«Галактикус»: Любовь ревнивца (СИ)

- Точно ребенок, - кивнул тот. – Видимо, у капитана наступил возраст, когда детей хочется завести, - незлобно смеясь, протянул Бэкхён, - вот и «усыновил» тебя, раз все жениться ни на ком не может.

*****

Влиться в слаженную команду Тао удалось на раз и два, причем даже не приобретя обещаемого Бэкхёном статуса «ребенка семьи». Будучи младшим рулевым, Тао сутками сидел рядом с опытным и достаточно взрослым человеческим мужчиной Эриком Койлом, впитывая буквально каждое его решение и действие. Тот же был рад такому интересу и стремлению молодого парня, так как уже ни раз поднимал с капитаном Ву вопрос о том, что в ближайшее время желает уйти на заслуженный отдых.

Со временем Тао стали доверять дневные смены у «руля», которым на космолете называли огромную приборную панель с тысячью функций и кнопок. Закончив свою смену или отсидев ее рядом с Койлом, Тао исправно шел в технический блок, где был основной выход к коридорам, тянущимся вдоль микросхем всего космолёта. Цзытао понимал далеко не все, но раз за разом пытался разобраться во всем самостоятельно. Однако в итоге поняв, что у его нынешних знаний есть предел, Тао пришел на «поклон» к капитану Ву. Тот же, словно ожидая этого момента, не упустил случая поддеть Тао, но все же не прогнал его, а предложил лишь другое время для беседы. С тех пор Цзытао вечерами пропадал у кресла капитана, которое находилось на капитанском мостике чуть на возвышении, практически сразу же за спиной рулевого. Днем Крис отвечал достаточно сухо и по делу, однако в те ночи, когда дежурить в центре управления оставался сам капитан, он с упоением и дотошностью объяснял Тао все тонкости и особенности интересующих его вопросов. И ради такого Тао был готов жертвовать своим сном и потом полдня разминать спину из-за неудобного сидения у капитанского кресла.

Через полгода Койл все же пришел к Ву с заявлением об уходе, при этом прося того поставить на его место именно Цзытао, а не иных помощников, работающих в центре управления и иногда замещавших Койла у руля. Крис и сам понимал, что Тао лучший из его пилотов, однако публично такое свое решение все же обосновал желанием Койла, что позволяло Крису не жалеть Тао и требовать от того идеального выполнения обязанностей. И тот, чему Крис и не был удивлен, справлялся с ними просто отменно. Со временем и рулевые, и технари смирились с особым положением эриданца, потому что сложно было не признавать его умения, знания и талант. Даже некоторые отчаянные члены экипажа, сначала желавшие потягаться с Тао в интеллекте, замолчали и приняли его руководство в центре управления и его авторитет в вопросах электроники.

Крис же был им полностью доволен и даже отчасти привязался к этому коту, который норовил проводить с ним едва ли не все свое свободное время, буквально «высасывая» из капитана все мозги через постоянные беседы и разговоры. В те же моменты, когда Тао молчал, думая о своем, он постукивал кончиком хвоста об пол. Сначала Крис слишком отвлекался на этот методичный звук, однако со временем перестал обращать на него внимание, даже отчасти убаюкиваясь тихим постукиванием. Наблюдать за Тао, следить и отмечать хотя бы для себя его успехи быстро вошло у Криса в привычку, от которой он совершенно не желал избавляться. И в этом не было бы совершенно ничего страшного, если бы это не стало перерастать в потребность и не вынуждало Криса, находясь в своей комнате, постоянно возвращаться взглядом к обилию экранов, куда выводились потоковые видео со всех камер безопасности космолёта. Находить на экранах темную макушку со временем стало делом считанных секунд, и это уже не могло не настораживать. Хотя делать с этим Крис ничего и не собирался, оправдываясь тем, что он лишь заботится о самом младшем в своей команде.

*****

Медицинский кабинет на «Галактикусе» служил не только местом для целительства, но и излюбленным местом для проведения досуга четырех, казалось бы, нашедших общий дружеский язык коллег. Главный медицинский смотритель Лу Хань всегда был рад первому рулевому Цзытао, наладчику орудий Бэкхёну и одному из поваров космолёта Минсоку, разумеется, если они приходили просто так, а не со смертельными ранениями.

В очередной раз собравшись поздним вечером в медицинском кабинете уже сложившейся компанией, они взялись за игру, которую кто-то из друзей прислал Бэкхёну. Строя свои башни и разрушая выстрелами и нападениями чужие строения, они весело смеялись, эмоционально вскрикивали, при этом поглощая приготовленные Минсоком булочки и запивая горячим экстрактом из листьев Пирьеры.

Раз за разом победителем становился Цзытао, после чего он, раскручиваясь на круглом стуле и постукивая хвостом по полу, загадывал проигравшему свое желание. Ничего серьезного он не требовал, ограничиваясь лишь просьбами помассировать ему плечи, спеть какую-нибудь песню или изобразить какое-то животное. Однако в конце концов удача имеет свойство отворачиваться даже от любимчиков. Вытащив неудачные карты и не выдержав ударов противников, Тао первым выбыл из игры, став тем самым проигравшим. Остальные рьяно сражались за право загадать желание Цзытао, но, проявив все свои способности и умения, башню смог сохранить только Лу Хань.

Ерзая на месте, Лу Хань нетерпеливо смотрел на Тао. Изогнув бровь, тем самым намекая, что пора бы уже озвучить свое желание, Тао буквально вперил взгляд в Лу Ханя. Крутанувшись на стуле, тот соскочил с него и, побежав до своего электронного блокнота, вернулся вместе с ним обратно. С удивлением смотря на Ханя, Тао не мог понять, зачем тому что-то записывать в новом файле под странным название "Важноважноважно".

К тому времени уже все смотрели на Лу Ханя непонимающим взглядом, но тот словно этого не замечал, будучи охваченным радостью от победы и последующей награды.

- Как эриданцы размножаются? - выдохнул Хань, во все глаза смотря на Тао и наблюдая за его реакцией.

Тао предсказуемо замер, на самом деле совершенно не желая отвечать на этот вопрос, но уговор есть уговор. Однако его обречённый вздох и первые слова были прерваны возмущением Бекхена:

- Да ты охренел, олень, - вспылил тот. - Это чудо, что Тао проиграл, а ты тратишь такой подарок звезд на свою врачебную ересь? Понятно же как, - выдал он, изображая пальцами одной руки кольцо и пальцем другой руки проникая в это отверстие.

- Сколько раз тебе повторять, что я не олень? - раздраженно проговорил Лу Хань, касаясь своих небольших рожек. - Я ююкианин, у нас у всех такие наросты на голове.

- Ничего не знаю, - ответил Бэкхён, пальцем указывая на те самые наросты. - в книгах по древней биологии животных с такими рогами назвали оленями, поэтому я уверен, что они ваши предки.

- Ну я же тебя черепахой или улиткой не называю из-за панциря, - резонно отметил Лу Хань.