Услышанный во второй жизни (СИ)

- Что это? – одновременно спросили мы у Эрики и дяди Олега.

- Кляпы, - спокойно ответил дядя.

- Чего?

- Раз вы сами не в состоянии замолчать, то завяжите себе рот, - приемыш вновь фыркнул.

- Еще чего!

Я встретился с Эрикой взглядом в боковом зеркале. Она изо всех сил пыталась сдержать улыбку.

- Тогда сидите тихо и смотрите в окно.

- Чего там смотреть? Сплошная стена. Это вон у суицидника вид хороший.

- Ты что, из детского сада сбежал? – изумился я.

- Рты оба себе завязали! Иначе мы никуда не поедем! – медленно, выделяя каждое слово, произнес дядя Олег. Эрика уже тихо давилась смехом.

- Серьезно что ли? – повернулся я к дяде. Он кивнул. Тяжело вздохнув, я взял шарфик в руки и завязал себе рот. У приемыша, глядя на меня, вытянулось лицо.

- Вы издеваетесь? – он переводил глаза с меня на дядю и обратно. Мы оба замотали головами. – Дурдом, - поразился приемыш, но тоже завязал себе рот. И в этот момент к нам повернулась Эрика.

- Улыбнитесь, - смеясь, попросила она и щелкнула фотоаппаратом. – Бесценный кадр.

Похоже, нас развели… Один плюс - после этого до дома мы доехали без происшествий.

Дом Эрики находился в двадцати пяти километрах от города на закрытой территории. Если мне не изменяет память, всего там было около тридцати домов. Некоторые были жилые, в некоторых хозяева появлялись лишь изредка, предпочитая жизнь в городе, а некоторые вообще пустовали. Такая мини-деревня из первоклассных коттеджей. После въезда на территорию дорога разветвлялась, но не просто направо и налево, а направо-прямо и налево-прямо, трезубец Посейдона будет подходящим сравнением. У каждой дороги с двух сторон стояли дома. Вот дом тети Эрики находился на левой дороге с левой стороны.

Я помню его еще с детства. Двухэтажный, с желтоватой облицовкой, красной крышей и коричнево-красным забором. В центре забора располагались автоматические ворота, а чуть правее железная калитка. Хотя я не знаю, как у богатых людей это называется. Для меня это калитка, пускай и оснащенная домофоном и камерой. Сразу за воротами была дорожка из гравия, ведущая к гаражу на один автомобиль, такая дорожка, только уже, шла и от калитки до входной двери и с двух сторон была окружена клумбами тюльпанов. В левой части палисадника находился небольшой пруд диаметром два метра и глубиной один метр, именно в нем приемыш и искупался. По периметру пруд был окружен небольшими декоративными камнями.

Позади дома возвышалась огромная ива. Когда Эрика покупала участок, дерево уже было, и тетя не стала его убирать. За это время ива разрослась еще сильней и теперь закрывала ветками большую часть заднего участка. Там же находился, если, конечно, ничего не изменили, небольшой круглый столик на шесть человек, стулья и, чуть в стороне, зелено-желтые садовые качели. А весь участок был покрыт ярко-зеленой газонной травой.

Мы вошли в дом. Тетя Эрика помогла мне пересечь порожек, который преграждал путь коляске. Я огляделся; если не считать маленьких изменений, вроде новых картин, статуэток, то здесь все было по-старому.

Когда ты пересекал входную дверь, то попадал не в прихожую и не в коридор, как это бывает обычно, а в гостиную. Хотя по обе стороны от двери были стены, возле одной из которых красовался огромный платяной шкаф, они были не больше двух метров в длину. Если кто-то хочет, то может назвать это маленькой прихожей. Стены гостиной были окрашены в нежно-голубой цвет. В центре комнаты размещался гигантских размеров белоснежный, пушистый ковер. На нем стоял длинный синий диван, по бокам которого находились два синих кресла, стеклянный журнальный столик на четырех ножках из светлого дерева, стекло по периметру так же украшало дерево, и еще один диван с креслами, идентичный первому и находящийся напротив него, светло-желтого цвета. На стене в полутора метрах от желтого дивана висел огромный плазменный телевизор с двумя колонками в человеческий рост. Стена напротив была полностью скрыта стеклянным стеллажом, что был заставлен всевозможными дисками, статуэтками, маленькими мягкими игрушками, вазами, сувенирами. Оно все было так гармонично и аккуратно расставлено, что хоть сейчас фотографируй на брошюру для магазина мебели.

Стена, слева от стеллажа, разделялась лестницей. Она была из светлой древесины и делала поворот в 90° направо, и выходила на открытую площадку с перилами, что чуть выступала вперед. Под площадкой была дверь, которая вела в столовую.

Кстати, столовую, я так думаю, планировал псих. Потолок с наклоном и шестью плоскими лампами, они обычно бывают в бассейне, и их свет просто ослеплял. Стена между столовой и кухней была с горизонтальными волнами, а стена справа могла похвастаться огромным круглым окном, от которого отходили маленькие прямоугольные окошки, создавая вид солнца. Стенка, разделяющая столовую с гостиной, имела три ярко-красные треугольные ниши. Они особенно выделялись на фоне песочного цвета столовой.

Но меня Эрика подкатила к другой двери в гостиной, что была слева от лестницы и вела в комнату для гостей. Я там никогда еще не был, предпочитал те комнаты, что были на втором этаже. Я оглядел серую дверь и повернул ручку вниз, отметив, что порог отсутствовал, хотя раньше вроде был, и въехал внутрь. Стены и потолок были белыми, пол, наоборот, был застелен темным, почти черным, паркетом. В комнате было два вполне обычных окна с темными плотными занавесками (не то, что в гостиной, почти три метра шириной и три метра высотой, так что из палисадника отлично просматривалась комната) слева и справа от компьютерного стола, который находился напротив двери, кстати, компьютер тоже был. Кроме стола в комнате также была двуспальная кровать, две прикроватные тумбочки, комод – в правой половине, в левой: шкаф, книжный стеллаж, огромное зеркало от пола до потолка и дверь, ведущая в ванную.

Я подъехал к зеркалу и уставился на свое отражение. Худощавый, чуть сутулый, длинные, тонкие руки и пальцы. Волосы, казалось, выгорели на солнце и теперь были какого-то бледно-рыжего оттенка. За три недели, что я провел в больнице, они отросли и теперь челка спадала на глаза, мешая обзору. Миловидное, круглое лицо с большими зелеными глазами, окаймленными длинными, пушистыми, светлыми ресницами, с курносым носом и не губами, а самым настоящим бантиком. Пухлые, маленькие, аккуратные, алые, они ярко выделялись на бледной коже. Также в глаза бросались веснушки на щеках.

Я хмыкнул, глядя на все это. Не парень, а девка. Даже кадык почти не видно.

- Тебе нравится комната? – оторвала меня от любования своим отражением Эрика.

- Да, - кивнул я, и чуть помедлив, добавил. – Только можно кое-что убрать?

- Конечно.

- Хорошо, тогда я хочу убрать это зеркало, стеллаж, шкаф и тумбочки, - тетя удивленно приподняла брови, но никак мое решение не прокомментировала, лишь ответила.

- Я пришлю ребят, чтоб они все ненужное вынесли. Кстати, Сеня, познакомься это Максим, - она указала на рослого парня лет эдак 23, что стоял позади тети, и делал вид, что его тут нет. Услышав свое имя, он подался вперед и тепло улыбнулся мне. - Максим приставлен за тобой, он твой водитель, телохранитель и просто помощник. Если что-то нужно, сразу обращайся к нему.

- Здрасте, - кивнул я.

- Здравствуй, - поприветствовал он меня.

- Ну ладно, я пойду, ты пока тут обживайся, а твою одежду и вещи привезут вечером, - Эрика направилась к выходу, но вдруг остановилась и повернулась ко мне. – Совсем забыла спросить. Чего ты хочешь?

Я растерялся.

- В каком смысле?

- Вообще.

Я задумался. Чего я хочу? У меня никогда об этом не спрашивали. Мне только говорили, что я должен делать. Я закрыл глаза, вспоминая свою жизнь, вспоминая недели, проведенные в больнице.

- Покоя. Я хочу покоя. Хочу делать, что мне нравится. Хочу, чтоб меня не трогали. Хочу писать.

- Хорошо. Тебе решать: идти в школу или заниматься на дому, если ты вообще захочешь заниматься. Тебя никто не будет отвлекать. Твори в свое удовольствие, - Эрика подмигнула мне и вышла из комнаты.