Драко Малфлой и тайная комната (СИ)
Драко Малфлой и тайная комната (СИ) читать книгу онлайн
Седьмой год обучения в Хогвартсе. Произошло нечто странное, и теперь Драко и Гарри не могут понять, ненавидят они друг друга или любят. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: гомосексуализм, инцест, насилие, смерть персонажа
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Гарри обнял своего любовника и положил голову ему на грудь, улыбаясь своим мыслям. Мыслям о том, что он все сделал правильно, и день сурка ему не грозит.
Часть II Заклятый дар
Глава 8 Бестелесное присутствие
Помнишь, как мы проводили холодные зимы?
Грелись, и звали баяном меха батареи,
Как мы гадали на мертвом цветке Хиросимы?
Как размышляли на тему "прошедшее время"?
Лампа сняла абажур, и стеснялась нас голая,
Стыл по стаканам чифирь, и звала сигарета,
Сердце расплавилось, вытекло теплое олово,
Это пятно до сих пор я скрываю от света…
"Мне нравится смотреть на тебя спящего. У тебя такое нежное, такое счастливое лицо… Ты как-то сказал мне, что долгое время был по-настоящему счастлив лишь во сне. Ты знаешь, я завидую тебе… если это только может считаться завистью. Ведь я даже во сне не был счастлив… Ты говоришь, что у меня страдальческое выражение лица, когда я сплю, и спрашиваешь, что мне снилось. Я не помню, любимый, честно!
Любимый… Какое странное, неуклюжее слово… Тебе смешно, когда я называю тебя так, но ты и счастлив.
Откуда я знаю? Очень просто. Когда ты счастлив, у тебя в глазах много-много маленьких снитчей. Я рассказал про своих котят, а ты в ответ сказал, что, когда ты думаешь обо мне, представляешь, как мы занимаемся любовью, у тебя в солнечном сплетении, как в сжатом кулаке, бьется снитч.
Любимый… Когда я спросил, как бы ты представил меня своим друзьям, ты ответил: "Драко Малфой, мой любовник". Тебе нравится это слово. Ты говоришь, в нем есть все, что ты чувствуешь ко мне. Любовь.
Нежность. Страсть. Похоть. Обладание. Принадлежность. Я думал, эти слова должны обжигать твой святой гриффиндорский язык, и так и сказал тебе, а ты почти обиделся…
— Мне так надоело быть Гарри Поттером, если б ты знал… — сказал ты. — Так надоело, что все прославляют меня за то, чего я даже не делал… Господи! Что-то произошло пятнадцать лет назад, и теперь я должен носить ярлык героя всю свою жизнь! А я не хочу быть героем! Я хочу быть не-героем, хочу быть твоим любовником, твоим нэнси-боем!
— Представляешь, что случится с колдовской общественностью, если она узнает об этом? — спросил я. Ты рассмеялся и спрятал лицо у меня на груди. Ты немножко эксгибиционист, ты хочешь демонстрировать наши отношения на людях. Тебе надоедает прятаться — ты еще и очень правдив. А я… я не говорю тебе об этом, но мне больше всего хочется спрятать тебя ото всех в какой-нибудь из больших спален Имения, и спрятаться там вместе с тобой на всю жизнь.
Дурацкому слову "нэнси-бой" тебя научил Финниган. Тебе нравится называть и чувствовать себя так, ты удовольствием играешь в девочку. Я даже стащил для тебя косметичку Блэйз, хотя тебе не нужна никакая косметика.
Боже мой, как же я люблю все это! Наши посиделки и болтовню у камина, ворованную на кухне еду… Ты играешь, как котенок, смеешься над моими шутками, говоришь о своих друзьях… Ты бесконечно доверчив — ты рассказал мне все твои геройские истории, начиная с первого курса, даже то, как вы с Уизли превратились в Грегори и Винсента. Тебя страшно расстроило, что я не помню этого вечера. Милый мой, если б я запоминал каждый вечер, проведенный с Грегори и Винсентом!.. Но я помню каждый вечер, проведенный с тобой…
Ты крепко спишь, твоя вытянутая рука касается моей ноги, а я сижу рядом и строчу всякую глупость.
Однажды ты меня за этим поймал, и я наврал тебе, что пишу письмо матери. И ты мне поверил, глупый, глупый мой Гарри! Неужели ты действительно считаешь, что я могу думать о чем-то кроме тебя, когда ты лежишь рядом? Твои ресницы отбрасывают легкую тень на скулы. У тебя круги под глазами, и голубые жилки выступили на веках. Тебя утомил наш бешеный марафон, и ты уснул, успев только виновато улыбнуться мне.
Тень этой улыбки до сих пор на твоих чудных губах…
Спи, мальчик мой солнечный. Спи, дорогое мое сокровище, зеленоглазое мое счастье, любимый… любимый…"
За окном падал снег. Медленно, густо, огромными ненатуральными хлопьями, как в стеклянном шаре.
Рождественская картинка: стекло, снег, пряничный домик лесничего, кромка леса… В этом году камины Хогвартса топили непривычно жарко, поэтому восемь человек, собравшиеся на заседание Комитета старост субботним утром, пребывали в дремотном состоянии. Гермиона Грейнджер, староста девочек Гриффиндора, зачитывала ежемесячный отчет — эта бодяга грозила затянуться; кроме того, старостам предстояло выслушать отчеты и остальных трех факультетов. Никто из них не смог бы ответить на вопрос, зачем вообще нужны эти отчеты, как никто не смог бы сказать, о чем идет речь в отчете представителя другого факультета. Они попросту не слушали друг друга, предпочитая подремать или подумать о чем-то своем.
Чоу Чэнг, семикурсница, староста девочек Рэйвенкло, хмуро рисовала на листочке пергамента чертиков и размышляла о том, что, наверное, стоило в прошлом году быть чуть помягче с Гарри — может, тогда он не сбежал бы от нее. Не то чтобы Гарри сильно нравился Чоу или она часто думала о нем; просто он был симпатичный, неглупый и знаменитый мальчик, и мысль о том, что она прошляпила неплохую кандидатуру в пары на Выпускном балу, всякий раз посещала Чоу, стоило ей увидеть Гарри или кого-то из его друзей.
Роджер Дэвис, староста мальчиков Рейвенкло и официальный бой-френд Чоу, сидевший слева от нее, мрачно думал, что сегодня в полдень игра с Гриффиндором, а он так чертовски не выспался, и к тому же, проклятый Поттер опять будет вертеться рядом с Чоу… В прошлом году у Роджера не раз появлялось сильное желание разъяснить назойливому салаге, где его место. Впрочем, в этом году Поттер, кажется, не доставал Чоу… Роджер покосился на девушку, отметив ее хмурый вид. Нет, с таким настроем она сегодня Поттера не обгонит…
Напротив Роджера и Чоу сидела пара старост Хаффлпаффа — Сьюзен Боунз и Джастин Финч-Флетчи. Мысли у них были примерно одинаковыми — что позавчера они, увлекшись… хмм… скажем так, общением, забыли про домашнее задание по зельеделию, в результате дописывали свои рефераты буквально под длинным снейповским носом, прямо во время урока в пятницу, и теперь страшно подумать, что будет с ними во вторник… Снейп ненавидел гриффиндорцев, но хотя бы уважал, а хаффлпаффцев он ни в грош не ставил. Три часа позора им обеспечены…
О Снейпе, кроме несчастных старост Хаффлпаффа, думал еще один человек из восьмерых, сидящих за круглым столом заседаний. Сольвейг Паркер, староста девочек Слизерина, откинувшись на спинку своего стула, с горечью думала, что горбатого могила исправит и что на Снейпа обижаться — себя не уважать. Интересно, что такого ей надо сделать, чтобы Северус посмотрел на нее как на человека, а не как на бесполезный предмет своей меблировки? Может, переплыть Ла-Манш в тазу? Или спуститься на каноэ по Ниагаре? Или завалить голыми руками белого медведя? Вы хотели, что мы играли в квиддич, сэр?! Ну так мы играем! Ах, надо еще, чтоб мы победили?! Ну, это к вашему дорогому Малфою! "Уход за магическими существами?
Конечно, ничего более сложного ты попросту не осилишь…" "У всех нормальных девиц в твоем возрасте уже есть парни…" Н-да-а… Ты же заавадишь первого, кто ко мне приблизится. И вообще, старая ты, носатая, немытая скотина! Еще из-за тебя расстраиваться…
Северус Снейп, без сомнения, занимал почетное второе место в мыслях собравшихся на совещание старост.
Но первое целиком и безраздельно принадлежало Гарри Поттеру.
Рон Уизли, рассеянно слушавший свою подругу, думал о том, что с Гарри происходит что-то весьма и весьма необычное. Рон не знал наверняка, дошли ли прошлогодние отношения Гарри с Чоу Чэнг до чего-нибудь серьезного — точнее, не чего-нибудь, а того самого, — но, если сравнивать нынешнее состояние Гарри и прошлогоднее, приняв как гипотезу, что сейчас у Гарри есть с кем-то весьма серьезные отношения, — тогда не дошли. Рон уважал личную жизнь друга — уважал куда больше, чем Шеймус, который по пять раз на дню интересовался, как Гарри провел ночь, — и все-таки ему безумно хотелось узнать, с кем крутит роман его лучший друг. А то, что роман был, не подлежало сомнению, и не только потому, что кровать Гарри в спальне шестикурсников из ночи в ночь вот уже почти месяц скучала в одиночестве, но еще и потому, что совершенно переменился сам Гарри.
