Отражение: Миссия (СИ)

К садику дети, на удивление, привыкли быстро. Почти не просились домой, не перебирали едой, спали днем и с удовольствием плавали в бассейне. Правда, с другими детьми они общались только по требованию воспитателей, предпочитая играть друг с другом.

По возможности Барнс забирал детей сам, у него было меньше работы, чем у Себастьяна, но и он мог не всегда. Стэлла продолжала у них работать, но теперь у нее было гораздо больше свободного времени, потому что она приходила, чтобы забрать детей из сада, а с утра их отводили Барнс или Себастьян. Или вместе.

— Как ты думаешь, куда лучше отдать детей — на айкидо или на крав мага? — как-то спросил Себастьян. — Современная система поощрений в детском каратэ мне не нравится, а для всего остального они слишком маленькие.

— Каратэ мне вообще не нравится, — сказал Барнс. — И то, и то хорошо так-то. Но крав мага учит обезвреживать противника, а айкидо — перенаправлять удар, так что по мне, так крав мага. А подрастут, я их такому научу… Мы же их в большой спорт отдавать не будем? Не будем, поэтому зачем все эти красивые перекаты и броски, когда по жизни надо быстро и просто?

— Никакого большого спорта, — Себастьян помотал головой. — Просто для общего развития и самозащиты.

— Тогда крав мага, — решил Барнс. — Думаешь, бассейна и борьбы им хватит? А то, может, ещё чем-нибудь их займем?

Барнс уже решил, что, когда дети подрастут достаточно, отдаст их в тир, а потом и сам будет учить стрелять из всего, что у него есть.

— Сами займутся, — покачал головой Себастьян. — Я считаю, у них должно быть и свободное время. А то если мы все время будем подпихивать им занятия, они так и не определятся, чего на самом деле хочется им самим.

— Пусть так, — не стал спорить Барнс.

Он притянул Себастьяна к себе, сажая к себе на колени лицом к лицу, и сжал задницу, поглаживая поясницу..

— Два года прошло. Знаешь, время словно понеслось быстрее, — Барнс провел руками по спине. — Страшно даже.

— Время капризно, — согласился Себастьян. — Знаешь, ходят сплетни, что я живу за твой счет, потому что все свои заработки спускаю на всякие омолаживающие процедуры.

— Как хорошо, что все омолаживающие процедуры бесплатны и очень приятны, — рассмеялся Барнс, прижимая Себастьяна к себе и целуя. — Да?

— Безусловно, — согласился Себастьян. — Но слухи ходят, так что не удивляйся, если тебя начнут жалеть и предлагать еще больше контрактов.

— Ну я-то знаю, как на самом деле обстоят дела, — Барнс всегда поражался, какие у людей странные мысли обитают в головах. — Знаешь, пусть предлагают, мне же лучше.

Барнс с силой огладил Себастьяна по спине, задирая на нем одежду, касаясь кожи.

— Надо будет продать все, из чего дети выросли, — Себастьян прижался к нему.

— И как ты это собрался продавать? — поинтересовался Барнс. — Там три коробки здоровенные, наша уборщица собирать устала, есть эксклюзивные вещи, такие я бы загнал втридорога только потому, что это носили твои дети.

— Почему я? — удивился Себастьян. — Продавать будешь ты. Или Камилле поручим. А дети — наши, а не мои.

— В данном случае они твои, потому что куча мамаш захочет иметь шмотку, которую носили твои дети, а то, что ещё есть я, никого не волнует, — усмехнулся Барнс. Его совершенно не обижало подобное положение вещей, главное, чтобы дети так же не думали.

— Озадачу Камиллу, — улыбнулся Себастьян. — Баки, как же я тебя люблю.

— Я тебя тоже, лапушка, — Барнс несколько удивился, но прижал Себастьяна к себе, вдыхая его запах. — Только больно резкий переход.

— Не бывает неуместного времени, чтобы говорить любимому человеку о том, что его любишь, котик.

— Стэлла с детьми придет не раньше, чем через полтора часа, — мурлыкнул Барнс, опрокидывая Себастьяна на диван и прижимая собой. От столь близкого ощущения Себастьяна Барнс загорался сразу, моментально, как сухая трава. И этот момент не был исключением.

— Значит, мы проведем это время с пользой, — Себастьян распластался под ним. — Может, в спальню?

— Боишься, что заиграемся и не уследим за временем? — спросил Барнс у шеи Себастьяна, выцеловывая на ней узоры короткими прикосновениями губ.

— Побаиваюсь, — признался Себастьян, откидывая голову.

— Хорошо, — Барнс легко поднялся вместе с ним и, продолжая целовать шею и гладить, унес в спальню. — Хочешь в спальне, будет в спальне.

Он бережно положил Себастьяна на кровать и принялся раздевать, скользя по его телу руками и губами, целуя каждый дюйм открывающейся кожи.

Себастьян распустил волосы Баки, заплетенные в тугую косу, и принялся массировать скальп. Он наслаждался густотой, тяжестью, шелковистостью волос мужа. Он обожал его волосы.

Барнс заурчал, подаваясь на ласку, но продолжал спускаться все ниже и ниже, выцеловывая упругий живот, коротко стриженный лобок. Высвободил член, но не спешил к нему прикасаться.

Себастьян приподнялся на локтях, глядя на него. Напряг пресс, грудные мышцы, красуясь, качнул членом.

Барнс стащил с Себастьяна штаны, оглаживая стройные ноги, погладил внутреннюю сторону бедра, поцеловав рядом с яйцами.

Его дыхание было ровным, но внутри Барнса всего трясло, он задыхался от желания, даже пальцы, которыми он нежно проводил по горячей коже, подрагивали.

— Как ты хочешь сегодня? — севшим голосом спросил Себастьян.

— Хочу лениться, — рассмеялся Барнс, облизывая головку, едва-едва касаясь ее кончиком языка.

— Тогда ложись на спину, — скомандовал Себастьян.

Барнс медленно поднялся, быстро, но не поспешно снимая с себя одежду, и улёгся, закинув волосы так, чтобы они не сильно мешались. Себастьян навис над ним и начал целовать шею, ключицы, грудь, медленно спускаясь вниз, к члену. Лизнул впадину пупка, потерся щекой о густо заросший лобок, подул на головку члена.

Барнс таял под ласковыми прикосновениями мужа, выгибался им навстречу, тяжело дыша. Сердце, казалось, пропускало удары, замирая каждый раз, когда Себастьян отрывался от Барнса. Он поглаживал Себастьяна по голове, просто чтобы сохранять контакт постоянно. Мысль лениться уже казалась не такой заманчивой, но он продолжал лежать, зная, что получит все, и даже больше.

Себастьян лизал член и яйца Баки, как тающее мороженое, а потом насадился на член ртом так глубоко, как только смог, и принялся сосать.

Застонав, Барнс вцепился в изголовье кровати, стараясь его не сломать, потому что уже дважды пришлось менять, и замер, ощущая горячий влажный плен рта, чувствовал каждое движение языка и смотрел, смотрел, как его член исчезает во рту Себастьяна, как становятся все ярче и ярче его губы и, не выдержав, обвел их большим пальцем.

Себастьян ненадолго выпустил член, чтобы облизать пальцы, и принялся растягивать Баки. Они так давно были вместе, что простату Себастьян нащупал сразу и принялся поглаживать, массировать, слушая глухие стоны Баки.

Барнс шире раздвинул ноги, раскинувшись на кровати. Было так приятно, что он забывал себя, падая все глубже в наслаждение, сам подаваясь на пальцы.

Себастьян выпустил изо рта его член с пошлым чмокающим звуком, смазал себя и Баки, закинул его ноги себе на плечи и толкнулся внутрь.

У Барнса аж пальцы на ногах поджались, таким приятным было это ощущение заполненности. Он подался навстречу, выгибаясь в спине. Протяжно застонал, чувствуя, как мир распадается на множество мелких осколков, оставляя цельным только Себастьяна.

— Ты мой ебливый котик, — бормотал Себастьян, размашисто втрахиваясь в Баки. — Жадная задница…

— Твой, — мурлыкнув, на выдохе подтвердил Барнс, обхватывая Себастьяна ногами за талию, понукая двигаться быстрее, резче. У него крышу сносило от близости со своим мужем.

Себастьян послушно ускорился. Барнс поймал его руку и положил на свой член. Лениться, так до конца. Все его тело изнывало от удовольствия, он чувствовал, что разрядка близка.

Себастьян продолжал трудиться над их общим удовольствием. В паху все сильнее разгорался жар, по спине и груди струйками стекал пот, дыхание с шумом вырывалось из легких. Твердый член не хотелось выпускать из ладони.