Во что поверит сердце (СИ)

- Да забирай, кто ж знал, что он не переносит нарин, - расхохотался здешний хозяин.

- Зачем? – простонал я, не понимая. - Зачем ты отравил его? Ты обещал отпустить.

- Я и отпускаю, как свидетель он мне больше не страшен, забирай и уноси, мне тут падаль не нужна, а потом вернешься, будешь танцевать и улыбаться, - и этот гад довольно хмыкнул, защелкнув браслеты, он избавился от страха.

Его человек вынес Лина из круга. Я бросился к нему, клыками полоснув себя по руке, моя кровь, она должна быть противоядием, раз столько времени при уходе за Грань перерабатывала яд.

- Пей, Лин, пей!

- Нет! – закричал хозяин. - Я запрещаю! Уноси его и возвращайся, а кровь твоя теперь принадлежит мне!

Запрет! Прямой. Браслеты убивали волю, но лучше бы они сразу убили душу! Я взял Лина на руки и молча пошел на выход.

- Что, зверюга, попался?

- Отдайте его нам, милорд, мы научим его покорности!

- Одна ночь и он будет есть с ваших рук!

- Уноси быстрее эту падаль, возвращайся и танцуй для нас!

- Он будет валяться в ваших ногах!

- Танцуй, зверь, развлеки нас!

Крики этих людей слились для меня в звериный вой, я шел сквозь толпу, прижимая к себе еще живого Лина, и умирал вместе с ним, даже не реагируя на тычки и удары в спину.

Я не знаю, как я вышел за ворота поместья, я почти ничего не видел, словно сумерки опустились на землю, и очнулся, уже сидя на траве, устроив Лина у себя на коленях.

Только разделив душу с человеком, только обретя новый мир, я терял все. Сейчас мир мой рушился. Облетали осенними листьями облака, с солнца осыпалась позолота, и оно черным кругом смотрело с линяющего неба. Все вокруг умирало вместе с Линарэсом.

- Прости меня, - тихо прошептал Лин.

- За что? – незамеченные слезы расчерчивали мокрым сведенное болью лицо, а я даже и не подозревал, что умею плакать.

- Я оставляю тебя одного, - Лин поднял руку, холодными пальцами проводя по моим губам.

Последняя ласка и рука упала.

- Не умирай! Не смей умирать раньше меня! Нееет... - я выл в отчаянии словно зверь.

Но на моих руках осталось только тело, а в груди разрасталась пустота, страшная, черная, и она начинала затягивать меня, затягивать в омут безысходности. Пустота убивала душу. Уступи и боль уйдет. Смирись. Время лечит. Горе сгибает, но и в согнутом положении можно жить.

- Жить? Нет! Умереть! - и я, не задумываясь, шагнул за Грань. - Лин! – его душа языком пламени выделялась в сером мареве тумана.

Он обернулся и потянулся ко мне, но словно ветер гнал его дальше во мрак. Я рванулся следом. Лин звал меня, рыдая, но туман смерти затягивал его, не давая мне приблизиться.

- Нет! Только не это! - я упорно шел следом, во тьму, понимая, что с каждым шагом надежды на возвращение все меньше. Да я и не хотел возвращаться без Лина, я хотел либо жить вместе с ним, либо умереть. Сейчас я больше всего боялся потерять его из вида.

Рядом с Лином вдруг оказалась крылатая Тень, темным силуэтом выплыв из серого тумана. Женщина, соблазнительные изгибы прекрасного тела. Огромные, черные крылья покрывалом ночи накрыли лепесток огня его души, к которому я так стремился.

- Нет! Меня возьми! Лучше меня! Отпусти его! Он не нужен тебе! – умоляя, кричал я.

- Не бойся, дитя, я просто укрыла его от тумана. Идем, я провожу вас, - мягкий, заботливый голос, и Тьма легко заскользила к Грани, по дороге подхватив меня и обняв вторым крылом.

Туман насторожился, недовольно заворочался и выпустил щупальца вдогонку.

А нежные, шелковые прикосновения черных крыльев неожиданно дарили успокоение и, чувствуя рядом Лина, я перестал вырываться, Тьма нежно прижимала меня к себе, бережно неся в объятиях.

- Забирай своего парня и будь счастлив, сын, - и Тьма, мягко поцеловав в висок сначала меня, а затем Лина, вытолкнула нас в мир за Гранью.

Тело Лина в моих руках выгнулось, пытаясь вдохнуть.

- Да! Дыши, душа моя, дыши! - я торопливо рвал ворот его рубахи.

Лин, наконец, вдохнул и открыл глаза. Слезы облегчения потекли по его щекам.

- Я с тобой! – и он, судорожно цепляясь за меня руками, уткнулся носом в грудь.

- Со мной, хороший мой, со мной, - я крепко прижал его к себе, - оказывается, нас можно убить только вместе и никогда поодиночке! Только вдвоем!

Я целовал его, веря и не веря, заглядывал в глаза, стискивал руки, прижимал к себе и снова заглядывал в глаза. А разглаживая волосы, с изумлением обнаружил у правого виска абсолютно черную прядь в рыжих волосах, Тьма поцеловала его, оставляя свою метку.

Глава 21.

*** Линарэс. Поместье барона Морейн.

- Лин, - Арт отстранился от меня, глядя прямо в глаза, - я должен уйти, мне приказано вернуться.

Я непонимающе посмотрел на него, а Арт поднял на уровень моих глаз руки в браслетах.

- Я это снять не смогу, придется повиноваться, - и собрался вставать.

- Нет! Ты мой! Только мой! И я никому и никогда не отдам тебя, - говоря так, я, ломая ногти, расстегивал защелку браслета. Всю свою ненависть, всю свою надежду я вкладывал в это. Не только руками, но и душой молил и молился. Не могут Боги быть так жестоки, оставить мне жизнь и забрать Арта. Молился, и услышал смех. Женский голос, слышанный за Гранью. «Только тот, кто надел браслет, может его снять, и никто из живущих. Из живущих! Но ты уже умер!» И опять затихающий смех. И защелка поддалась! Я закинул первый браслет подальше, принялся за второй, который полетел вслед за первым, и счастливо взглянул на изумленно застывшего Арта.

- Лин! Как? – Арт, не веря, разглядывал свободные от браслетов руки. - Это невероятно!

- Невероятно то, что сделал ты, когда я умер, а это... Ну, не собираюсь я делить тебя, ни с кем!

И мы оба счастливо рассмеялись. Арт обнял меня, расставаться не хотелось, но и оставить все, как есть, он тоже не мог.

- Душа моя, я должен сейчас уйти, - Арт заглянул мне в глаза, - я кое-что обещал барону, - глаза его хищно блеснули, а руки одернули рукава рубашки. - Это нельзя оставить просто так, иначе скоро, очень скоро мы опять встретим их у своего порога. И еще Тьма и невыкупленная у нее душа, а Тьма не однозначна! И лучше не быть ей обязанным.

Я хотел заступиться, но понял, что не буду. Что-то изменилось во мне за Гранью.