While I'm Still Here (ЛП)

Перевернувшись на живот, я спрятал лицо в подушку. Джерард уже несколько раз лежал на ней. Я не чувствовал его запаха или его присутствия, но я знал, что он все еще был там… он должен был…

- Блять, - прокричал я заглушенным голосом. Не имело значения, мог ли меня кто-то услышать… никому не было до меня дела. Решение было принято.

Я не переезжаю.

Я не мог верить тем ужасным, отвратительным словам, которые она сыпала на меня. Ты не нужен Джерарду, а он станет ненужным тебе.

Она разорвала меня; сначала получила власть над моим вечно пугливо колотящимся сердцем, а потом вырвала его из груди, забирая все, что еще держало меня в этом мире. Я унижался и умолял, в то время как она держала его в руке. Она сжимала его со всей мочи, заставляя неестественно сильно течь кровь по артериям. Алая густая жидкость текла по разорванным венам, тонкими струйками оплетая ее руку.

Она все сильнее сжимала сердце, пока не высушила его до конца. Пока оно не превратилось в сморщенный и иссохший кусок мышц, такой же хрупкий и тонкий как фарфор. Оно стало слишком ломким, и она воспользовалась этим в своих интересах. Бросая его на пол, она улыбалась, пока мое сердце с оглушительным грохотом разлеталось на миллионы мелких осколков.

Она смотрела и гордилась тем, что сделала – красными кусками моей души, мечты и сердца, бессмысленно раскиданными по полу. Когда с этим было покончено и больше уже ничего нельзя было достать из меня, она восхищалась своей работой, в то время как я беспомощно и испуганно оглядывался по сторонам.

У меня была душа, были мечты, была надежда, было здоровое счастливо бьющееся сердце. Я чувствовал себя заполненным. Такие чертовски прекрасные вещи происходили в моей жизни – у меня появился друг и планы на будущее. Но ничего не длится вечно, если я слишком долго нахожусь в гармонии с самим собой. Ее жестокие слова, ее «ты не можешь этого сделать», выплевывалось в мое лицо с такой очевидной насмешливостью, что становилось ясно – я буду заперт в этой комнате до конца своих дней.

Джерард переедет, он собирается стать свободным. Но я был заключен в тюрьму, вынужденный всю свою жизнь провести за белой дверью своей комнаты, продолжая тосковать из-за вещей, которые никогда со мной не произойдут.

Она только что меня убила.

Я оставался лежать на животе, дрожал и рыдал, в то время как картинки того, как мы с Джерардом могли бы жить вместе в нашей квартире, пролетали в моей голове. Осознание того, что у меня никогда не будет такого будущего, заставляло меня плакать еще сильнее. Я хотел просыпаться и разделять с Джерардом привычные рутинные обязанности. Я хотел каждый день видеть, как он живет – как он ест завтрак, как занимается делами, как выходит куда-то, а потом возвращается. Я хотел заниматься всем этим вместе, я просто хотел жить с ним.

Я продолжал думать, как мог быть далеко от дома. Все было бы лучше некуда. Я бы жил в одной квартире с единственным человеком, о котором заботился. Все свое время я бы проводил с ним, а он бы уделял мне все свое внимание, и ему больше никогда не пришлось бы иметь дело с Гэри. А я бы больше не был связан с этим дерьмовым городом, с этими дерьмовыми людьми и со своей дерьмовой матерью. Мы могли бы просто жить вместе и забыть обо всем остальном. На этот раз все было бы так прекрасно…

Но мне не разрешили стать счастливым. Отчаянно потирая глаза до болезненной красноты, я проклинал свою мать за то, что она меня родила. Очевидно, она завела меня только для того, чтобы иметь под рукой чертову игрушку, которой можно было бы так легко управлять.

То, что должно было стать началом, стало концом. Все за мгновенье обрушилось на меня, как и страдания в моей пустой груди. Я был полым, я нуждался в любви. Я нуждался в сердце Джерарда, стучавшемся в моей собственной груди, заставляющим кровь бежать по венам.

Я должен был позвонить своему другу, чтобы поговорить с ним. Я мучился, а он был моим единственным спасением. Максимально спокойно прокравшись по лестнице вниз, я схватил телефон и бегом бросился обратно в комнату.

Отчаянно набирая номер Джерарда, я про себя молился, чтобы он оказался дома.

- Алло? – ответила женщина.

- Скажите, пожалуйста, Джерард дома? – выдохнул я, раскачиваясь вперед и назад на ногах, промаргивая слезы, не успевшие пролиться перед мамой.

- Да, минуту.

Блять! Я не могу ждать так долго, я сейчас умру… пожалуйста, Джерард…

После приглушенных голосов и шарканья ногами, я, наконец, услышал его голос.

- Алло?

- Джерард… – прошептал я полу охрипшим голосом.

- Эй, куколка. Что случилось? – проворковал он.

Я фыркнул, задавая вопрос, не смотря при этом на себя.

- Почему ты думаешь, что что-то случилось?

- Фрэнки, я всегда это знаю.

- Джерард… – я плакал, обеими руками прижимая трубку к уху. До боли закусив губу, я задрал голову к потолку, пытаясь прогнать слезы.

- Что случилось, Фрэнки? Почему ты продолжаешь так произносить мое имя?

- Можешь подождать секунду? – спросил я, дрожащим от сдерживаемых воплей и криков голосом.

- Да, конечно.

Прикрыв динамик телефона и повернув голову максимально далеко от трубки, я кое-как прокашлялся.

- Джерард…

- Фрэнки, боже, что такое?

Он начинал волноваться, и я проклинал себя за то, что я был не в состоянии нормально ему объяснить, но я ничего не мог с собой поделать и выдавить из себя хотя бы слово. Все, что я мог произносить, это его имя, после которого мои губы начинали дрожать еще сильнее и голос окончательно срывался.

- Можешь поговорить со мной, пожалуйста? – спросил я.

- Мы говорим сейчас, – тут же ответил он.

- Я знаю. Но… мне нужно, чтобы ты приехал или что-нибудь… я должен тебе что-то сказать.

- Черт, друг. Что произошло?

- Я скажу, когда ты будешь здесь. Ты можешь приехать, пожалуйста? – чуть ли не скуля, тихим голосом произнес я. Я должен был как-то замаскировать свои рыдания. Если бы я пытался говорить как обычно, то мои слова затерялись бы в полном рту слюней с отяжелевшим языком.

- Да, конечно, Фрэнки. Я сейчас приеду, – мягко сказал он. – Скоро увидимся.

- Я люблю тебя, – прошептал я после того, как он повесил трубку. Появись как можно быстрее, пока я не сделал ничего неразумного.

*

Он вошел в мою комнату без стука.

Я собирался закатить истерику, как только открылась дверь, думая, что это была мама, явившая снова читать мне лекции. Облегченный вздох сорвался с моих губ, когда я за миг распознал мягкие длинные волосы и привычные обтягивающие штаны.

Я даже не поприветствовал его; просто посмотрел на того, кто может выслушать, и прошептал: «Спасибо», сползая на край своей кровати.

Он подошел сразу, но не стал садиться рядом. Подняв на него любопытный взгляд, я обнаружил, что он навис надо мной, не сводя с меня испуганного взгляда.

- Боже, Фи. Что случилось? – торопливо спросил он.

- Моя мама… – пробормотал я, желая лишь того, чтобы он сел как можно ближе.

Мне это не нравилось, я не любил, когда на меня смотрели сверху вниз. Я знал, что был слабым – слишком мягким и покорным. Но в такие моменты я чувствовал, что меня собираются отругать.

Было глупо так думать. Джерард никогда не рассматривал меня, как кого-то ниже себя. Он считал меня равным и каждый раз давал шанс. Все дело в моей ужасной матери, к сожалению, именно она заставляла меня чувствовать тем, кто не может позаботиться о самом себе. Я мягко ему улыбнулся, но он не выглядел слишком счастливым.

- Что с твоей мамой? – требовательно спросил он, прикасаясь рукой к моему лицу.

Я замер, не дыша, когда он дотронулся пальцами моего лба, заправляя несколько прядей волос за ухо. Я понимал, что от этого мои брови оказывались на виду, и мне это ужасно не нравилось. Я не хотел, чтобы он видел мои недостатки. Мне не нужно было, чтобы он отворачивался от меня, уходил. Я нуждался в его присутствии.

Я продолжал наблюдать за ним, пока он не убрал руку.