Завтра будет иначе (СИ)

Потом отношения немного наладились, этому повлияли совместные задания: здесь было вполне нормальным давать один большой проект на комнату, почти по всем предметам так делали минимум раз в две недели. Молча заниматься одним и тем же делом не получалось даже у меня. Общие интересы у нас нашлись, но не так уж много, да и я явно показывал, что дружить ни с кем не хочу, так что разговаривали мы зачастую только по школьным делам, иногда решая, кто пойдет в магазин за общими покупками.

- Ваня! – на этот раз окрик уже громче, и притворяться дальше я не могу, слишком это выйдет подозрительно. Прослыть идиотом мне не с руки. Так что глаза я открываю, вытаскиваю наушник и вопросительно смотрю на обоих Саш.

- Мы пойдем в магазин сейчас, напишешь часть теории?

- Что тебе взять?

Вопрос Сани понравился мне больше, потому ответил я в первую очередь на него:

- Пиццу, с грибами, - рядом с супермаркетом была небольшая пиццерия, куда мы тоже наведывались регулярно, но там обычно никто не задерживался, брали с собой и ели уже в комнате. – Пусть только подогреют ее нормально, а не как в прошлый раз. А что надо написать?.. – наконец поднявшись, я поискал взглядом учебники и обнаружил их сваленными в кучу на ковре, рядом с чьим-то ноутбуком и блюдом с яблоками.

Саша объяснил, какой кусок информации поступает в мое распоряжение, и они ушли, оставив меня наедине с законами, кодексами и актами, в которых я ни черта не понимал, потому мог только механически переписывать текст из книг и распечаток, создавая презентацию на компьютере.

По правде говоря, я думал, что будет хуже. Думал, не приживусь в этой чужой школе среди совершенно незнакомых людей, ставящих себя выше остальных, выше обычных учеников, которые ходят в обычные школы, как и я раньше. Что сказать… отношение ко мне действительно было ожидаемым. Никто не носил меня на руках и не считал идеалом – да такого не было и раньше, хотя обычно я привык быть более-менее в центре внимания. Еще с девятого класса так повелось, что если я хотел прогулять какие-то уроки, большинство тянулось за мной и мы уходили все вместе. Первым начинал творить какие-то глупости, кидаться мелом в девчонок, например, или обстреливать снежками окна второго этажа, где находилась учительская.

Здесь же другие развлечения, в которых я не то, что не руковожу – вообще не участвую. Временами они собираются играть в покер, закрываясь в чьей-то комнате большой компанией. Не знаю, что там стоит на кону, меня туда даже в качестве зрителя никто не звал, хотя Саша посещал эти мероприятия с завидной регулярностью. Иногда, по пятницам, они ходили в кино, без разницы, на какой фильм, потому что все равно не смотрели, а только смеялись и обсуждали, мешая всем остальным. Ну и очень часто просто устраивали попойку, принося из магазина разнообразный алкоголь – большинство уже выглядело гораздо старше своего возраста, потому все это продавалось без проблем.

Пожалуй, полгода назад я тоже отдал бы должное этим развлечениям, но сейчас меня больше устраивал просмотр сериалов за ноутбуком. И учеба, заваливали тут по макушку, боюсь даже узнавать, как справляются остальные при их образе жизни. Двоечников почти не было.

Дверная ручка резко дернулась, и с той стороны послышался мат, дверь ведь не открылась. Я, наученный опытом, теперь все всегда закрывал на замок, и не зря – ломились явно не вернувшиеся Саши, слишком мало времени, да и они знали о моей привычке, нося с собой ключи.

- Са-а-аш! – позвали оттуда, и я беззвучно чертыхнулся, ну неужели неясно, что раз закрыто, значит, никого нет дома?

Я не ответил, прикрыв глаза и на время перестав набирать текст, чтобы не было слышно даже стука клавиш. За дверью постояли еще немного, я будто подсознательно чувствовал чужое присутствие, а потом раздались удаляющиеся шаги, и я облегченно выдохнул: можно спокойно продолжать.

К возвращению ребят я закончил только половину, слишком плохим было настроение, как и всегда в последнее время, но хоть что-то сделал, сейчас поем и продолжу - по крайней мере, так я думал, пока парни не зашли в комнату.

- Глянь, что это, - Саня помотал перед моим носом какой-то бумажкой. – Прилепили нам на дверь. И что хотели сказать – непонятно.

Безразлично взяв листочек, я замер, глядя на выведенные от руки буквы. «Мы всё знаем». И ничего больше, только три слова и полоска скотча, на которую листик и был прикреплен. Похолодев, я старался никак не выдавать своих чувств, отдал бумажку обратно и с трудом пожал плечами – тело будто в миг закостенело, не желая шевелиться.

- Хм… - выдавил я из себя, утыкаясь в монитор и делая вид, что дописываю предложение.

- Вот именно, - кажется, моего состояния они все же не заметили, разбираясь с пакетами, нагруженными покупками. – Спасибо хоть не маркером на двери, а то пришлось бы отмывать. И что они знают? Сань?

- Спроси у них, - отмахнулся сосед, падая на свою кровать и вгрызаясь в яблоко.

- Да у кого бы? - фыркнул Саша. – Ваня, как там?

- Ща, - я мотнул головой, показывая, что очень занят, а сам же тяжело нажимал пальцами на клавиши. Мысли не покидала эта фраза – «Мы все знаем». Судя по реакции Саш – о них знать было просто нечего, иначе настолько спокойными они бы не выглядели. Значит, это точно обо мне. Но откуда, откуда они могли узнать?! Кто им сказал, как?..

Я был достаточно осторожным в разговорах, чаще молчал, чем отвечал на вопросы. Никого не добавлял в друзья в социальных сетях, да и вообще почти не заходил туда, нечего мне там делать. Я закрылся со всех сторон, но они все равно знают.

Зажмурившись, я потер глаза, а потом поднялся и вышел в коридор, как сомнамбула дошел до туалета, уставился на себя в зеркало. Так и есть – взгляд потерянный, сам бледнее обычного, надо срочно привести себя в порядок. Они знают – это плохо, но не смертельно. Я же не сделал ничего ужасного, я ни в чем не виноват. От косых взглядов и разговоров это, конечно же, не спасет, но… Что – но? Кажется, мне снова пора менять школу. А может, уже страну?

***

Следующие три дня, до выходных, я ходил по школе, как на иголках, ожидая в любой момент тычка в спину, смеха или прямых наездов. Но ничего не было – никто на меня не обращал внимания, точно так же, как и до этого. Расслабиться я не мог, нервничал только сильнее, становясь каким-то параноиком: сидя на уроках на первой парте, я был уверен, что все смотрят только на меня; когда слышал где-то разговоры шепотом – казалось, что обо мне; если я заходил в класс, а там что-то обсуждалось, я уверен был в том, что это тоже про меня.

Но время шло, меня не трогали, только на дверях иногда попадались такие же клочки бумаги, с тем же текстом. Если я замечал их первыми – срывал и смывал в туалет, чтобы соседи о них не узнали, но успевал я не всегда, так что Саши по-прежнему были в курсе, что кто-то из учеников «все знает».

Конечно, они попробовали расспросить меня, решив, что раз они ничего не делали, то речь идет именно обо мне. Я пожимал плечами, делая вид, что мне это все совершенно не интересно, и в итоге удалось отвязаться, тем более что их голова была забита учебой, а моя еще и психологом.

Мы с Николаем привыкли друг к другу. Я приходил без опозданий, валился на диван и отворачивался к окну, а он разговаривал со мной. Иногда я отвечал, когда он спрашивал про учебу или мои отношения с соседями, но тема прошлого по-прежнему оставалась запретной, я просто замолкал на не нравившихся мне вопросах и считал количество оставшихся занятий. Их было немало – уже середина марта, так что осталась еще ровно половина. Мы не продвинулись, как я думал, нисколько, хотя иногда Николай делал какие-то записи на листах, вынутых из моей папки.

Я устал от этого, единственной причиной, по которой я не забил на посещения – мама, звонившая уже не каждый вечер, а через день. Наверное, я обидел ее, когда попросил звонить мне пореже, ведь те же Саши надо мной смеялись, считая меня маменькиным сынком. Неприятно, но так и было, судя по всему.