Между двумя ударами сердца (СИ)

Итачи остановился перед воротами, не спешил выходить на улицу, уже полностью погружённую во мрак, развеянный лишь рядом блёклых фонарей. Выходить не хотелось, а дистанционное управление воротами по-прежнему не работало. Он опустил голову на руки, покоящиеся на руле. Вроде бы обычный день. Должен был быть обычным, но опять что-то не вязалось.

Наконец Итачи поднял голову и осмысленно огляделся. Всё ещё в нагретом салоне автомобиля. Душно и тесно. А совсем недавно всё казалось наоборот, когда Наруто рядом сидел. Забавный, сам же напросился и сбежал при первой возможности. Если хочет близости, так бы и сказал прямо. Кого стесняться? Только раз Итачи попытался раскрутить его на откровенность. Как лучше хотел, а получилось, что напугал. Вся эта ситуация нелепая. Наруто ведь невозможно напугать, а тут сдал позиции. Без боя практически. Неужели так стыдно признать вслух, что увлечён братом лучшего друга?

Или самим лучшим другом. Насколько Итачи помнил, он никогда ни в чём Узумаки Наруто не отказывал. И сейчас бы не отказал.

Он вышел из машины, по порядку проделал все действия, только до гаража не добрался. Потом машину поставит. И домой Итачи не хотел. Надо сперва самому в себя прийти. Сорвалось. Опять сорвалось. Сколько можно делать вид, будто всё идёт своим чередом? Уже давно всё изменилось. Когда Итачи это осознал, уже не мог вспомнить момента, с которого всё это началось. Сперва Наруто, потом и Итачи… из-за долгих раздумий. Когда начинаешь привыкать, начинаешь и ценить. А иногда и влюбляться в свои мысли.

Он миновал дорожку, даже бровью не повёл в сторону дома, на боевую площадку вышел, погружённую в кромешную тьму. Некоторое время Итачи стоял. Видел отчётливо, в другом спектре. Снова упустил момент, когда глаза на шаринган поменял. Его шарингана, пожалуй, боялись все наставники в академии и коллеги по работе. Всё шушукались, косточки перемывали, перебирая всевозможные «а что если…». Даже самые абсурдные варианты. Итачи это мало волновало. Пускай что хотят говорят: надо же людям как-то развлекаться. Только шаринган не мог подсказать, какой шаг предпринять дальше. Истина всегда приходила в бою. В стратегии был смысл жизни Итачи. Он собирался стать кадровым офицером и в последний момент пошёл вразрез с собственным желанием. Тогда он уже знал о тяге Наруто к нему, всё ждал, когда же этот раздолбай первый шаг сделает. Сперва с интересом, потом ожидание стало жизненно необходимым. А сегодня Итачи сам шаг вперёд сделал. Рано или напрасно?

Он вытянул руку вперёд, тронул большим пальцем кольцо, которое носил на указательном. Своеобразный пульт управления. По периметру искусственного полигона вспыхнули медленно расцветающие огоньки. Свет выползал на середину и продолжал крепнуть. Сегодня Итачи не нужна тьма. Сегодня он собирался выпустить пар. Он больше не вспоминал о детских мечтах. Война – дело неблагодарное. Гораздо умнее он поступит со своими талантами здесь. Уже поступил и просто продолжал поддерживать себя в форме.

Вслед за светом и очередным прикосновением к переключателю, вмонтированному в кольцо, вверх поползли стены купола, поглощающего чакру. Если необходимо потренироваться по-настоящему в центре города, такая защита необходима. В ином случае нельзя быть уверенным, что дома в квартале останутся нетронутыми, и вообще сам квартал устоит. Судебные тяготы и последующие выплаты компенсаций ещё никому удовольствия не доставляли. Клан Учиха сумел позаботиться о репутации. Да и безденежьем они не страдали. В итоге, оборудование зависело только от выхода на рынок очередной новинки. Учиха на традиционное ремесло шиноби не скупились. У них выбора не оставалось. Шаринган – прерогатива древних времён. Каждый обладатель шарингана рано или поздно проникался воинским искусством. Кто не проникался – не мог разбудить в себе эту силу до конца жизни.

Створки купола сомкнулись высоко над головой. Итачи сложил мгновенную печать и выпустил шар Катона в направлении движущейся мишени. Датчики сработали, выпуская в Итачи ряд огненных стрел. Сработали поглотители. Чакра от дзюцу только затрещала, как электричество, прежде чем достигнуть поглотителей. Итачи шмыгнул за прикрытие, избегая смертельных ударов. И тут же был вынужден откатиться в сторону, на ходу производя ряд других печатей. Враг был повсюду. Итачи сам выбрал самую сложную программу. Обычно её не позволяли использовать без страховки. Итачи периодически нарушал запрет, подтверждённый его собственной семьёй. А отец и мать никогда не разговаривали об этом. Они не выражали ни неодобрения, ни восхищения. Возможно, сами не определились, стоило ли позволять сыну беспечно играть с судьбой. Программа никогда не повторялась. Каждый раз менялась последовательность и скорость атак. Итачи научился с ней бороться. И сейчас даже не чувствовал затруднений. Всё, что ему было нужно – это вымотаться, биться до тех пор, пока его медицинские показания, улавливаемые чувствительными датчиками, не достигнут критической отметки. Для каждого она выставлялась разной. Итачи выбрал наивысшую.

А после плодотворного проведения времени без сил упал в центр полигона, провонявшего дымом. Лежал на спине под медленно раздвигающимися створками купола, обеими руками закрывая глаза. Надавливал на горящие веки, никак не мог отдышаться. Ночная прохлада постепенно возвращала Итачи к реальности. Так просто забыть, как незначительна одиночная жизнь в этом громадном мире.

Итачи остался в семье, вопреки ожиданиям отца. Фугаку хотел гордиться выдающимися достижениями первенца. А Итачи бы гордился тем, что гордится отец. Но помимо этого оставался ещё Саске, подходящий к переходному возрасту. Несдержанный, стремительный на решения, подстрекаемый своим лучшим другом-хулиганом. Наверно, Наруто и своим родственникам немало нервов попортил. Итачи просто не мог смотреть на их проказы равнодушно. Но и тогда он всё равно мог оторваться от семьи. Отец ни за что бы не позволил Саске самовольничать, если бы Итачи ушёл в АНБУ. Фугаку всегда необходимо кого-нибудь наставлять.

Итачи сел, подогнул под себя ноги и тщательно вытер глаза от слёз, обильно заливающих щёки. Перенапряжение с шаринганом вызывало сильные головные боли и слабость. Несколько минут слабости, сопровождаемой затруднённым дыханием. Как спазм, который быстро проходит. Чакры сегодня он потратил значительное количество. Не в ней дело. Опять придётся глотать обезболивающее и закапывать в глаза, иначе завтра утром не сможет век разлепить. Как бы он ни был подготовлен к экстремальным боевым ситуациям, сбрасывать со счетов неудобство от шарингана не получалось.

Сейчас Итачи пытался вспомнить, сколько раз выходил на полигон с Наруто. Один на один – дважды. И то под наблюдением пристальных взглядов. Сперва отец волновался, как бы Наруто своими неожиданными техниками не разбомбил половину дома. Благо, уже тогда поглотители чакры установили. Второй раз Саске глаз не спускал, всё выискивал слабости в обороне брата. Итачи тогда постарался, и шанса ему не оставил. Пусть братишка сам учится думать, не всё помощи дожидаться.

Наруто пообещал расправиться с Итачи. Воодушевлённо пообещал, чуть ли не поклялся на крови. Итачи только и смог улыбку выдавить и несколько слов в ответ:

- Я подожду…

Ждал. До сих пор ждал и не представлял, куда его заведёт это ожидание.

Итачи поднялся, отключил системы и не торопясь направился к барьеру из рабицы. Сегодняшний день исчерпал себя. И Итачи израсходовал лимит сил. Осталось лишь упасть на кровать и забыться крепким сном. Но сперва таблетки.

- Ты хорошо себя чувствуешь? – встретил его на выходе Фугаку.

- Да, всё нормально, - тихо ответил Итачи, остановился, разглядывая затенённое лицо отца.

- Это Наруто заходил?

- Принёс документы Саске.

- Саске его не видел, - отметил Фугаку.

- Наруто со мной поехал. Ему домой надо.

- Наруто стал чаще нервничать, - хмурость отца стала почти традицией. – Вы с ним близко общаетесь, он не рассказывал, что его тревожит?