Бессмертие (СИ)

- Это, конечно, здорово, - я незаметно всё-таки глянул ещё разок на потолок на всякий случай, - ты так понятно и доходчиво объяснил про этих вертлявых тварей. Но… Гм… Делать-то что? Скажи мне, что вы с леди Сотофой знаете, как убрать их из нашего Мира.

Когда я глянул на Джуффина, мне стало не по себе - его стальные глаза смотрели на меня без тени улыбки, цепко, спокойно и равнодушно, словно бы он снял с себя свою извечную маску доброго дядюшки. И передо мной сейчас был настоящий Кеттарийский Охотник, он будто бы даже помолодел, впрочем, он никогда и не скрывал тот факт, что его внешность – исключительно дань положению. Нельзя быть Па-а-ачтеннейшим Начальником, обладая обликом лихого авантюриста и убийцы, коим он и был, вот он и изменил его в угоду нынешнему размеренному существованию. Но сущность-то изменить практически невозможно.

- Если честно, то я пока не знаю, - спокойно ответил он, - но на всякий случай присмотрел себе пару симпатичных Миров в качестве запасного варианта. И тебе рекомендую сделать то же самое.

- Что, всё настолько плохо? - с недоверием спросил я. - Ну, быть такого не может, чтобы из-за каких-то мерзких змей ты готовился к переселению в иные Миры.

- Ты ведь знаешь, что может быть вообще всё, что угодно, - ответил мне шеф своей излюбленной фразой, - но эти, как ты выразился, «мерзкие змеи» выжигают Изнанку, выедая из неё радость бытия, этот клей жизни, которым пропитано всё живое. И уничтожить их можно только вместе с самим пространством Тёмной Стороны, что, как ты понимаешь, никуда не годится.

- Джуффин, объясни мне, желательно по слогам, что с этим делать-то, - кажется, я начинал закипать, потому что вот такое упадническое настроение моего начальника не нравилось мне совершенно. Сидит тут, понимаешь ли, разглагольствует о «клее жизни» вместо того, чтобы хоть что-нибудь предпринять.

- Мы теряем радость, Макс, - сказал шеф, - вот ты сейчас о чём подумал?

Я смутился. Снова он читает мои мысли, что ли? Джуффин тут же откликнулся на невысказанный вопрос:

- Я не читаю твои мысли, ну, по крайней мере сейчас, но я вижу твои чувства. А они у тебя написаны на лице кру-у-у-упными такими буквами. Мы все остаёмся людьми, несмотря на то, что мы могущественные колдуны. И чем меньше в нас радости и, да-да, того самого изначального беспричинного ликования, которое дарит само бытие, того клея жизни, о котором я говорил, тем меньше желания продолжаться остаётся в самом Мире. Видишь, вот и я теряю своё благодушие, которое за долгие годы стало уже моей второй натурой. И ты тоже раздражаешься, хотя сам не понимаешь, на что.

А ведь он прав, подумалось мне, я действительно стал несколько более раздражительным и дёрганным в последнее время. И я уже открыл было рот, чтобы в который раз злобно спросить, так что же, вурдалаки вас всех раздери, делать-то с этим всем, как Джуффин меня опередил:

- Я не знаю, Макс, пока не знаю. Но, как говорится, одна голова хорошо, а две – куда лучше. Ты тоже подумай над этим. Пока это не слишком заметно, но радость потихоньку уходит из нашего города. Вряд ли Ехо захлестнёт непомерная ненависть, но вот беспробудная тоска – наверняка. И тогда этот Мир просто перестанет хотеть быть, продолжаться… Ему будет не для чего и незачем. И я пока не знаю, как это изменить. Может быть, этого не знает и тот, кто, собственно, это всё и затеял, а может, и знает. Так что найти этого искромётного юмориста, расточающего такие несмешные шутки, - наша самая прямая обязанность. И чем скорее мы это сделаем, тем лучше. Завтра сразу после полудня будет общее совещание, Кофа как раз расскажет, что он там разузнал в знахарском цехе, да и наш Великий Магистр взялся рыться в библиотеке, дабы откопать как можно больше информации о том, как можно изничтожить эту напасть. Так что приходи и ты, поразмыслив на досуге обо всём. Да, и всё-таки присмотри себе парочку уютных реальностей на всякий случай.

Последнюю фразу он произнёс без малейшей тени улыбки в голосе и на лице, за что мне захотелось надавать своему шефу по башке. Но такому пойди надавай…

И я, не пускаясь в прощальные церемонии, коротко кивнул, сказал, что подумаю, да и вышел из Управления. Желание треснуть Джуффина по голове не отпустило меня и на улице. Я развернулся и шарахнул что есть силы ногой по колесу рядом стоящего амобилера. Той самой ногой, которой недавно бил по стене в душе. И ступня немедленно отозвалась гудящей болью. «Дурак», - припечатал я про себя.

Я действительно в последнее время что-то стал словно бы на себя не похож. Где тот симпатяга-Макс, душа компании, человек, с которым всегда можно договориться, у которого лёгкий характер и незыблемое добродушие ко всем и вся? Неужели и мою радость жизни постепенно вытаскивают эти треклятые змеи, которые так неожиданно завелись на Тёмной Стороне нашего Мира?

Я знал, что вот-вот мне нужно появиться на крыше своего дома и встретиться с Шурфом, но по-прежнему понятия не имел, что я ему скажу. А уж о том, что он скажет мне, я и вовсе предпочитал не думать. Кажется, я боялся всего и сразу, толком и не понимая, чего именно. Я продолжал переставлять непослушные ноги и всё никак не мог заставить себя оказаться на собственной крыше.

«Макс, насколько я помню, мы с тобой условились встретиться через час, - зазвучал в моей голове голос Великого Магистра. Такой размеренный, такой невозможно спокойный, особенно в противовес моей внутренней дрожи. - Я уже на месте».

«Да, Шурф, прости, сейчас буду», - быстро ответил я, выпрямился, выдохнул… и шагнул на тёплую, нагретую за день солнцем крышу Мохнатого Дома. Когда деваться уже некуда, меня охватывает странная бесшабашность, и я снова становлюсь собой.

Он сидел на рассыпанных подушках, скрестив ноги, в своей неизменной мантии главы Ордена, которая высвечивала его стройный силуэт мягким сиянием, обрисовывала ниспадающими складками. Сейчас он смотрел на меня снизу вверх и легко похлопывал рукой по соседней подушке, дескать, садись. Я едва ли не рухнул рядом, потому что колени мои предательски задрожали. Я глядел на него и не мог вымолвить ни слова. Он всё так же казался мне безумно красивым. В его серых глазах плескался мягкий свет, смоляная прядь волос упала на лицо, и он отточенным движением спрятал её под тюрбан.

- Шурф… - я начал говорить, но голос мой дрожал, - Шурф, понимаешь…

И слова закончились. Мне показалось, что в Мире их попросту больше не осталось, потому что никакими словами я не в силах был выразить то, что творилось со мной, то, что я испытывал сейчас к своему другу.

Я сел к нему ближе и легко дотронулся пальцами до его щеки:

- Можно?

Он ничего не ответил, только закрыл глаза и легонько прильнул к моей ладони, слегка наклонив голову.

- Шурф… Я…

И не смог вымолвить больше ни звука, а просто потянулся к нему, к его губам - и коснулся их своими. Ещё и ещё. Я дотронулся до его груди, толкая, укладывая его на ворох подушек, оказываясь сверху, над ним.

Он в моих руках. Так близко… Его запах, его тёплые губы. Я целовал его, как не целовал никого и никогда. Мне не хватало дыхания, но я не мог остановиться, я тонул в нём, я захлёбывался им. И он мне это позволял, он отвечал, мои сердца бешено колотились… Потом я наконец одумался. Одумался и отстранился.

Его темнеющие зрачки – два мерцающих антрацита, его отнюдь не бесстрастный взгляд.

- Ш-ш-шурф… - голос не слушался меня. - Что это? Что? Я же не сошёл с ума?

Он приподнялся, опираясь на локоть:

- Тебе сейчас плохо, Макс?

- Хорошо, - я вдруг почувствовал неловкость, мне казалось, что в такой ситуации не может быть хорошо, ну, во всяком случае, мне. - Но как? Как такое может быть? Почему вдруг сейчас?

- Если я скажу, что так было всегда, это тебя утешит? – кажется, Шурф полностью взял себя в руки и сейчас, снова сидя на подушках, был способен рассуждать трезво, здраво и рационально. И мне это не понравилось совершенно. Ну вот, поди пойми, что у этого парня в голове, ведь только что, минуту назад…