Ночь. Улица. Фонарь. Пропавший ключ...(СИ)

Когда в очередной раз наступила тишина, Брайан не дождался продолжения. Прислушавшись к ровному дыханию, он понял, что мальчишка спит, и что окончания рассказа прямо сейчас он не дождётся.

Неожиданный сосед по постели спал, а Брайан всё лежал, глядя в темноту. Спать хотелось неимоверно, но почему-то не удавалось заснуть. Брайан всё лежал и думал о том, что ему успел рассказать мальчишка…

***

Мальчишку звали Джастин Тейлор. Это оказался не кто иной, как сын самого владельца «Тейлор Электроникс», сети магазинов, специализирующейся на бытовой технике для дома. С какой стороны ни посмотри, образцовая семья: папа, мама и два ребёнка. Вот только собаки не хватает, но живности в доме не было никогда из-за аллергии у старшего из детей.

Всё в этой семье было идеально: и финансовые дела отца, и положение в обществе, и учёба сына в одной из лучших частных школ города. Всё было идеально до тех пор, пока после выпускного один из одноклассников не взял бейсбольную биту и не проломил Джастину голову. Не случись в тот момент рядом одноклассницы, поднявшей крик, и тем самым, вспугнувшей нападавшего, вызвавшей скорую и полицию, ещё неизвестно, остался бы образцовый мальчик из образцовой семьи жив.

На первый взгляд, произошедшее на парковке было немотивированным абсурдом. Однако причина для нападения имелась, но Джастин, придя в себя после комы, не рискнул озвучить её отцу. Ею была совместная дрочка в кладовке при спортзале, после которой второй дрочильщик, Крис Хоббс, превратил жизнь Джастина в ад. Издевательствам, намеренной порче учебников и шкафчика не было конца и края. Джастин терпел, утешая себя мыслью, что едва ли будет где-то пересекаться с этим придурком Хоббсом после окончания школы. Даже мысль о необходимости уезжать в Дартмут не так сильно печалила его, ведь там не будет Хоббса. Идею стать художником отец Джастина пресёк на корню. Сын Крейга Тейлора должен пойти по стопам отца: жениться, нарожать ребятишек и со временем занять место во главе фирмы. А столь низменное и не приносящее доходов занятие как малевание картинок… Это всё фаза, в крайнем случае, абсолютно бесполезное хобби.

После того, как сын вышел из комы, Дженнифер Тейлор заставила супруга на время отказаться от идеи отправить, едва вышедшего из больницы сына на учёбу в другой штат. Более того, ей удалось убедить супруга, что сына надо отвлечь, развлечь и ему надо помочь, и самым лучшим способом сделать это, будет именно малевание картинок. Ей также удалось воззвать к здравому смыслу мужа, указав, что врачи, фактически вытащившие сына с того света, должны понаблюдать за ним, и какие-то предметы могут быть впоследствии перезачтены в Дартмуте, а значит, время, проведённое в Питтсбургском Институте Изящных Искусств, нельзя будет считать потраченным совсем уж напрасно.

Суд над Крисом Хоббсом состоялся за несколько дней до начала учебного года. Невзирая на попытки адвоката затыкать клиенту рот, Хоббс ясно успел дать понять присутствовавшим в зале суда, что «Гомик-Тейлор сам заслужил то, что получил, и пусть радуется, пидор, что отделался так легко». Судья присудил Хоббсу какой-то смешной объём общественных работ, а по приезде домой из зала суда, Тейлор-старший зашёл в комнату сына, швырнул ему под ноги сумку и велел «позору семьи» убираться вон. Тогда же он сообщил, что горько сожалеет о «выброшенных на ветер» деньгах, переведённых за оплату первого семестра, и предупредил «сына-извращенца», чтобы тот не смел подходить к младшей сестре, не ждал от него финансовой помощи и не просил об этом мать. Дженнифер Тейлор при этом разговоре не присутствовала, так как поехала забирать дочь, оставленную на время судебного разбирательства у подруги.

Каким образом Тейлор-младший оказался в квартирке Майки и Эммета, Брайан так и не узнал, потому что мальчишка заснул на середине рассказа о том, что из-за повреждений головного мозга рука, более-менее сносно управлявшаяся с ложкой, оказалась неспособна держать карандаш дольше 15-20 минут, и что ему пришлось бросить учёбу и отказаться от мечты стать художником…

***

Брайан лежал, слушал тихое дыхание под боком и думал о том, что если бы его собственный отец узнал, что его сын гей, выгонять из дома было бы просто некого. Ещё он раздумывал над тем, что было бы с ним, если бы он в своё время не встретил Майки и Дебби…

***

Из размышлений его вывело ощущение, что в комнате опять что-то изменилось.

— Ты спишь? — услышал он едва слышный шёпот.

— Нет. А ты?

— Я - тоже нет.

Они долго лежали в тишине. Мальчишка то и дело крутился и переворачивался у Брайана под боком.

— А теперь? — услышал Брайан примерно через час.

— Что теперь?

— Теперь спишь?

— Нет.

— А ты не знаешь какой-нибудь действенный способ от бессонницы?

— Знаю, и не один. Хочешь попробовать? Это интереснее, чем считать слонов, и куда действеннее, — фыркнул Брайан и, не давая мальчишке опомниться, исчез под одеялом.

Джастин до такой степени не ожидал подобного, что мог только подавиться изумлённым вздохом, когда с него молниеносно исчезли джинсы вместе с нижним бельём, и член внезапно оказался обхвачен тёплыми губами… А уж что при этом вытворял язык… А руки… Они то прижимали его к матрасу, то гладили по животу, то легонько касались, то сжимали то яйца, то соски, щетина на щеке чуть царапала согнутую в колене ногу и… Джастин не мог определить, кто из них стонал, кто издавал довольное мурчание, а кто просто хрипло дышал, хватая ртом воздух…

Но рецепт от Брайана Кинни и в самом деле оказался действенным. Когда дыхание выровнялось, Джастин обнаружил, что он снова лежит, уткнувшись Брайану в грудь, в голове нет ни единой мысли, а глаза закрываются сами.

— А теперь спи, — прозвучало над ухом.

Потом Брайан добавил:

— Вот увидишь, всё как-нибудь образуется, — но этого Джастин не услышал, так как уже спал, держась во сне за рубашку Брайана.

А Брайан всё лежал и смотрел в темноту. Сон не шёл. Мысли были самые разные, абсолютно не свойственные главному трахальщику Питтсбурга. И одна из них касалась того, почему он позаботился о том, чтобы этот, в общем-то, совершенно незнакомый ему мальчишка, смог со всем комфортом заснуть, а вторая была о том, почему он, эгоист в квадрате Кинни, позаботился о чужом душевном покое, а не о собственной эрекции.