Из двух зол (СИ)

- Папа едет, - сказал Арди, чтобы хоть чуть-чуть отвлечь его от волнения за ребенка.

- Ага. Скоро он?

- Должен приехать скоро, - с уверенностью ответил Арди.

Рука Лукаса дернулась, он застонал сквозь зубы.

- Больно?

- Больно, - честно признался Лукас, - но я потерплю. Ради малыша.

Терпения Лукаса хватило ненадолго. Уже через несколько минут он кричал в голос и корчился так, что Арди казалось – его кости не выдержат и начнут с треском ломаться.

- Папа! Папочка! Когда уже?!

Арди гладил его лоб, руки, спину, шептал, уговаривал потерпеть, чувствуя, что еще немного и сам сорвется. Внутри будто бушевал пожар.

- Потерпи, потерпи еще чуть-чуть, родной, дыши, детка, дыши.

Лукас, как за спасательный круг цеплялся за его руку, другой до глубоких отпечатков прижимая к лицу кислородную маску. Жадно хватал воздух, делал беспорядочные вдохи и снова плакал:

- Я не могу! Я не выдержу! Пожалуйста, пусть они что-нибудь сделают! Папа, скажи им! Пусть уберут!

Барнетт приподнял низ сорочки Лукаса и показал четыре пальца.

- Осталось совсем немного, - прошептал Арди, целуя Лукаса в мокрый от пота висок, и выпрямился, - док, он устал. Что, если у него не хватит сил?

- Должно хватить, - очень тихо, чтобы не слышал присмиревший Лукас, сказал Барнетт, - другого выхода нет, он должен родить сам.

Арди снова повернулся к сыну, проклиная все и всех на свете. Его мир свернулся, сузился до размеров чертовой палаты, в которой страдал его ребенок.

- Папочка…

- Что, милый?

- Если я умру…

- Ты не умрешь!

- Ты будешь любить моего ребенка?

- Лукас! – взвыл Арди, понимая, что все, его предел наступил, он тоже больше не может. Да где же этот чертов Блэйк?!

- Детка, ты не умрешь, - сказал он четко и зло, - ни за что! Понял меня?

Пальцы Лукаса впились ногтями в его предплечье, Арди прижал кислородную маску к его губам, заставляя дышать.

- Все идет хорошо, - доктор Барнетт ободрил их обоих, - шейка раскрылась, теперь тебе, Лукас, придется постараться.

Лукас всхлипнул в изнеможении.

- Ты же хочешь родить здорового малыша?

Лукас встрепенулся, закивал. Крепче ухватился за Арди. Вокруг как-то сразу стало много людей в безликих медицинских костюмах. Прибор продолжал громко и как-то заполошно пищать.

Арди смотрел на Лукаса, дышал с ним, жмурился с ним, каждый его стон и крик прокатывался где-то внутри по его измученным нервам. Он не сразу понял, что заполошный писк – это сердце ребенка.

- Лукас, тужься!

- Черт, ты хочешь, чтобы ребенок умер? – встревожено прикрикнула Нэнси.

- Лукас, постарайся!

Рука Барнетта легла на живот Лу, и Арди не выдержал, ударил по этой затянутой в перчатку руке:

- Не орите на него! Не трогайте!

- Арди!

- Папа!

У Лукаса были глаза лани под дулом ружья. Арди почувствовал захват на своем локте:

- Сейчас врежу, - не оборачиваясь, прошипел он.

- У плода дистресс-синдром.

- Я знаю.

Захват исчез. Арди наклонился над сыном.

- Давай, Лу, постарайся, чтобы ничего не было зря. Я знаю, ты устал, но ведь ты отец и несешь ответственность за этого малыша. Поэтому соберись.

- Я больше не могу, - пожаловался Лукас.

- Можешь, ты сильный.

Лукас помедлил, сжимая из последних сил ладонь отца. Выгнулся, захрипев, рука Барнетта все-таки подтолкнула маленькое тельце и писк прекратился.

- Перерезай… Реанимационный набор? Готово. Давайте, давайте, давайте… кислород!

Лукас коротко дышал и крупно вздрагивал, все еще не осознавший, что все закончилось.

Врачи унесли куда-то ребенка, а они так и не услышали его крика, но Арди на это почти и не рассчитывал. Неонатологам придется попотеть, чтобы выходить его, на таком-то сроке.

- У тебя девочка, Лукас, - сказал подошедший доктор Барнетт, стягивать маску и перчатки он не спешил.

- Девочка? – удивленно моргнул Лукас. – Это девочка?

- Совсем кроха, но уже настоящий боец.

- Доктор, - тревожно подняла голову Нэнси, занимавшаяся Лукасом, - кровотечение усиливается.

- Переливаем. Арди, вы готовы?

- Конечно, - Арди задрал рукав и лег на придвинутую поближе кушетку рядом с Лукасом.

Тот лежал притихший, безумно уставший и задумчивый.

- Лу, - позвал Арди.

Он повернул голову. За несколько часов его лицо осунулось, как за неделю тяжелой болезни, вокруг глаз проступили красные точки, искусанные губы покрылись темными трещинками.

- Ты молодец.

Лукас смотрел, не мигая. Из руки Арди по толстой трубке ползла темно-вишневая, почти черная кровь, терялась в пластиковой системе и, пройдя через лабиринт, капала в вену Лукаса.

- Ты меня держал, - сказал Лукас, - сломанной рукой.

Арди на миг стало страшно, показалось, что его сын бредит.

- Это метафора, - прошептал Лукас, - мне Ли рассказывал.

Его глаза наполнились слезами.

- Поспи. Все хорошо. Отдыхай.

Веки с длиннющими слипшимися в острые стрелки ресничками опустились, выпуская два ручейка. И Лукас заснул, вмиг, сразу.

- Прекращается, - сказал доктор Барнетт.

Арди глубоко вздохнул, чувствуя просто невыразимое успокоение.

- С ним все будет в порядке?

- Теперь да, - акушер выглядел так, будто с его плеч свалилась целая гора.

- Подозреваю, вы мне рассказали не обо всех подводных камнях? – горько усмехнулся Арди, покосившись на спящего Лукаса.

Барнетт пожал плечами.

- Вы бы только нервничали еще больше.

- Вы отлично умеете изображать спокойствие. Это комплимент.

- Благодарю. А теперь поговорим о малышке. У меня не очень хорошие новости.

Рождественский пирог Лукаса сгорел. Арди вспомнил о нем уже стоя возле окна детской реанимации, где дежурная команда поддерживала жизнь в крошечной девочке.

Жизнь теплилась, прибор передавал кислород в неразвитые легкие малышки, другой – фиксировал неровный пульс маленького сердечка. Арди кусал костяшку пальца и ждал, что ему скажет детский врач.

Лукас спал. Ему вкололи снотворное, Барнетт обещал, что он будет спать до ночи. Слава богу, ему больше ничего не грозило, и он не знал, что его ребенок в это время изо всех сил сражается за жизнь.

Арди устал. Все тело ломило, после потери крови слегка кружило голову, но он не мог заставить себя отойти от этого стекла и посидеть на диване. Вот если бы приехал Блэйк, или Эдисон, или Илай, хоть кто-нибудь – он мог бы сдать свой тягостный пост и пойти выпить кофе. Но иррациональное чувство, что стоит ему отойти, и жизнь покинет этого ребенка, не давало сделать ни шагу. Когда он успел сделаться таким суеверным?

Арди ждал. Но проклятый снегопад! Все из-за него! Трассу завалило по уши, на выезде из города случилась серьезная авария, и все, кто ехал в рождественский вечер из Лондона или в Лондон оказались запертыми в ловушке гигантской пробки. Что выехавшие с самого утра Блэйк и ДиДжей, что Харперы, что Джесси с семьей – они все там, в белом буране, и неизвестно, успеют ли доехать даже к полуночи.

- Мистер Коул, - усталый седой неонатолог стянул маску и пожал ему руку.

- Что с нашей девочкой?

- Раздышали, теперь дышит сама, - с законной гордостью сказал доктор, - вам несказанно повезло, что родилась бета. Это самые крепкие дети, у них больше всего шансов выжить на таком маленьком сроке.

- Спасибо, - с усилием улыбнулся Арди, - значит, с ней все будет хорошо?

- Мистер Коул, - дернул плечом доктор, поглядел в панорамное стекло на упрятанную в кювез малышку, - дело вот в чем: сердце девочки сильно недоразвито и не справляется с нагрузкой. Нужно вмешательство.

- Операция?

- Да.

- В чем же дело?

- К сожалению, этим занимается только один хирург в нашей клинике.

- И где он?

- В пробке, - вздохнул доктор, - мы вызвали его сразу, как только возникла нештатная ситуация с Лукасом, но…

- Что за блядство! - стиснул челюсти Арди.