БЕСЫ - 2 (Новые приключения Бесов, или Отпуск дело нелегкое... )

— По дороге жрамши и срамши сделаешь, — смеешься ты, заталкивая меня под душ, и сам пристраиваешься под теплые струи воды. Следующие полчаса пронеслись в ритме вальса.

Раз — взял? Два — взял! Три — молодец.

Раз — где? Два — там! Три — молодец.

Раз — жрачка? Два — выкинь! Три — я жрать хочу!

Раз — Кот? Два — позвони маман! Три — Да етм! Бедный Кот…

Мы спускаемся из своего замка на грешную землю. У подъезда уже до боли в ягодицах знакомый «Крузак» и стоящий у капота водила-тормоз Николай. Шмотки в багажник. Мы в салон. Погнали. Позади остается шумный город, недолго он мучил нас своими прелестями, сонный пригород, укутанный в ночь. Впереди долгий, изматывающий путь.

— Алекс, я жрать хочу, — толкаю в бок развалившегося на заднем сиденье довольного, как слон, любимого.

— Ал, надо было дома поесть, а не с бананами развлекаться, — вполголоса издевается этот бес и, повысив громкость, сообщает радостную весть. — Остановиться не получится, я опаздываю, мне надо с утра заехать в один город, там дело на несколько часов. На заправке купим перекусить.

— Я не развлекался, я ел его, пока ты не решил съесть меня, — на пределе слышимости пытаюсь вспомнить вечернюю трапезу, потом повышаю громкость. — Значит так, брат, мне «Сникерс», «Марс», «Лейс», «Пепси» и жвачку мятную, — начинаю нашу с Алексом игру в «родственников» и бью себя по рычащему в знак протеста брюху, откидываясь на спинку сиденья.

— Хорошо. Только, чур, жвачку куда попало не клеить, пальцы об сиденье не вытирать, — «старший брат» включил воспитателя детского сада.

— Ладно, я о Колю вытру. Как говорится, после сытного обеда вытри ложку о соседа. Да, Николай? — «младший брат» не знает, как себя развлечь, и хлопает мужика по плечу, встретив не очень добрый взгляд в зеркале заднего вида. — Брат, он на меня посмотрел косо, вот так, — строю рожу с глазами на носу.

— Ал, не доставай человека. Ему еще тысячу кэмэ пилить, а у него с Питера глаз дергается, — склонившись, тихо говоришь мне на ухо.

— Вот именно, что пилить, — громко подковыриваю мужика и его дурацкую манеру соблюдать все скоростные режимы. — Давай я за баранку сяду, в момент долетим, — предлагаю водиле, ухватившись за подголовник. Ну, не могу я спокойно сидеть и медленно ездить.

— Тебе, по идее, и баранка не нужна, — ты хватаешь меня за футболку и усаживаешь на место. — Ты же дракон, сам летать умеешь.

— А еще я умею зубы скалить. Жрать хочу, — с этими словами лечу на сидушку. Это Николай, решая спасти себя и своего работодателя от докучливого динозавра, резко заруливает на заправку. Там Коля как-то слишком поспешно выпрыгивает из салона, сует пистолет в горловину бензобака, поглядывая на меня и не попадая в отверстие. Выглядывая из дверного проема, не могу удержаться от комментария: — До сих пор не попадаешь? — похабно скалюсь и, видя, что мужик по достоинству оценил высоту полета моего юмора, спешу свалить. — Пойду помогу Бра-а-а-а-ту, — тяну слово, что с поездки в северную столицу вызывало рвотные позывы.

Скачу в придорожный магаз, радушно встречающий посетителей перечеркнутыми кругляхами «не курить», «собак не любить», «не сорить». «Да ну вы что? Это моя планета. Я здесь не гадить», — уверяют предупреждающие вывески: «Семечки, орехи, бананы употребляю исключительно с кожурой. Напитки — с бутылками. Конфеты — с фантиками». Долго прикидываю, чем бы себя отравить и развлечь заодно. Решаю, что семечками буду действовать на нервы Николаю, чупа-чупс — это спешл фо ю, любимый. Шоу устрою! О! Чипсики! Хватаю пару пачек, то-се. Ну, до следующей остановки развлекалова хватит. А теперь в путь.

Не, сидеть на пассажирском месте, да еще ночью — это не айс. Проплывающие мимо пейзажи монохромно черны, слепящие встречные машины бесят, да еще и ты весь в делах: что-то проверяешь в бумагах и роешься в планшете. Смотрю на свое отражение в боковом стекле, хруст картофельных чипсов на зубах сплетается с шорохом шин об асфальт. Уже два часа, как наступил новый день.

Я иду с этой долбаной тусовки. До сих пор удивляюсь, как это ты, со своим нездоровым желанием держать все и вся под контролем, отпустил меня. Да еще и одного. Наверное, просто доверять начал, укротив своего начальника — доминанта.

Пьяный, башка все соображает, но согретое бухлом тело непослушно, расслаблено. Я всегда пьянею «на раз», хоть и пью только пиво и вино. Не люблю я эту водку, ничего не понимаю в коньяках, меня одинаково воротит от этих сорокаградусных напитков с омерзительным запахом химозы. Гадость!

Ты не спишь, знаю, ждешь меня. В окне под крышей синеет свет. Зомбиящик, что ли, мучаешь? Поднимаюсь на последний этаж, открываю дверь. Так и есть: в зале трындит телек, освещая комнату призрачным светом. Разуваюсь, иду в комнату, но она пуста. Шум льющейся воды говорит, что ты смываешь дневные заботы со своего уставшего тела.

Замираю в нерешительности: то ли пройти сразу в ванную, то ли подождать тебя. Вздыхаю, представив, как струи воды бьются о твою кожу, ласкают плечи, стекают по спине, по груди, путаясь в дорожке волос на животе, шаловливыми ручейками огибают яички, маленьким водопадом срываются с кончика красивого ровного члена. Ты расслаблен или возбужден? Не знаю. Может, просто моешься, а может, надрачиваешь, представляя какую-нибудь порнуху со мной в главной роли. И не в главной тоже. Ладно, не буду тебе мешать.

Я прохожу в зал и плюхаюсь на белоснежно-пижонский кожаный диван, оценив тощей задницей мягкость подушек. Достаю из кармана куртки пакет «Лейсов», рву упаковку и с наслаждением отправляю в рот соленый ломтик. «Блин, надо было все же пожрать днем, чтоб так не окосеть вечером», — думаю, тупо таращась в телек и выключив мозг. Не хочу вникать в эту лабудень, смотреть на фальшивые улыбки, новости, которым в обед сто лет, бесят.

Отрываю пустой взгляд от экрана, ты стоишь в проеме двери, опираясь плечом о косяк. Голый, влажный торс, домашние штаны, сосульки волос, глаза. Эти твои чертовы глаза, в которые невозможно смотреть и не возбуждаться, смотреть и не желать, смотреть и не тонуть.

— Ал, кончай этой хренью хрустеть, — ты ворчишь, удобнее устраиваясь на заднем сиденье. — Спать не даешь.

— Ты как будто не знаешь, что эта хрень пока не кончится, от нее не оторвешься, — даже не заметил, как ты отложил в сторону бумаги и окунулся в мягкость кресел.

Улыбаясь, закидываю в рот очередной пластик наркоты, не отрывая шального взгляда от тебя.

— Надрался? — твой вопрос мне. Молча киваю головой, хрустя вкусняшками. — Почему так поздно? — продолжая стоять у двери, гипнотизируешь меня, скрестив руки на груди.

Я недоуменно пожимаю плечами, и мне вдруг становится до безумия смешно. Сгибаюсь пополам, сотрясаясь от смеха. Еле справившись с пьяным приступом, высыпаю на ладонь остатки соленых крошек, закидываю в рот. Половина летит мимо, рассыпаясь по дивану и мне. Фыркаю в кулак, блин, что меня так разобрало-то? Нет, я не свинтус, просто захотелось нашкодить, херней пострадать, тебя разозлить. Ну, что ты по жизни всегда такой сдержанный, правильный, серьезный, блин. Прячешь свою суть за маской деловой колбасы.

Сминаю пустой пакет и засовываю его в карман сиденья за спинкой Николая. Ты ворочаешься. Приоткрываешь глаза и рот.

— Ал, я тебя щас укушу, — сонно бормочешь, вызывая приступ смеха.

— Поздняк метаться! Я все, — улыбаюсь, думая: «Правильно, прячь! Никому не показывай, какой ты внутри. Какая лава страсти течет по твоим венам. Какой яростный реактор бьется за ребрами. Ты раскрываешься только в постели. Становишься зверем, неистовым, нежным, обжигающим, развратным. Для тебя нет запретов, ограничений, чего-то правильного или нет. Для любящих людей в постели все правильно».

— А вода где? — Ты на автопилоте опускаешь руку вниз и подаешь мне пластиковую бутыль Pepsi, которая злобно шипит на меня из-под крышки.

— Ал, я тебя щас отшлепаю. — Ты злобно зыркаешь, я показываю язык.

Облизав пальцы один за другим, смотрю тебе в глаза, а в них разгорается столько всего. Не могу сдержать усмешки, увидев подергивание твоего члена в домашних штанах. Опускаю руку вниз и медленно, растопырив пальцы, вытираю её о дорогущую обивку. Ты срываешься с места, я срываюсь с дивана, удирая от твоего праведного гнева. На ходу сдернув куртку, кидаю в тебя. Бинго! Пытаюсь бежать, но что ж так штормит-то? Уже через минуту идиотской гонки оказываюсь в твоих тисках.