Снежная пыль (СИ)

— Например, о том, почему Ромея, — Рэй неуверенно пожевал губу. Кто его знает, какие обиды таит Таис на императора и всю Ромею за свою исковерканную судьбу, и поэтому, не ведая о чистоте помыслов Босфорца наверняка, принц предпочёл кое о чём умолчать. — О том, что…

— Что это вторжение было спланировано заранее, да? — перебил неуверенно мямлящего юношу Таис, фыркнув.

Ему попался самый несносный в мире друг, который совершенно не умел лгать. В обычной ситуации граф бы этим воспользовался, благо подобного опыта ему было не занимать, но Рэй… Рэй — это просто Рэй, и Таис, к своему удивлению, лишь умилялся этой наивностью, отринув изначальный план сделать вессалийского принца своей марионеткой. Возможно, если бы Таис не был к себе столь строг, он бы сказал, что Рэй ему как младший брат, но подобным привязанностям в его ситуации просто не было места.

— Так ты знал? — ошарашено спросил Рэй, отступая на шаг. Неужто он не ошибся, и Таис действительно всё это время лишь манипулировал им?

— Нет, не знал, — честно ответил Босфорца, хмурясь, — но догадывался. Ты, Рэй, просто не был на поле боя и не видел, как арды с нами сражались. Мы, ромеи, считали их то магами, то заговорёнными, то перевёртышами, не зная, как объяснить то, что варвары с лёгкостью выигрывали битвы, словно знали нас наизусть. Казалось, наша багряная армия, облачённая в плотные доспехи и имеющая на вооружении новейшее оружие, должна единым ударом смести их жалкое племя, а в итоге сметали нас, предугадывая каждый тактический ход наших генералов. Проанализировав каждое своё сражение с ардами, я, Рэй, понял одно: они нас изучали. Долго, упорно и скрытно, и только после того, как стратегия войны с Ромеей была доведена до совершенства, напали. Так что только что ты всего лишь подтвердил мои догадки.

— Так может, ты знаешь, почему Ромея? — прищурившись, процедил Рэй. Иногда всеосведомлённость Босфорца его чертовски раздражала, отчего он этому человеку не доверял ещё больше.

— Увы, — покачал головой Таис. — И всё же могу предположить, что арды создают свою империю, в которую, по их мнению, непременно должны входить земли Ромеи. Предположение, конечно, очень зыбкое, и я не сомневаюсь, что причина более глубока, но от чего отталкиваться, у меня определённо есть.

— Впрочем, — чуть помолчав, что позволило не только ему, но и юному принцу перевести дух и привести мысли в порядок, продолжил Босфорца, — всё это не объясняет причины столь резких перемен. Уверен, — на этот раз граф одёрнул себя прежде, чем привычно прищуриться, — что между тобой и Аресом больше не произошло ничего странного?

— Уверен, — твёрдо ответил юноша, действительно больше не видя в их разговоре с сайем ничего примечательного. — Разве что… — Рэй задумался. Была одна деталь, которая его удивила, но которой он не придал надлежащего значения. А стоило бы, учитывая то, что в Арде всё устроено так, словно перевернуто с ног на голову.

— Он, уходя, назвал меня Сейри, — запала больше не было, как и обиды или же подозрительности, поэтому Рэй снова посмотрел другу в глаза, видя в них привычную хладность серебра и с облегчением вздыхая. Как бы трудно с Таисом ни было, но и считать его врагом веских причин не было. — Не знаешь, что это означает?

— Слово мне знакомо, но я не могу понять его смысла, — Босфрца досадно цокнул языком. — Если грубо переводить на ромейский, то получается что-то вроде «танцующий снег» или «танцующий в снегу»… «со снегом»… — граф досадливо нахмурился: в конце концов, идеальным знанием ардского он тоже похвастать не мог. — Но мне кажется, что суть здесь даже не в значении.

— А в чём? — затаив дыхание, спросил Рэй. Уж больно это «Сейри» походило на его собственное имя, только произнесённое на тягучий, песенный, ардский манер.

— Зевран точно упоминал это слово, — Таис силился, но никак не мог припомнить, что с его умственными способностями было большой редкостью.

— Как-то он рассказывал мне о племенной иерархии, упоминая ардара. Это что-то вроде императора, — теперь уже Босфорца, бормоча, произносил свои мысли вслух, пытаясь ухватиться за ту нить, которая приведёт его к нужному воспоминанию.

— Расм — командующий отрядом, тай — генерал, сай — вождь и ардар… Великий император, ведущий за собой все ардские племена. Титул, которого не удостаивался ни один ард вот уже несколько сотен лет… Господи, Рэй! — внезапно выкрикнул Босфорца, тем самым до икоты перепугав притихшего юношу. — Как я мог забыть!

— Пойдём, — Таис резко ухватил друга за руку, потащив к двери.

— Куда? — слегка упираясь, спросил Рэй. Впервые он видел извечно невозмутимого Босфорца столь возбуждённым, и серебро его глаз более не было холодным, горя живым любопытством.

— Повидать Сейри, — подмигнув, ответил Таис, после спешно, но не отпуская ладонь принца, зашагал по коридору. Рэй же оказался слишком поражённым ответом, чтобы сопротивляться. Юноше оставалось только надеяться, что их с графом чрезмерная дознавательность не выйдет им боком.

— Ты уверен, Таис? — озираясь по сторонам, словно воришка, прошептал Рэй. — Это всё-таки парса варзов.

— Не совсем, — уклончиво ответил Босфорца, который так и не отпустил его ладонь, — но поверь, Рэй, ты, да и я, должен увидеть это своими глазами.

— Что увидеть? — юноша нахмурился. Ему казалось, что они идут к этому «Сейри». Кем бы ни был этот загадочный человек, но, похоже, его с ним сравнивали, и это вессалийскому принцу не нравилось.

На него с рождения смотрели как на сына своей матери, могущественного мага, которая могла реку вспять повернуть, надеялись на то, что и в нём дремлет зерно благодати, но он стал лишь разочарованием: для своего отца, не проявив себя как державец, учителей, посредственно овладев тем многим, что они пытались ему привить, даже для кардиналов, которые признали его «пустым». В своём же приезде в Арду Рэй увидел возможность проявить именно себя, и сейчас его планы рушились из-за какого-то Сейри, который, похоже, и человеком-то не был, раз Босфорца сказал «это».

— Сейри, — буднично пожал плечами Таис, намеренно удерживая интригу. Граф и сам смутно представлял, что в итоге они должны увидеть, но интуиция, которая сейчас заставляла его трепетать в предвкушении, ещё ни разу не подводила Босфорца. Кровь в жилах кипела так, как не было с ним уже давно, с того самого момента, как его тысяча, отчаянно сражаясь, проиграла в битве за проход к Сьере отряду Роксана. — Нам нужно попасть в дарс.

— И это?.. — многозначительно протянул Рэй, осматриваясь. Парса варзов была какой-то неуютной и серой, в коридорах горело мало факелов, из-за чего порой они шли в полутёмках, а окна выходили прямо на Хладное море, открывая вид на грозную, чёрную гладь, которую бороздили огромные ледяные глыбы. Возможно, причина была в том, что обитали в ней суровые воины, а не энареи, которые пытались придать грузной монолитности крепости хоть какой-то обжитости, но, по мнению Рэя, даже для ардов подобный аскетизм был неприсущ. Последнее же наталкивало юношу на мысль, что обустраиваться нет смысла только там, где не собираешься задерживаться надолго.

— Что-то вроде казны, — ответил Босфорца, остановившись посреди светлой веранды, ступени из которой вели к выходу из карареса, которым пользовались только воины. — Каждый воин и карарес обязан отдать десятую часть добытого, захваченного или полученного им дохода в общую казну, отсюда и название дарс — десять, но в дарсе, как говорил мне Зевран, хранятся и неприкосновенные реликвии.

— Реликвии… — задумчиво пробормотал Рэй, пытаясь представить что-то смутное и именуемое «сейри», с чем он мог быть как-то связан. На ум не приходило ничего, кроме короны, но и эта мысль ускользнула от юноши сразу же, как только он понял, что именно задумал Таис.

— Ты хочешь пробраться в казну Арды? — на этот раз уже Рэй одёрнул друга за руку, пытаясь усмирить отчего-то не к месту распалившегося Босфорца. — Хочешь, чтобы нас заклеймили ворами или шпионами?

— Рэй, — строго, уперев руки в бока, начал Босфорца, — ардская казна — это тебе не ромейская сокровищница. Никто, — юноша назидательно приподнял ладонь, — подчёркиваю, никто из ардов не станет воровать у себя же. Это просто абсурдно: воровать то, что и так тебе принадлежит. И в то же время никто не пользуется доступностью дарса, понимая, что это сбережения, так сказать, на случай наступления скудных для племени времён.