Anorex-a-Gogo (СИ)

Мои щёки становятся более глубокого красного оттенка.

Затем, меньше чем через минуту:

– Эй, Фрэнки, было классно, когда ты реально шокировал мистера Стокса!

Боже, благослови Майки и его удивительно короткую концентрацию внимания на чём-либо.

Отель

Время в школе тянется мучительно, медленно и неуклюже. Майки не перестаёт ухмыляться и складывать сердечко из своих пальцев, когда мы проходим мимо друг друга в коридоре. Когда я захожу в тот же туалет, где он отливает, он не перестаёт петь: "Фрэнки любит Джерарда", пока не моет руки и не выходит.

Но настоящая пытка, это когда я заставляю себя отправиться в кабинет мистера Стокса. Это самое мучительное из всего, что только можно придумать.

Семь минут уходит на то, чтобы фактически набраться смелости и постучаться в дверь. Когда я стучу, он приглашает меня войти. И когда он видит, что это я... он не кричит. Он не орёт. Не оставляет меня после уроков за то, что я был полным ублюдком. Нет, он просто улыбается.

– Привет, Фрэнки, – он встречает меня так, как будто мы лучшие друзья. – Что случилось?

Я нервно присаживаюсь, пожёвывая кольцо в губе. Плохая привычка.

– Эм, я просто... – это ужасно, гораздо сложнее, чем я предполагал. Моё горло словно забилось, а рот стал раз в десять больше. Неловко. – Я хотел сказать, что сожалею. Ну, знаете, за то, что накричал на вас и всё такое. Вчера.

Он просто улыбается.

– Не извиняйся, Фрэнки. Неужели ты не понимаешь, что сделал вчера? – спрашивает он взволнованно. Он так быстро встаёт, что куча документов падает с его стола. Я наклоняюсь, чтобы поднять их, но он отводит мою руку и оставляет их лежать на грязно-жёлтом линолеуме.

– Ты постоял за себя, ты выразил своё мнение. Фрэнки, ты не дал мне сорваться с крючка, когда я был не прав.

Я думаю, что за херня? Где же учитель, который должен отправить меня к директору за такое неуважение? Где же наказание? И на какую такую планету я попал, где всё просто перевернуто вверх дном?

– Для этого нужно мужество, парень. Для того, чтобы, наконец, встать и сказать кому-то, что он не прав. Не позволяй никому унижать тебя и говорить, что ты ничего не стоишь, Фрэнк. Даже если у этого кого-то есть авторитет, – Стокс подходит и по-товарищески хлопает меня по спине. Как будто мы не только учитель и ученик.

Может быть, это потому, что я сейчас нахожусь в таком шоке, будто мой мозг взболтали и внутри всё перемешалось, но я на самом деле улыбаюсь ему. Затем я пожимаю ему руку и говорю: "Увидимся в классе, мистер Стокс", и я даже, кажется, немного горжусь собой.

У меня есть мужество. Я храбрый. Я хотел бы рассказать об этом Джерарду.

Но я не могу рассказать Джерарду. Потому что Джерард находится в Нью-Йорке. И, возможно, я влюблён в Джерарда. Но я не могу рассказать Джерарду.

Я не могу рассказать Джерарду. Я не могу рассказать Джерарду.

***

Обязательства. Это огромное грёбаное слово. Когда я вообще в последний раз брал на себя какие-нибудь обязательства?

Когда мне было четыре или пять, мама купила мне двух золотых рыбок. Та, которая побольше, была чёрной, а не золотой, и она съела жёлтую рыбку поменьше в первую же ночь. Я помню, что очень боялся того, что большая рыба съест и меня тоже, потому что я был таким маленьким. Тем более, ребёнком. По иронии судьбы, она умерла от голодной смерти, потому что я забыл её покормить.

Я даже не могу поручить себе уход за чёртовыми рыбками. Так как я собираюсь быть с Джерардом?

И я имею в виду не просто быть с ним, когда он оказывается в школе или моём доме. Я имею в виду, действительно быть с ним, в том числе и состоять в отношениях. Как обязательство.

Откуда я знаю, что Джерард хочет отношений со мной?

Потому что он звонит мне.

Я помню, вчера вечером он возился с моим сотовым телефоном, пока я пытался сделать значительно увеличившееся домашнее задание. Забивал мне свой номер, фотографировал себя. Фотографировал меня.

И вот этой грёбаной ночью в 2:26, мой сотовый начинает мигать и издавать ужасающие звуки на моей тумбочке. Я резко просыпаюсь, сбитый с толку, пока моё сердце пытается вырваться из груди. Реальность ударяет по мне, и я слепо протягиваю руку, нащупывая навязчивую часть технологий.

То, что я вижу - слова «Джи Уэй», плавающие по экрану над фотографией члена Джерарда. "Что, блять, за хуйня?" – произношу я про себя, прежде чем открываю крышку.

– Да? – бормочу я, прикрывая одной рукой зевок.

– Ты не спишь, Фрэнки? – спрашивает Джерард.

Может быть, я был мёртвым. Или в коме. Потому что внезапно каждый нерв, каждая клетка крови в моём теле вспыхивает, и я чувствую себя живым, живым, живым и живущим. Его голос, немного хриплый от десятка сигарет, которые он выкуривает каждый день, словно инъекция чистого адреналина прямо в мои вены.

– Вроде, – бормочу я, но скорее это звучит, как "Вфрошше", потому что пол моего лица прижато к подушке.

Он смеётся.

– Не очень-то похоже. Я не могу уснуть.

Я поворачиваюсь на спину и неторопливо вытягиваюсь, одной рукой держа телефон у уха.

– Я из-за тебя чуть инфаркт не получил, – я обращаю его внимание. И моё сердце всё ещё учащённо колотится, хотя я не уверен, это из-за телефона, который до смерти меня напугал, или просто потому, что я слышу его голос.

– Ты не поверишь, что я хочу тебе рассказать.