Заместитель (ЛП)

Это ужасно — невольно открыть свою душу другому человеку, но еще страшнее услышать от этого человека высказанные вслух твои собственные мысли о своем будущем — сколько бы я не пытался обманывать себя или работать над собой, все равно иногда они меня посещали. Ошеломленный, я глубоко вздохнул.

— Ты тоже не светишься от счастья, — сказал я, желая его задеть столь же больно, как он меня.

— Знаю и хочу это изменить. Я тоже оборвал все связи с другими людьми, потому что считаю их вероломными и опасными существами. Много лет назад я всей душой любил одного человека, но он самым подлым образом предал меня; с тех пор я полностью сосредоточился на развитии семейного бизнеса. Знаешь, я думаю, ты всё-таки любишь меня, но очень боишься быть брошенным, поэтому противишься установлению доверительных отношений между нами. Tu n'es encore pour moi qu'un petit garçon tout semblable à cent mille petits garçons. Et je n'ai pas besoin de toi. Et tu n'a pas besoin de moi non plus. Je ne suis pour toi qu'un renard semblable à cent mille renards. Mais, si tu m'apprivoises, nous aurons besoin l'un de l'autre. Tu seras pour moi unique au monde. Je serai pour toi unique au monde... (4)

Почему он выбрал именно этот отрывок из «Маленького принца»? Это — одно из моих любимых мест в книге, и я всегда втайне завидовал лису, который знал секрет любви — отпустить себя для другого человека. Я молчал, чувствуя, как рушатся многолетние стены в моей душе.

— Всё могло бы сложиться по-другому, если бы ты был в моей жизни десять лет назад, — задумчиво добавил он.

— Да, ты сидел бы в тюрьме — десять лет назад мне было всего девять, — мягко сказал я, беря его за руку. Вы, наверное, уже поняли, что я начинаю шутить, когда подбираются слишком близко к моему сердцу. Он взглянул на меня и широко улыбнулся. Думаю, он понял, что выиграл.

— Вот почему мне не хотелось форсировать развитие наших отношений. Я хотел, чтобы ты сначала утвердился в своих намерениях.

— Ma vie est monotone. Mais si tu m'apprivoises, ma vie sera comme ensoleillée. Je connaîtrai un bruit de pas qui sera différent de tous les autres. Les autres pas me font rentrer sous terre. Le tien m'appellera hors du terrier, comme une musique,(5) — неожиданно процитировал я и снова покраснел, а он, накрыв мою руку своей, смотрел на меня с такой любовью в глазах, что сердце буквально таяло.

Внезапно он перевел взгляд от моего лица на вход в зал, где стоял маленький человек с двумя громилами за спиной. Конрад мгновенно напрягся, словно приготовился к атаке. Незнакомец сделал несколько шагов, замялся и остановился в нескольких метрах от нас, смиренно наклонив голову.

— Сир, можно подойти? — со странным акцентом спросил он к моему полнейшему недоумению.

— Да.

— Сир, это честь для меня, что один из ваших лейтенантов обратился ко мне, чтобы я исполнил службу для вас, — робко сказал он, избегая смотреть Конраду в глаза.

Ну и странные люди эти банкиры, скажу я вам…

— Ваше сотрудничество будет учтено, — Конрад махнул рукой, отпуская незнакомца.

— Осмелюсь заметить, он очень красив. Он мог бы принести несколько миллионов на рынке, — сказал маленький человечек, еле уловимым движением указав на меня.

Конрад свирепо уставился на него.

— Можете быть свободны, — прошипел он.

— Должны ли мои люди сопровождать вас, сир? — поспешно спросил незнакомец, заметно встревоженный переменой настроения Конрада.

— В этом нет необходимости. Думаю, теперь в городе порядок.

— Вне всякого сомнения, сир. До свидания.

— До свидания и спасибо.

Смешной коротышка поклонился Конраду и быстро исчез вместе со своими приятелями.

— Жуть. Кто он?

— Да так… бизнес. Пойдем домой. Ты еще не сказал, куда хочешь отправиться завтра. Даже Монике нужно время, чтобы заказать бронирование.

Мы так и сделали — пошли домой. Я всё никак не мог забыть его слова. Как ни трудно это признать, конечно, он был прав, но готов ли я дать ему то, что он хочет? Всегда считал, что в отношениях меня больше всего пугает секс. Как я ошибался! Он понял это с первого поцелуя. Доверительность в отношениях — вот что труднее всего дается.

Во время ужина мы разговаривали на нейтральные темы. Мы решили посетить Флоренцию и Милан, а Рим оставить на потом. Он мог позволить себе всего десять дней отпуска, а потом нужно было возвращаться к работе.

Потом к нам заглянула Моника, чтобы узнать, кто из охраны нас будет сопровождать в поездке. Конрад решил, что Хайндрик и еще два телохранителя, которых я не знал. Секретарь осталась довольна выбором и ушла, когда Конрад очень любезно попросил прислать Фридриха.

— Думаю, что Фридрих достаточно попутешествовал за последний год. Я хочу отправить его назад, в Цюрих. Он ненавидит поездки и любит замок, — сказал он.

— Ты живешь в замке? — озадаченно спросил я. Мне приходилось бывать в поместьях, похожих на замки, но с тех пор, как я попал в Европу, я пересмотрел свои представления о роскоши.

— Он в получасе езды от города. Башни носят на себе отпечаток XII столетья, но жилая часть была пристроена в XIX веке князьями Меттернихами. Перед тем, как мой отец его купил сорок лет назад, замок чуть не превратили в спа-курорт, и он нуждался в перестройке. Изначальные владения Линторффов сейчас лежат в руинах, после союзнических бомбардировок Германии и последующего нашествия коммунистов. Меттернихи — родственники моей матери, и приобрести их замок было вполне уместно, — сказал он так, словно покупка замков — самое обычное на свете дело.

— Тебе там понравится. Он небольшой, но идеально нам подходит. Очень удобен, когда нужно организовать встречу. Если тебе что-нибудь будет нужно, спрашивай Фридриха. Он правит домом железной рукой.

Услышав это, я совершенно не удивился. Тихий стук в дверь известил нас о приходе дворецкого; Конрад дал ему распоряжения, и стало совершенно ясно, что я и сегодня буду ночевать в его комнате.

Мы еще некоторое время разговаривали, прежде чем отправиться в кровать, и снова он покорил меня своим мягким тоном и невероятно интересной беседой, достойной университетского профессора, причем он никак не давал мне почувствовать свое превосходство. В одиннадцать он решил, что пора спать, и я был совсем не против. Я бы даже сказал, очень не против.

Мы молча переоделись в пижамы. Напряжение внутри нарастало с каждой секундой. Я почистил зубы и подошел к кровати, где уже устроился Конрад, читавший какие-то бумаги. Я лег и затаился, ожидая, что он сам проявит инициативу.

— Ты хочешь спать? — спросил он, уткнувшись в свою проклятую папку.

— Не особенно. А ты? — этого должно быть достаточно для такого озабоченного парня, как он, судя по утреннему представлению.

— Отлично. Мне нужно досмотреть эти документы.

Не совсем то, что я ожидал. Я отвернулся, разочарованный и, если уж совсем честно, разозленный. Конрад продолжал читать. В конце концов он потушил ночник со своей стороны кровати, повернулся ко мне и обнял. Кажется, жизнь налаживается… Я чуть выгнулся, притираясь пятой точкой к его паху. Пора действовать решительней.

— Котенок, не думай, будто я не понимаю, что ты замышляешь. — Вот и весь ответ на мою попытку соблазнения. Как жаль, что в школе нам не читали «вводный курс в постельный этикет»! — Не трать время, пытаясь меня отвлечь. Секс не решит той проблемы, о которой я сегодня говорил. Нам нужно время узнать друг друга, — ответ звучал категорично.

— Мне хочется! Ты же не собираешься причинять мне боль, — почти умоляюще сказал я.

— А ты не думаешь, что больно будет мне, если в процессе ты вдруг решишь, что не хочешь меня?

Примечания переводчика

(1) Биржевые новости

(2) The Feast of the Magi — 6 января, католический праздник Богоявления (поклонения волхвов).

(3) «Человек дождя» — фильм, в котором главный герой страдает аутизмом.

(4) «Ты для меня пока всего лишь маленький мальчик, точно такой же, как сто тысяч других мальчиков. И ты мне не нужен. И я тебе тоже не нужен. Я для тебя всего только лисица, точно такая же, как сто тысяч других лисиц. Но если ты меня приручишь, мы станем нужны друг другу. Ты будешь для меня единственным в целом свете. И я буду для тебя один в целом свете...» (Антуан де Сент-Экзюпери, «Маленький принц», гл. ХХI, перевод Норы Галь).