Зимняя метель в Молнегорске (СИ)

Асталин повернулся к Инессе и кивнул, отдавая короткую команду.

- Начинай.

Они закатали мне штанину, чтобы добраться до капсулы, вшитой под кожу. В руках Инессы блеснул тонкий скальпель.

- Не бойся, - повторил демон. - Больно не будет. Пение русалки действует намного лучше любого наркоза.

Он продолжал успокаивающе приговаривать, словно я был ребенком на приеме у стоматолога. Можно подумать, я напуган именно процедурой извлечения капсулы. Он меня любит. А не пошел бы ты с такой своей любовью, Андрей Александрович, куда подальше?!

Инесса разрезала кожу и быстро извлекла капсулу. Боли не было, но уже через минуту меня скрутила судорога, и я застонал, чувствуя, как по моим рукам и ногам прошли волны холодной дрожи. Мое тело менялось, возвращаясь в свою первоначальную форму.

- Связь с чужой кровью была слишком долгой, - донесся до меня голос Инессы. – Но скоро все пройдет.

Потом меня освободили от ремней. Асталин поднял меня и прижал к себе. Он продолжал гладить меня по спине, пока меня трясло, и перебирал мои волосы, которые стали чуть длиннее темных и упали светлыми прядями на глаза.

А потом я отключился и очнулся уже в новой комнате. Это была просторная светлая спальня. Я лежал на большой кровати и чувствовал себя вполне нормально. На мне были новая чистая футболка и легкие брюки. Я ощущал себя чистым, словно недавно вылез из-под душа. Кажется, даже волосы пахли шампунем.

Быстро встав, я шагнул к двери, которая оказалась не заперта. Переступив порог, я очутился в гостиной. Эта комната тоже была светлой и очень уютной. Здесь был огромный плазменный телевизор, удобный диван и кресла. Кожаные подушки так и манили присесть, но я не стал задерживаться. Моя экскурсия продолжалась. За пару минут я обнаружил просторную столовую, библиотеку, полную книг и новенькой оргтехники, кухню и даже большую ванную с круглым бассейном посередине. Зеркало на стене ванной мимоходом отразило мое бледное лицо, которое я успел подзабыть за последние несколько недель.

Я нигде не задерживался. Последним обнаруженным помещением оказалась миниатюрная оранжерея, полная всевозможных цветов в горшках и кадках. Здесь, как и в других комнатах, все было красивым, новым и сияющим, как яркая обертка на шикарном подарке.

Во всех этих комнатах не было ни единого окна. Хотя откуда им взяться в подземелье? Это была клетка. Уютное гнездышко, о котором меня предупреждал Дорофеев незадолго до того, как я его убил. Я сжал руки в кулаки и несколько раз со всей мочи ударил по стеклянной двери оранжереи. Потом меня начал душить смех, и я подумал, что в последнее время стал ненормально часто смеяться. Очевидно, это был первый признак подкрадывающегося безумия.

Здесь, в оранжерее, он меня и нашел. Я почувствовал его присутствие и обернулся. Асталин стоял на пороге и смотрел на меня.

- Это моя клетка, так? – громко спросил я, с отвращением понимая, что мой голос вот-вот сорвется. - Надо полагать, я проведу здесь всю жизнь? Как червяк под землей?

- Это просто на какое-то время. Тебе что-то не понравилось? В какой из комнат?

Асталин спросил с искренним беспокойством. Вроде даже без издевки. Я шагнул, а потом кинулся вперед. Он мог легко отклониться, но не стал этого делать. Я успел ударить несколько раз и разбил ему губу, прежде чем он поймал мои руки и завел их мне за спину. Прижав меня к стене, он начал успокаивающе говорить:

- Тихо, малыш, тихо. Успокойся. Я уверен, что тебе здесь скоро понравится. Теперь все будет хорошо. Мне жаль, что тебе было так больно из-за Алины. Но скоро боли уже не будет.

- Заткнись! Не говори про Лину! Не смей…

Он заставил меня замолчать поцелуем. Его губы были жесткими и грубыми, пока он заставлял меня сдаться и открыть рот, но потом поцелуй изменился и стал более нежным. Настойчивый язык медленно исследовал мой рот. Я чувствовал вкус его крови и постепенно знакомый томительный жар начал охватывать мое тело. Его руки проникли под футболку и начали гладить мою голую спину.

- Это начало, - прошептал он, когда отстранился и окинул меня пристальным взглядом темных глаз, в которых уже зажигались хищные красные огоньки.

- Начало? Чего…

У меня сел голос. Я хрипел. Его кровь словно опалила мое горло.

- Начало ритуала, который свяжет нас навсегда при помощи цепи Абраксы. Вкус моей крови на твоих губах. Я знаю, что кровь демона нелегко принять, но ты уже привык к ней. Я приучал тебя постепенно. Помнишь препарат «А»?

Я помнил. И теперь хорошо понимал. Он начал планировать все заранее, как только узнал, кто такой на самом деле Максим Горченко. Я был полным идиотом, когда думал, что одурачу его своим детским обманом. Все это время у него была своя игра, в которой мне отводилась почетная роль овцы, постепенно откармливаемой для убоя.

Он схватил меня на руки и понес в спальню, где тут же опустил на кровать и начал раздевать, объясняя в такой доступной форме сценарий на ближайшее будущее. Жгучая смесь страха и подскочившего адреналина моментально снесла мне крышу. Я начал бороться, размахивая кулаками, пинался и отталкивал, пытаясь вывернуться из-под него и одновременно вцепиться зубами в его руку. Все было бесполезно. Я даже не зацепил его. Это продолжалось минуту, не больше. Он прижал меня к кровати, перевернул на живот и легко стянул с меня брюки, а затем сорвал футболку. В моей голове промелькнула глупая мысль, подчеркивая очевидность моей догадки о надвигающемся безумии. На хрена было меня вообще одевать?!

Потом я неожиданно оказался на свободе. Не соображая, что делаю, я вскочил с кровати, едва не зацепившись ногой за низкую спинку. Асталин отпустил меня, чтобы взять в руки деревянный ящик, покрытый узорами, который стоял на столе. Ящик был мне хорошо знаком. Точно в таком я тащил Запредельный ключ, когда мчался по лесу в компании раненого Угрюма. Можно было даже не гадать насчет его содержимого. Там была цепь Абраксы, этот чертов артефакт. Если бы тогда, в лесу, я знал для чего, а точнее для кого он предназначен, то сделал бы все возможное и невозможное, чтобы забрать его, а потом уничтожить. Как – неважно. Я бы это сделал.

Асталин протянул руку и схватил меня за локоть, в тот момент, когда я попытался метнуться мимо него к двери.

- Напрасно, радость моя, - мягко сказал он, возвращая меня на кровать, одним легким толчком и открывая крышку ящика, чтобы вытащить то, что там лежало. Это даже отдаленно не было похоже на цепь в обычном ее понимании. На ладони Асталина оказались пять светящихся золотистых шариков, одинаковых по форме и размеру.

- Прости, малыш, сейчас будет немного больно.

Он поднял руку, и четыре шарика отделились друг от друга и послушно поплыли по воздуху прямо ко мне. Я не успел даже дернуться. Шарики коснулись моих запястий и лодыжек и тут же мгновенно изменили свою форму, превратившись в расплавленные золотистые лужицы. Они были тяжелыми словно металлические оковы. Я чувствовал, как они медленно проникают под кожу и растекаются внутри моего тела. Это было страшно. А еще обжигающе горячо и больно.

- Нет, – выдохнул я, понимая, что уже бесполезно вырываться. Магия настойчиво текла по моим венам, подчиняя меня своей силе.

Асталин расстегнул рубашку и поднес оставшийся шарик к собственной груди. Золотистая клякса с готовностью растеклась по его гладкой коже, но он даже не дрогнул. Быстро раздевшись, демон опустился на постель рядом со мной, взял мое лицо в ладони и поцеловал. Я опять ощутил вкус его крови, и жадные движения его языка внутри своего рта. Он не останавливался, высасывая мою слюну и мое дыхание, словно хотел поглотить меня целиком. Его руки скользнули вниз и начали ласкать мое тело, сжимая до синяков. Его прикосновения заставляли меня дрожать. Они были ненавистными, но сладкими до боли. Я откликался на них всем своим существом, желая большего и одновременно ненавидя каждую ласку. Почему я продолжал это чувствовать, если во мне уже не осталось крови Максима, смешанной с магсом?! Хотя какая разница. Я напрягал руки и ноги, пытаясь оттолкнуть его, ускользнуть от откровенных бесстыдных ласк, но цепь Абраксы своими тяжелыми оковами надежно удерживала меня на кровати, продолжая неумолимо проникать в мое тело.