Двойное счастье (СИ)

- И? – после паузы спросили они.

- Я узнал, что он скинул ребёнка. Оказалось, всё то, что говорил доктор, было связано с восстановлением после аборта. Организм испытал стресс, ведь скидывать плод в планы здорового организма омеги как бы не входило. Я впал в ступор. Тогда впервые за долгое время плакал. Из меня будто бы выдрали кусок. Стало так гадко, так противно. Лас пришёл и кинулся ко мне, спрашивая, что случилось, болит ли у меня что-нибудь. А я не мог успокоиться, - мужчина горько хмыкнул. – Я с ним даже говорить не хотел, видеть был не в силах его обеспокоенное лицо. Он убил моего ребёнка. Вы не думайте, что я набожный или перфекционист. Нет, если анализы плохие, то аборт – вещь приемлемая, особенно когда прогноз на рождение негативный. Но у нас ситуация была другая. Он пошёл на этот шаг, не посоветовавшись со мной. Меня ведь это тоже касалось. Лас лишил меня продолжения, такой радости, умолчав. Я был зол. Я готов был его ударить. Но спросил лишь: «За что?». Он всё понял. Ответ на этот вопрос я не получил до сих пор. Позже, когда мы встретились, чтобы уже поставить точку в наших отношениях, я сказал, что хотел создать с ним семью, что дети – это приятное дополнение к браку. Наверное, я бы полюбил его сильнее. Он грустно улыбнулся и ответил, что ребёнок был ему не нужен. Не потому, что от меня, а вообще. Хоть он и любит меня. Так мы и расстались. А дракон, - Лейф прочистил горло, продолжив, - потому что малыш должен был родиться в год дракона. Я почему-то думал, что у меня был бы мальчик. Решив оставить память об этом, мне показалось, что дракон – лучший вариант. Обречённый, уставший, замученный, понимающий, что его ждёт неутешительный конец – это мои чувства в нём. Олицетворение моего горя. Я никогда не прощу Ласа за то, что он сделал. В основном потому, что этот аборт лишил меня амбиций, подкосил. Я больше был похож на труп в то время, но родители и Сив с Вернером поставили на ноги. Вер тогда сказал, что я должен благодарить бога за то, что узнал об аборте до женитьбы. В противном случае, всё могло бы сложиться иначе. Другой на моём месте забыл бы, как страшный сон. Но не я.

- Ты так хотел детей?

- Нет, я сокрушался лишь на тему того, как чудовищно ошибся в человеке.

- Поспи, Лейф, - зашептал ему на ухо Рей.

- Мы будем рядом, - сказал Ив.

Они гладили его, утешали, но не назойливо. Больше ни о чём не спрашивали. Поэтому мужчина быстро уснул.

Утром он сразу понял, что один. Близнецы оставили на панели записку: «Мы на работе. Если хочешь, то дождись. А если у тебя дела, просто захлопни дверь. Твои мальчики». И смайлик. Лейф улыбнулся. Он помылся, до этого позвонив в службу доставки. На дом привезли двенадцать блоков печенья. Мужчина хмыкнул. Оставил на панели им ответную записку: «Мне было в разы слаще. До скорого». И нарисовал стрелочку, указывающую на блоки. Приложив ладонь к дверной панели, он чётко произнёс своё имя, чтобы иметь доступ в их квартиру уже беспрепятственно. Улыбнулся, окинув на прощание жилище юношей, и вышел.

.12

Они стали видеться чаще, и, как следствие, спать многократно. По зову и без. Просто так или из-за игривого настроения. Лейф думал после их первого раза, что лезет в частную жизнь ребят, вставая между ними клином, естественно, начав переживать по этому поводу, но они не перестали любить друг друга. Он стал для них как общий пад, к примеру. Оба бережно обращались с ним, делили пополам и не орали, чтобы другой немедленно отдал его обратно. В тот момент Бьёрг увлёкся теориями о близнецах, желая знать, как всё-таки они относятся к нему: серьёзно, как к любовнику, которого достаточно в одном экземпляре, или как к инструменту для секса, который их устраивает сейчас. К однозначным выводам мужчина не пришёл.

На очередном интервью у мужчины спросили про близнецов. Он не мог отмолчаться в силу того, что журналист надавил и дал понять, что не отвяжется, поэтому нагло и претенциозно заявил, что он датчанин, просто-напросто имеющий вид на жительство в этой стране. Но скандинавское гражданство ему позволяет вести себя, как угодно, потому что в его стране иметь двух однополых любовников – не преступление, ровно как и здесь, хотя к этому отчего-то относятся предосудительно. Журналист тут же стух и поспешил задать другой вопрос, не ожидая таких нападок со стороны дизайнера. Близнецы за это интервью хорошенько отдубасили его подушками, мотаясь по огромной спальне Лейфа. Он хохотал и уверял, что ничего страшного в этом нет. А за ужином близнецы признались, что к ним скоро приедут родители, и они не намерены скрывать свои с мужчиной отношения перед ними. Да, он один на них двоих, но они счастливы. Брюнет не знал, что сказать. Он просто улыбался от уха до уха, думая, что на этот раз ошибки быть не должно.

Они стали всё чаще ночевать у альфы. Совместные утехи, нежности, ужины, беседы на троих. Как и обещал, Лейф отвёл их в свою студию. Но урок рисования совсем скоро перешёл в секс на вымазанном акрилом полу. Отмывались они долго и весело, забрызгав всю ванную комнату. В очередные выходные Бьёрг решил их удивить. Они поехали в гости к Сиву и Вернеру. Познакомились. Естественно, близнецы не закрывали ртов: нахваливали омегу за такой прекрасный и вкусный ужин, сетовали, что так не умеют и даже немного огорчились от собственных рассуждений. Вер пообещал дать им кое-какие свои рецепты. Они очень понравились друг другу, чувствуя, что будут дружить. Вернер был открытый, улыбчивый. Было видно, что он любит мужа и с нетерпением ждёт их первенца. В тот момент близнецы почувствовали зависть. Они сидели плечом к плечу, молчали, но прекрасно знали, что мысли у них схожи. Этот беременный симпатяшка казался таким счастливым. Он любил, его любили, а под сердцем сидело доказательство. Рей закусил губу, а Ив грустно улыбнулся. О нет, они были счастливы с Лейфом. Он трахал их, кормил, баловал, ублажал, приходил по одному лишь зову, не отказывал им. Он был чудесным, красивым, приятным, надёжным, честным. Идеальным для них мужчиной. Но счастье это было не такое. Лишь влюблённость, которая медленно превращается в любовь, а с ней в страшную зависимость, которая может сыграть с ними злую шутку. И ведь всё это - нестабильно. А вот у супругов вполне себе. Брак, общий дом, ребёнок. И они позавидовали. Никто из близнецов не сомневался, что Лейф будет с ними ещё долго. Но они не семья. И в тот момент братья отчётливо поняли, что хотят такого же счастья. Семейного, уютного. А главное, втроём.

Сидя в машине, они посмотрели друг на друга, взявшись за руки, вполуха слушая мужчину, который рассказывал, как он познакомился с Сивом. Тогда, в зелёных глазах обоих мелькнуло одно и то же желание. Но они его испугались, решив потом об этом поговорить. Всё это было слишком серьёзным. Так и забыли...

Ночь была долгой и жаркой. На этот раз Лейф измотал их. Он летал в Англию на три дня, представлял там свой новый проект, и вернулся, тут же попадая в объятия любовников. Триумф, возбуждение и тоска сделали своё дело: он сладко и медленно мучил их, издевался любя, не переставая брать, целовать, гладить. Первым отвалился Рей. Юноша кончил на глазах брата и альфы, свернулся в комок и довольно улыбнулся. Он быстро уснул. С Ивом же они сцепились, лежали и тихо-тихо разговаривали про Англию, про критику его проекта и то, что делали без него в эти дни близнецы. Когда сцепка спала, они пододвинулись к старшему и улеглись спать.