Город одиночества (СИ)

Парень поднялся, радуясь, что надел свободные джинсовые шорты и надеясь, что его возбуждение не так очевидно под денимом, извинился перед немцем и вышел в туалет, не зная еще точно зачем – умыться холодной водой или вздрочнуть по-быстрому в кабинке. Войдя в маленькое помещение с рядом кабинок и писсуаров, он оперся руками на раковину и наклонил голову, глядя на белый фаянс, задумавшись, как бы узнать имя второго?

– Костя, – прозвучало за спиной и Серджио вздрогнул, так неожиданно он получил ответ на мысленно заданный вопрос.

– Что, п-простите? – не задумываясь ответил по-русски, за его спиной стоял, улыбаясь одним углом рта, тот, о ком он только что думал, и прожигал пристальным взглядом через зеркальное стекло.

– Костя меня зовут, а тебя?

– С-серджио, – проклиная себя за глупое заикание, ответил не поворачиваясь, цепляясь за раковину в поисках опоры, ноги ослабли до ватного состояния.

– Серега, значит, ну и что ты, Серега, так нас глазами ешь? Голодный?

– Да. Очень. – сглотнув, согласился Серджио.

– Соскучился по русской кухне, понимаю-ю, – Костя заржал, – да уж, бюргер тебе максимум одну тощую колбаску скормит. Пошли, тогда.

– К-куда? – Серджио-Серега снова стал заикаться от неверия в то, что его действительно позвал с собой этот мужчина, такой сильный, такой, такой, что слов не хватало. Неужели его мечты сбудутся и он его? Они его? Вдвоем?

– Голод твой утолять. Хочешь? – загорелая рука легла на плечо, разворачивая парня к спрашивающему. Вторая опустилась на ширинку шорт. – Хочешь. – Костя кивнул и улыбнулся хищно, по-кошачьи, словно кот, глядя на маленькую, замершую перед ним, мышку.

Как он распрощался с немцем, что говорил и чем объяснил свой уход, как они втроем – с Костей и Кириллом шли до домика, Серджио почти не запомнил, все внутри сжималось от предвкушения, от нетерпеливого ожидания. Словно ему предстояло лишиться девственности, да и тогда, насколько он помнил, не было такой сухости во рту и влажности ладоней.

Мужчины по пути о чем-то говорили, кажется про дальнейшие планы, спорили куда плыть на своей яхте дальше – к берегам Японии или в Австралию, но это проходило мимо ушей, почти не проникало в мозг, так же как и обсуждения какого-то затонувшего корабля, который они нашли несколько месяцев назад.

Серджио только удивлялся про себя: неужели для них позвать кого-то третьим было настолько привычным, обыденным, неужели никакой ревности не возникло у Кирилла, когда Костя отправился звать в их общую постель еще одного участника?

Но нет, все-таки что-то похожее на ревность у них было, это парень понял, когда переступив порог спальни, оказался резко зажатым в крепких руках Кирилла, захватившим его рот во властный плен.

От глубокого умопомрачительного поцелуя ноги отказались служить окончательно, Серджио бы упал, если бы сзади его не подхватил Костя, начавший гладить грудь под рубашкой-поло:

– Нравится тебе мальчик, да, Кир? Хочешь его выебать, кобелина похотливый?

– У тебя самого стоит на него! Я еще в первый раз заметил в кабаке, как вы перемигивались. Если бы я задержался тогда минут на пять лишних, ты бы его уже нагнул где-нибудь!

Серджио слегка напрягло, что его обсуждали в третьем лице, словно его присутствие ничего не значило для этих двоих, но то, что делали с ним четыре руки почти не позволяло задумываться о чем-то еще, кроме нереально приятных ощущений. Парень только выгибался, постанывая, и помогал стягивать с себя одежду, отдаваясь навстречу откровенным прикосновениям. Когда его уложили на спину, развели ноги в стороны и в него проник член Кирилла, двигаясь глубоко и плавно – все мысли вылетели из головы напрочь, осталась одна: “Да-а, еще, еще!”

– Ревнуешь меня? – губы Кости зарылись в волосы на затылке Кирилла, а руки оглаживали напрягающиеся при каждом движении ягодицы. – Зря.

Серджио почувствовал, как его любовник на секунду замер и изогнулся в пояснице, услышал как тот зашипел и выдохнул сквозь зубы:

– Костя-а, что ж ты делаешь со мной, а-а, Бес-с, бля-а.

Блондин не знал, почему один назвал второго демоном, ведь именно это значение имело короткое русское слово, но мысленно согласился: в том, как мужчина овладел тем, кто сам владел в данный момент его телом было что-то порочное, темное, дьявольское… Не спрашивая разрешения, не ожидая поощрения – взял то, что считал полностью своим, принадлежащим только ему. И сразу толчки стали чаще, мощнее, Костя задал свой ритм, более жесткий и грубый, чем с которым двигался Кирилл.

К удовольствию примешалась боль, но она скорее лишь добавляла, лишь усиливала тот сумасшедший кайф, что ловил сейчас Серджио, никогда до этого у него не было таких страстных и диких любовников.

Оставшиеся дни до отлета прошли в небывалой сексуальной горячке – его имели то один, то другой, то оба. Вертели, как хотели, нагибали, давали в рот, брали вдвоем одновременно или оставляли самоудовлетворяться, когда не могли ни на секунду оторваться друг от друга, тогда Серджио бешено надрачивал себе, глядя со стороны на секс, больше похожий на смертельную схватку двух львов за лидерство в прайде.

Про то, что самолет до Рима улетает через несколько часов, Серджио вспомнил случайно, сбрасывая в сотый раз на телефоне вызов от любовника. Бывшего любовника, сомнений в этом не осталось. И лучше бы не вспоминал про вылет, увидев дату на экране, может, тогда русские позволили бы ему остаться с ними подольше.

Парень не обманывал себя – его использовали, пользовались его телом, как каким-нибудь девайсом из секс-шопа, чтобы порадовать своего партнера разнообразием в сексуальных играх, но он не обижался на мужчин. Ему хватало того, что могли ему предложить: на то, чтобы вклиниться в эту пару, Серджио и не претендовал, понимал – это невозможно. Кирилла и Костю объединяло нечто намного большее, чем секс, чем простая привязанность любовников. Они были связаны невидимыми узами, плотно, словно сшиты суровой ниткой через край…

Кирилл помог собрать вещи в номере, в который трое заскочили перед отъездом в аэропорт, а потом Костя гнал арендованную машину так, что заставлял даже местных, привычных к движению почти без правил, таксистов возмущенно гудеть вслед. Они успели в последний момент на регистрацию.

Серджио впихнул Кириллу в руки листок со своим адресом и телефоном, Косте не решился, и попросил, глядя в светлые глаза:

– Если… когда-нибудь… Позвоните мне. – и прошел за стойку регистрации.

Уже шагнув в коридор, ведущий к самолету, обернулся, чтобы напоследок еще раз увидеть своих случайных любовников, которых, был уверен, забудет не скоро, если вообще забудет.

Костя улыбнулся, а Кирилл произнес одними губами, но Серджио понял:

– Ciao, bambino, sorry.

Сидя на своем месте в самолете и глядя в иллюминатор на сине-зеленую поверхность океана, Серджио думал о том, что его отпуск точно удался и не только в плане физического удовольствия, от которого все мышцы тела до сих пор ныли в сладкой истоме. Главное, он понял, что такое любовь, узнал, что она бывает – вот такая, без лишних слов, без внешних проявлений нежности, но настоящая, осязаемая настолько, что невозможно ее не почувствовать.