Изумруд твоих глаз (СИ)

Глава 27

Евгений.

Утро началось стрёмно. По-другому и быть не могло, похмелье — штука страшная. Я с трудом разлепил веки, голова гудела, желудок находился где-то на уровне горла. В довершение всего, надо мной, как карающий ангел, стоял Лёнька. Я тихо застонал, посмотрев на его взбешённую физиономию.

— Лёнечка, помоги. Мне б что-нибудь от головы, — попытался его разжалобить.

— Что именно? — голосом, не предвещающим ничего хорошего, спросил он.

— Аспирин, анальгин, топор... — предложил я на выбор.

— Последний вариант меня устраивает больше всего, — Леон скрестил руки на груди. Дверь тихо скрипнула, и в комнату вошли Алиса Михайловна и Захар Петрович. Я тяжело вздохнул, сел в кровати, аккуратно расправил на ногах одеяло и, сцепив руки в замочек, вздохнул.

— Начинайте, я готов.

— К чему именно? — прищурился Лёнькин отец.

— К нотациям и ругани.

— Я ругаться не буду, — улыбнулась Алиса Михайловна. — Выступлю в роли адвоката дьявола. Леон, как будто ты сам не совершал глупостей, тебе напомнить...

— Не надо, мама, — перебил её Лёнька. — Я всё прекрасно помню.

— Тогда пошлите завтракать, мальчику в школу.

Я прикрыл глаза и застонал, вспомнив, что сегодня понедельник.

— Лёнечка, ну можно, я сегодня в школу не пойду? У меня головка болит, и желудок крутит. Наверное, я отравился.

— Нет, нельзя. Пойдёшь, как миленький. Где костюм? — рявкнул Леон.

— Какой? — я посмотрел на него невинными глазами.

— Тот, в котором ты вчера щеголял. Кирилл просил его вернуть. Он из новой коллекции и стоит немерено.

— Захар Петрович, куда вы положили костюмчик? Это же вы меня вчера раздевали.

— Вон на стуле валяется. И что это ты опять ко мне на вы? Вчера называл папой и на ты. А ещё лошадью обозвал, — ухмыльнулся мужчина.

— Ну, допустим не лошадью, а лошадкой, а потом, выпивши был и ничего не помню.

— Вставай. Умывайся. Завтракай. И в машину, — Лёнька повернулся ко мне спиной и пошёл к двери.

— А наказать? — разочарованно протянул Захар Петрович. — Я только ради этого шоу и встал в такую рань, а тут такой облом. Давай хотя бы выпорем. У меня где-то солдатский ремень есть. У него огромная металлическая пряжка. Набьём Женьке на заднице татуировку в виде пятиконечной звезды.

— Ой, Захар Петрович,— я ехидно прищурился, — не даёт вам покоя моя пятая точка. Сознайтесь, вы скрытый гомосексуалист?

— Что? — мужчина впал в ступор. — Нет, он у меня точно получит ремнём...

— По попе, — закончил за него я. — Точно, я прав.

— Заканчивайте цирк, — зло бросил Лёнька. — Папа, тебе на работу пора. А о твоём наказании, — бросил он мне, — я подумаю.

Поняв, что мой ненаглядный обижен не на шутку, предпочёл его не злить. Быстро принял душ, слопал завтрак в виде таблетки аспирина и бутерброда с кофе. Через полчаса, одетый в форму элитной гимназии, где мне предстояло закончить учебный год, сидел в Лёнькиной машине.

Леон всю дорогу молчал, только перед дверью моего учебного заведения буркнул:

— Выметайся, твой класс одиннадцатый "В". Найдёшь, не маленький.

— А если меня будут обижать, можно я тебе позвоню? — я заискивающе посмотрел в его глаза.

— Тебя? — Лёнькин голос выражал полнейший скептицизм. — Это вряд ли. А вот директора надо, пожалуй, предупредить, что если ты кого покусаешь, то человеку нужно провериться и сделать прививки от бешенства.

Я фыркнул и выскочил из машины, демонстративно хлопнув дверью.

Наказание мне выбрали специфическое: бойкот и полный игнор. Ой, забыл — ещё домашний арест. Понедельник, вторник, среда и четверг повторяли друг друга. Школа, уроки и попытки разговорить Лёньку, которые постоянно проваливались, наталкиваясь на глухую стену.

К пятнице я уже находился на грани отчаянья от недостатка общения. Попытался поговорить с Лео, но тот видимо из чувства солидарности с Лёнькой демонстративно зевал и поворачивался ко мне задом.

— Ну и фиг с вами! — злился я. — Вот умру от скуки, плакать будете, а поздно. Где Женечка, нет Женечки. Вот что мне делать?

Я схватился за телефон и набрал номер ванильки.

— Привет! — пробухтел тот в трубку. — Мы тут такое узнали. Лерка с Наташей поговорила, информации воз и маленькая тележка. Мы к вам с Леоном завтра приедем. А пока...

— Да погоди ты! — весьма невежливо перебил я его. — Мне сейчас не до детективов. Меня другое больше волнует.

— И что тебя волнует? Женька, — заорал Олег, — ты что натворил?

— Да ничего особенного. Напился, приперся в гей-клуб одетый, как... развратно короче и в довершении всего чуть не устроил сеанс стриптиза.

На той стороне повисла звенящая тишина, которая продолжалась минуты две, а потом Олег выдохнул.

— Ну, ты и придурок. Напился с Кириллом?

— Ага! — я тяжело вздохнул.

— Всё ещё хуже, чем я думал, — Олег явно занервничал. — Он к тебе приставал?