Двуликие (СИ)

Он остановился и повернулся ко мне.

- Ну, как хочешь, - пожал он плечами. – Так о чем ты хотел поговорить?

- Я знаю, кто хочет всех нас убить, - хмуро ответил я.

Пашка даже дернулся.

- И кто же? – спросил он, дрожащим голосом.

Я достал из портфеля биту.

- Я, - просто ответил я с хладнокровным лицом, ударяя его по голове.

Он сразу вырубился, я взвалил его себе на плечо и пошел выбирать комнату. Вот. Эта подойдет. Большая, светлая, и стена ничем не занята. Я посадил его на стул, привязав к нему. Паша был все еще без сознания. Ну, что ж, пора поиграть…

Я позвонил Сему. Бедный мальчик, перепугался, даже по голосу было слышно, пытался воззвать к моему разуму. Интересно, а как быстро он догадается, кого именно я выбрал? Все испортил Алекс. Он просто выхватил трубку из рук Сема и заорал, чтобы я отстал от него. Наивный… Неужели он думает, что я послушаюсь его?

У меня была программка на телефоне, которая позволяет менять голос, вот ею я и воспользовался. А когда Алекс вырвал трубку у Сема, я просто заорал, чтобы придать пикантность ситуации. Зная, как Сем реагирует на меня, я был уверен, что это повергнет его в шок, а для меня это лишнее время.

Стены в этом доме толстые, он старый, значит, я могу не волноваться, что меня услышат, но все же будет лучше, если я включу музыку. Вдруг Паша визжит намного громче меня…

Наконец-то он очухался. Я вставил ему кляп в рот, проверив веревки, которые держали его. Он распахнул глаза, с испугом смотря на меня. Задергался, что-то замычал.

- Чшш, - улыбаясь, я попытался его успокоить. – Все будет хорошо, - я надел докторские перчатки. – Ты поможешь мне завоевать ее, а я взамен подарю тебе свободу, - он задергался сильнее. – Не дергайся! – прикрикнул я на него. – Тебе все равно не быть тут счастливым! Ты себя видел вообще?

Я взял в руки его размалеванные патлы.

- Ты ведь хочешь выделиться, да? – я улыбнулся ему. – Хочешь быть не таким как все? – ему на глаза стали наворачиваться слезы. – Не ной как баба! – вышел я из себя. – Имей чувство достоинства!

Я схватил его за подбородок и вытащил его линзы.

- Хочешь чем-то отличаться, потому что боишься, что ты такой же серый, как и все они, верно? – он отвел взгляд, чтобы не смотреть на меня.

Я разорвал на нем рубашку.

- Что ж, - пожал я плечами. – Смею тебя огорчить, - я тепло ему улыбнулся, он даже вздрогнул. – Если с тебя снять всю эту мишуру, то ты такой же, как и все! Ничем отличаться не будешь! – я схватил сережку в его соске.

Он замычал, умоляюще смотря на меня. Но я только улыбнулся ему и дернул со всей силы, разрывая кожу. Он закричал, а по его груди потекла кровь. Я схватил колечко, что было у него в брови.

- Ты ничем не лучше остальных, - зло проговорил я, дергая и его.

По лицу Пашки тоже полилась кровь. Он ревел, как сумасшедший, пытался вырваться, но добился только того, что упал вместе со стулом на пол.

- Чтобы отличаться от остальных, - прошипел я, поднимая его с пола и ставя стул обратно. – Нужно чтобы отличалась твоя душа, а не тело!

Я вырвал сережку из его губы, разрывая и ее. Как-то некрасиво получилось, видимо, я сильно дернулся, потому что порвал ее почти напополам. Паша взвыл, тряпка, что была у него во рту, быстро пропиталась кровью. Я взял колечко, что было у него в носу. Он закачал головой, в его глазах был ужас и мольба. Но я только рассмеялся и снова дернул, разрывая и его ноздрю.

- Ты только уродовал свое тело… - прошептал я, снимая с него кляп.

- Прошу… - взвыл он, как только его рот был свободен. – Не делай этого! Я никому не расскажу, обещаю, только отпусти меня!!!

Я презрительно усмехнулся, хватая его за подбородок и впиваясь своими губами в его рот. Он укусил меня. Думаю, что он сам не понял, что сделал, потому что его взгляд был ошарашен и испуган. Я вытек кровь с подбородка и снова взял его лицо в плен своих рук.

- Еще раз так сделаешь, - прошипел я, смотря в его глаза. – Я порежу тебя как поросенка!

По его лицу скатились крупные слезы.

- Отпусти меня… - прошептал он.

Я склонил голову на бок и снова впился в его рот. Целуя, насилуя его своим языком, Паша пытался вытолкнуть мой язык своим, пытался отвернуться, но я крепко держал его, а потом просто приставил нож к его щеке. Он задрожал, но присмирел. Я схватил зубами пирсу, что была у него в языке. Он завизжал мне в рот, его глаза расширились, сам он снова задергался. Я быстро вырвал ее, разрывая и его язык. Пашка взвыл, сгибаясь в три погибели, а когда снова посмотрел на меня, в его глазах была ненависть. С его подбородка ручьем лилась кровь, все лицо тоже было в крови слезах. Красавец!

- Элавижу эбя (ненавижу тебя)! - презрительно выдавил он.

Мда, с порванным языком говорить тяжело. Я только улыбнулся на его слова, стирая его кровь со своего лица.

- Взаимно, детка, - проговорил я, играя ножом в руках. – А теперь, тебе пора…

Он перевел взгляд на нож в моих руках и зло посмотрел на тебя.

- Ола икода и ситаит тоей (она никогда не станет твоей!)! – он плюнул в меня своей кровью. – Шоб ты зох! (чтоб ты сдох!).

Я зло на него посмотрел и всадил нож ему в самое солнышко.

- Станет! – выдохнул я, проворачивая нож в его теле. – Только вот ты этого все равно не увидишь! Ты и тебе подобные помогут мне в этом…

Он хрипел, снова стараясь согнуться, но я держал его за плечо. И вот, наконец, он перестал трепыхаться. Я проверил пульс. Мертв… Облегченно вздохнув, я вырезал у него на лбу свой знак и отбросил нож в сторону и повернулся к стене с улыбкой.

Набрав в стакан кровь Пашки, я подошел к стене и написал молитву, обращенную к Люциферу. А потом и послание для Сема. Сделав все, что было задумано, я прошел в ванную и тщательно вымылся. А потом стал собирать следы своего пребывания, или то, на чем мог оставить свое ДНК, мыло, которым я мылся, я забрал с собой, все отпечатки, где я что-то трогал без перчаток – я стер. Я переживал, что моя кровь могла остаться во рту у Пашки, поэтому я снова надел перчатки и взял нож и кляп, который затыкал ему рот. Я тщательно вытер кровь у него во рту, но она быстро снова прибывала. Что ж, возможно его кровь смоет мою? Но чтоб уж наверняка… Я вырезал его щеки. Вот теперь вроде все. Собрав все свои вещи, я вышел из квартиры.

Хм, а они быстро… Машина Микулина стояла около подъезда, а сам Микулин с Семом, Алексом и Томом вбегали в подъезд. Опять через крыши…? Черт! Но ничего не поделаешь… Если Микулин тут, то значит, что и полиция тоже скоро будет тут…

Я быстро поднялся на крышу, и слез по пожарной лестнице, надев капюшон своей толстовки, я направился к остановке. На своей машине было бы глупо приезжать… Что ж, Семми, попробуй остановить меня в следующий раз. Я довольно заулыбался, садясь в автобус.

Глава 12

Сем:

Мы неслись со всех ног, но все равно не успели… Когда мы нашли нужную квартиру, то ее дверь была немного приоткрыта.

- Стойте здесь, - шепотом приказал нам Микулин, доставая пистолет и заходя в квартиру.

Он пробыл так от силы минуту, а потом вышел к нам, дергая себя за волосы.

- Он ушел… - просветил он нас, выходя на лестничную площадку.

Я рванул к двери, но меня поймали за руку.

- Сем, я бы на твоем месте туда… - я снова рыпнулся, вырывая свою руку. – Только не трогай ничего! – закричал он мне в спину, но тут же идя следом за мной.

Я вошел и обомлел. Боже, да что же он за чудовище, что смог такое сделать?! Пашки сидел в луже собственной крови и сам он тоже был весь в крови. Его голова безвольно висела на груди, он сидел напротив стены, которая была вся размалевана, предположительно кровью.

- Что здесь написано? – дрожащим голосом спросил я у Микулина.

Я понял, что он много во всем этом понимает.

- Pater noster, ejiciuntur e caelo, sed lumen extinguitur nomen tuum adveniat regnum tuum erit universalis Lucis tuae voluntati omnia et singula;

Panem tuum vivi viribus ac lumine; munda, clara et libere ad te vos nisi per unum!