Amor vincit omnia (СИ)

Вообще для Джареда все это еще оставалось какой-то абстракцией, и пока Холи объясняла ему, что нужно приобрести в первую очередь, и вообще покажите мне детскую, он витал мыслями где-то в космосе. Неужели он действительно притащит сюда младенца и будет возиться с ней днем и ночью? А Лос-Анджелес? А Дженсен? А Женевьев? А родители, наконец? Как он будет все это объяснять? Поверит ли ему Дженсен? Ведь ему точно придется все рассказать. А если не поверит, если откажется проводить генетическую экспертизу на установление отцовства, что тогда? А если согласится, но малышка окажется не его, что делать Джареду?

А миссис Хейз все теребила его на предмет осмотра детской.

- Эм, миссис Хейз…

- Холи, - строго перебила женщина.

- Да, простите, Холи. А в доме нет детской.

- Так что ж мы сидим, Джаред, - воскликнула Холи, - покажите мне комнату, в которой вы хотите ее организовать. Столько еще дел! Столько всего нужно купить, некогда рассиживаться. И вообще, дорогой, привыкайте к тому, что с появлением малышки вам уже не придется праздно проводить время. Кстати, как вы назвали крошку?

- Дженни, - выдавил Джаред, - Дженни Росси. То есть Дженнис Розмари.

- Прекрасный выбор! Ну что, вперед?

***

Джаред настолько был занят подготовкой к встрече малышки, что ночью спал как убитый. Но главное, они все успели: и комнату переделать (этим занималась специально нанятая бригада), и все купить, даже автомобильное кресло, на нем настояла миссис Хейз, но Джаред и сам понимал необходимость его иметь.

Они с миссис Хейз договорились сразу, что малышку поедут забирать вместе на машине Холи, хотя Джаред уже взял напрокат автомобиль.

И вот день Х настал, улыбающаяся Лорейн вручила Джареду сверток с Дженни и большой пакет с вещами, которые купила еще Конни, а также документы на малышку и свидетельство о смерти ее матери и прочие бумаги.

Когда он прижимал к себе это крошечное, хрупкое создание, внутри его слегка потряхивало. Он осторожно сдвинул кружевной чепчик, закрывающий чуть не пол-личика. Нежная, словно шелковый бархат, кожа уже посветлела, но к его горькому сожалению, красавицей малышка за эти три дня тоже не стала: бровки фактически отсутствовали, а вместо густых, пышных, как у Дженсена, ресниц были светленькие паутинки. Джаред вздохнул: значит, все-таки не Дженсена, тот был в детстве настолько хорошеньким, что чуть не с двух лет снимался в рекламе детских товаров.

***

Дома миссис Хейз показала Джареду, как правильно держать малышку, как смешивать смесь и кормить, и, о ужас, как менять памперс. Вроде бы все прошло достаточно легко, так что миссис Хейз со спокойной душой уехала домой, пообещав вернуться завтра с утра. Все было хорошо еще где-то пятнадцать минут, а потом Дженни начала плакать и плакала, и плакала, и плакала, хотя скорее надрывно кричала. Возможно, это было полезно для ее легких, но у Джареда заходилось сердце от ее надрывного плача, и он тысячу раз пожалел, что ввязался в эту авантюру, да лучше бы он вместо этого взял пару щенков из приюта, нет – пять щенков или даже шесть. Он носил ее по детской, по гостиной, коридору и кухне, сам чуть не плача. Два часа непрерывного детского рева довели его до нервного срыва, он положил малышку на расстеленную пеленку на диванчике, который заменил кровать Дженсена, а сам сел рядом и закрыл лицо руками. Хотелось сбежать куда-нибудь на Аляску, нет, это слишком близко, лучше в Мексику.

- Ну что ты хочешь? – в сердцах воскликнул он, глядя на всхлипывающую кроху.

Ему тут же стало стыдно, малышка ни в чем не виновата. Ей нужна мать, но этого Джаред не мог дать при всем желании. Он взял ее на руки и прижал к себе.

- Прости, маленькая, - Джаред чмокнул ее в теплый бархатный лобик, потом в светлый жиденький хохолок на макушке, - прости. Я паршивый отец, но я исправлюсь, обещаю.

Он почувствовал, как в его груди от сердца и до самых кончиков пальцев разошлась теплая волна. Это была любовь, абсолютная и безоговорочная любовь к Дженни, его дочери.

Примечание к части *Окно жизни, «бэби-бокс» (англ. Baby hatch) — это специально оборудованное в медицинском учреждении место в виде металлопластикового окошка со стороны улицы и специальной кроваткой-колыбелью с внутренней стороны здания. Открывая «окно жизни» снаружи, малыша кладут на специальную комфортную кроватку, после чего дверцу закрывают или она закрывается сама в течение минуты. Дверца «окна жизни» блокируется через 30 сек., после чего снаружи ее уже невозможно открыть. Около бэби-бокса нет ни видеокамер, ни охраны. Об оставленном младенце внутри помещения узнают по тревожному звонку и миганию лампы.

Малыша осматривают специалисты, делают первичные анализы. Именно поэтому беби-бокс устанавливается в медицинском учреждении. О найденном ребенке сообщается в полицию и в органы опеки. Мама, оставившая в бэби-боксе свое дитя, не несет уголовной ответственности, если на малыше нет следов физического насилия. В противном случае ее будут разыскивать.

**Цены мной не выдуманы, а взяты из прейскуранта в госпитале в Ванкувере.

Глава 2

Никогда в жизни Джаред так не уставал; его мама, вырастившая троих детей, по меньшей мере заслуживала памятник при жизни. Нет, ему приходилось сниматься по восемнадцать часов в сутки, это выматывало, но когда-то съемки заканчивались и наступал долгожданный выходной. Сейчас же не важно было, как он хорошо играл свою роль – все равно шли бесконечные дубли: укачать, накормить, переодеть, укачать, накормить, помыть, переодеть и так далее по кругу, с постоянным плачем в перерывах, днем и ночью. Для крошки Дженни не играло роли, какое сейчас время суток, она плакала постоянно. Джаред не мог припомнить, чтобы его сестра Меган в таком возрасте столько плакала, но миссис Хейз утешила его, сказав, что все в порядке. У Джареда сердце кровью обливалось, когда малышка заходилась душераздирающим плачем, а он ничем не мог ей помочь, разве что таскать все время на руках, вроде она так быстрее успокаивалась.

Он даже переехал фактически в детскую, чтобы не бегать без конца сюда посреди ночи со второго этажа. Диванчик не раскладывался и был узковатым, хорошо хоть длины его хватало, но о каком-то комфорте думать и не приходилось.

Он уже неделю жил в Ванкувере и, похоже, никуда двигаться отсюда не собирался, а это означало, что нужно разобраться с работой и семьей, да и Женевьев позвонить, чтобы не волновалась. Джаред телефон не отключал, он выключил только звонок, телефоном же пользовался только, чтобы позвонить миссис Хейз или в доставку готовой еды. Правда, миссис Хейз относилась к этому неодобрительно и сказала, что Джареду обязательно нужно учиться готовить, ведь малышка растет и когда-то перейдет со смесей на нормальную еду, и чем он ее будет кормить – китайской лапшой или чизбургерами? Вообще-то Джаред кое-что умел готовить, но, конечно, не пищу для малышей, так что учиться он хотел – было бы для этого время, но пока его не наблюдалось. Да он вообще согласился бы делать что угодно, лишь бы не этот адский, ответственный труд – возня с Дженни. Зато она являлась отличным средством от страданий по Дженсену, хоть патентуй! Все, что он хотел сейчас – это нормально выспаться, даже самые загруженные съемки его и вполовину так не выматывали.