Мой неприличный Кипр (СИ)

- Какого, ты меня не разбудил? - говорит он, стараясь перекричать шум воды.

- Ты сам меня послал. Поскольку в тебе был почти литр коньяку, я решил не возражать и пойти, куда сказано, - также напрягаю голосовые связки.

- Ты хоть выяснил, где здесь пляж, нормальная жральня и пасутся девки? – Макс выключает душ и также, как я , оборачиваясь полотенцем, идет курить на балкон. У плотников уже законный ланч. Так что я за него не дергаюсь.

-Нет, - бросаю я, отворачиваясь.

- А нахуя ты проебал все утро?

Хороший вопрос. Я и сам не знаю на него ответ.

Часть третья. Nissaki

Макс собирается сорок минут. За это время меня начинает «перетрахивать», как Лукашенко белорусский парламент. Он еще смеет обвинять меня в метросексуализме.

Он тратит пятнадцать минут на укладку башки, которую потом собирается погружать в соленую воду. Еще 10 минут подбирает шорты, майку и парные носки. Последние найти не удается. Этому, я честно говоря, радуюсь. Мои эстетические вкусы не оскорблены.

За это время я успеваю выяснить, что в номере корпуса напротив, окна которого смотрят в наши, живет семейная пара с двумя сыновьями-подростками.

Родителей, видимо, в номере нет. Поэтому парни занимаются любимым делом тинейджеров: смотрят порноканал.

Я нахожу его за 5 минут. Меня постигает глубокий шок: он на русском. Почти весь Кипр говорит по-русски. Русских здесь любят: это самые щедрые клиенты в кафе, пабах, ресторанах и магазинах. На многих заведениях даже можно встретить таблички «У нас есть русскоговорящий персонал». Лимассол, четвертый крупнейший город Кипра, вообще считается вотчиной русских. Здесь живет самая большая община соотечественников, и даже продаются компьютеры с русской клавиатурой. Но мы в Аяа- Напе.

Обнаруживаю прейскурант на расценки канала. Закрываю с ехидным хихиканьем. Мой шок не войдет ни в какое сравнение с,теми чувствами, которые испытают родители подростков, когда будут сдавать номер.

Еще узнаю, что в моей спальне плотные занавески из тяжелой грубой ткани. Это хорошо. Помню по своему детству сколько нового можно почерпнуть, просто наблюдая в окна чужих спален.

Пока хожу по номеру, спотыкаюсь о сумку Макса, брошенную посередине его комнаты. Из нее летят презервативы. Присвистываю, друг собрался изучить греческое наследие Кипра очень глубинно. Могут возникнуть проблемы с учетом наших несколько разных подходов к данному..эмм,к вопросу.

Наконец, мы спускаемся в холл. За стойкой девушка. Высокая спортивная блондинка с типичными славянскими чертами лица. Макс бычится и топчется у входа в холл. Он демонстративно предоставляет право выяснить географическое месторасположения пляжа мне. Внимательно и вдумчиво изучает растущий рядом бонсай мирта.

Улыбаясь, я совсем тихо заговариваю с девушкой по-русски:

- Привет. Не подскажешь, где здесь у вашего отеля пляж?

-А, привет, - тут же отзывается она, оглядывая меня с ног до головы, - а вы с другом, да? Смотри, сначала вниз, потом дорогу перейдете, потом налево по улице, потом снова вниз. А вы надолго?

-На пляж? Нет, - честно признаюсь, продолжая улыбаться, а заодно беру со стойки какую-то бумажку и быстро складываю из нее «журавлика». – Это тебе.

Девчонка расплывается в улыбке.

-А на отдых?

Макс наблюдает за мной уже с лютой ненавистью. Он уверен, что мы говорим на английском. Я его не разубеждаю.

… И краем глаза замечаю мальчишку из столовой. Теперь он уже переоделся в голубые джинсы и трикотажную футболку с рукавами три четверти. В руках у него шлем от мотоцикла.

Он, в свою очередь, распинает взглядом моего друга, обозревающего нас с девушкой. Наверняка, еще утром у парня на языке крутился вопрос: кто мне Макс.

Машу другу. Он подходит. Выходим из здания.

Домом ниже по улице припаркован роскошный байк. Легендарный звездный «Харлей» причем из коллекции этого года. Я оглядываю игрушку с немым восхищением, не могу удержаться, чтобы не дотронуться до кожи сидения.

Макс хмуро бурчит в спину:

-Топай уже. И так припремся, когда уже все лучшие места будут заняты.

-Она русская. Девушка-портье русская, - бросаю в отместку, когда он оттаскивает меня пинком под зад от машины.

-Придурок. Ты раньше не мог сказать? Можно было и не торопиться, - злится Макс, и я получаю острым локтем в бок.

Пока мы идем по улице, Макс рассматривает оливковые и лимонные деревья. Останавливается сфотографировать поразившую нас обоих надпись. Даже его нулевого английского хватает, чтобы ее прочитать «Bar. Nissaki». Пока он возиться с фотоаппаратом, я огребаю… шлепок по заднице от сорокалетнего восточного типа мужчины.

- Eğer tatlı, – в слова не врубаюсь. Но это подозрительно смахивает на русское «сладенький».

В последнюю минуту сдерживаюсь, чтобы не выматериться на английском. Мужик, хохоча, идет дальше. Подмигивает. Только сейчас соображаю, что на автомате утром натянул особенную футболку. Она почти прозрачная сзади.

Заливаюсь краской.

Сначала мальчишка в столовой, потом этот. В голове начинают копошиться смутные подозрения о вкусах местных мужчин, основанные на знании исторических традиций Древней Греции, преподаваемых в школе и ВУЗе.

Уже потом узнаю, что турецкая часть Кипра в этом отношении тоже не подкачала. Турция расположена очень близко к Кипру, на другой стороне Средиземноморья. В этой стране достаточно долгое время были распространены особые гаремы - мужские.

Макс разворачивается, откупоривает «Коку». Вытирает пот со лба и глубокомысленно замечает:

- Да…мне тоже жарко.

Глава четвертая. Афродита

По вашим просьбам нашел заметки «Кипр-1» и «Кипр-2». Многие уже читали их в контакте, но теперь дебил Д…в утворил с ними непонятно что. Это первая часть «Неприличного Кипра».

Други, соратники, единомышленники! Когда я летел на Кипр, я совсем не думал, что лишусь там главного. Моей девственности. Антично-литературной. Так извращенно. В таких мозговых позах. Меня поимели. Я до сих пор в шоке. И сделала это Женщина. С большой буквы Ж.