлю или умолчу, ты обязательно используешь это против меня…

Мелькор закрыл глаза. Просто подставлялся под последние ласки проклятого нолдо.

— Выходит, между нами всё сказано? — шепнул вала единственное, что мелькало в голове.

— Да.

— Да будет так.

Неделя шла. Но как-то вяло и мимо — Саурон ежедневно не мог дождаться ночи, а ночью не мог заснуть. Каждый раз, закрыв глаза, он пытался оказаться рядом с Ним. Есть же множество передач про всякую там энергетику, и хоть раньше Сау передёргивало от этого слова, других средств в арсенале не оставалось. Только надежда на то, что вала почувствует, что его майа рядом, хоть и не физически.

В университете они как-то не встречались, да Саурону как-то и не хотелось: ни к чему, если Он всё решил. А майа всё это заслужил. Наверное. Но, стараниями ли Мелькора, или просто по привычке, Саурона никто не беспокоил. Хотя популярность его явно возросла: теперь, стоило Сау уронить пятьдесят копеек в коридоре, к нему тут же подскакивало множество помощников на любой вкус. И были это не только студенты, измученные математикой. Сау вскоре понял — все ждут, что же будет дальше. Кем утешится майа, на ближайшее десятилетие гарантированно вошедший в местный фольклор… и что потом с таким утешителем сделает тёмный вала.

Задача была простая, но увлекательная — с одним неизвестным, но, несмотря на риск, находились герои, дерзавшие снискать расположения Саурона. А тот едва сдерживался, чтобы не рассмеяться каждому в лицо, показавшись неуравновешенным: он не понимал, чего они хотят — его измученного недосыпом туловища рядом? Но тело без духа — суть есть труп. А большего Саурон никому сейчас предложить не мог.

Только Кано со вторника по пятницу создавал разнообразие. Они по-прежнему не разговаривали, но Маглор думал о майа. Это было заметно по взгляду эльфа — при каждой встрече он был разным. Видимо, в зависимости от того, на какой стадии размышлений Саурон попался ему на глаза. Теперь Макалаурэ провожал взглядом — то гневным, то сочувственным. А иногда — отчаянным, и Сау чуть не подбрасывало от этих гляделок, как от какого-нибудь фото с похорон.

Как бы там ни было, за майа тянулось несколько хвостов недельной давности, которые он обрубил сразу же, как увидел всех заинтересованных лиц.

— Сау… может, ты в полицию обратишься? — Обеспокоенно смотрела в глаза Тхури, явно не понимавшая, как такое можно оставить безнаказанным.

— Тху, я никуда не обращусь. Как ты это себе представляешь, что мне писать в заявлении? Что кто-то выложил в сеть порн со мной в главной роли и не заплатил гонорар? И вещдок приложить?

— Ну есть же специалисты, которые могут провести частное расследование, деликатно…

— Они его вычислят — и что дальше?

— Ну, ты, по меньшей мере, будешь знать, кого опасаться…

— Я знаю, кого мне опасаться. Того, кто следит за мной после занятий.

Тху нахмурилась. Майа не стал говорить ей, что ему просто почему-то стало безразлично — кто та тварь, за которой он с таким азартом охотился ещё недавно. Девушка и так много сделала для него, ни к чему её печалить своим накатившим пофигизмом.

— Курво, — говорил майа феанорычу днём позже. — Сотри всю эту ересь. Ты сам всё понимаешь про вашу систему безопасности и про то, что тебе угрожает в случае, если объект прознает, что ты замешан в слежке…

— Будь спокоен, — кивнул Куруфин. — Я понимаю, что такое безопасность.

— Почему-то мне кажется, что ты сейчас сказал совсем не то, что я хотел услышать…

— Тогда не уточняй. Не за чем расстраиваться.

Спорить было лень. Саурон решил, что попереживает по этому поводу как-нибудь потом, когда солнце взойдёт на закате.

К пятнице сознание Саурона прочистилось настолько, что он смог взглянуть на себя со стороны. Майа долго стоял на кухне и смотрел на своё отражение в оконном стекле, не выключая свет, даже когда солнце взошло, и перевёл свой взор во двор только тогда, когда знакомая даже издалека тачка покинула грязный прямоугольник прилегающей территории, наконец, оставив его без надзора.

— Сау, ты идёшь?

— Не, я ко второй паре, — ответил майа и подошёл к дверному проёму кухни, подпёр плечом косяк.

— Ладно, ключи на гвозде твои висят… кофе закончился, да?

— Да, — мягко согласился Саурон.

— Я куплю, моя, вроде бы, очередь, — бормотал Финдарато, полностью готовый к выходу. Он не отрываясь смотрел на ключи в своей руке, тем не менее, не в силах совладать с ними, и в конце концов уронил всю связку на пол. — Ты же придёшь, да?

— Конечно приду, Финдарато, не волнуйся.

Повернув-таки ключ в замке, Финрод посмотрел в сторону майа. Тот стоял, всё ещё в домашнем, скрестив руки на животе, и недавно наступившее утро обнимало Его силуэт. У эльфа от внезапного взгляда на яркий свет из темноты коридора поплыло перед глазами, так что он поспешно скрылся за дверью.

Сау столкнулся с Кано ещё в холле — налетел на него, выворачивая из-за угла и не глядя вперёд, только под ноги. Эльф пошатнулся.

— Куда идёшь смотри, слыш!

— А то что?

Нолдо поймал вызов в голосе, в лице, во всей фигуре Сау. Тот был напряжён, как перед атакой.