Виртуозы лжи (СИ)

Минут через пять – а я всё не мог заснуть – по стеклу забарабанил дождь, значит, скорее всего, будет пасмурная и неприветливая погода. Плохой из Билла предсказатель, не срубить нам с него денег.

***

Я проснулся с мыслью о ночном разговоре. Зря понадеялся хоть на минуту забыть то, о чём мы говорили. А сейчас мне становилось ясно, что просто так это не отпустит. И меня ведь волнует совсем не сюжет сна, просто Билл натолкнул на определённые размышления, которым раньше не было места.

Я всегда утверждал, что наши неоднозначные для чужих глаз прикосновения и действия являются для нас самих чем-то привычных, не выходящим за границы, потому что мы так живём, и с этим ничего не поделать, да и делать-то не нужно. Теперь задумался. Может, всё-таки нужно? Ну, вот что со всем этим дальше будет? Мы не отходим друг от друга слишком далеко. Если расходимся, то не больше, чем на пару часов. А ещё мы имеем довольно странные потребности в качестве не менее странных поцелуев, которые заводят с пол-оборота, что заставляет немедленно прекратить представление, дабы не сойти на какую-нибудь левую дорожку. Как с такой сумасшедшей привязанностью можно жить дальше? Мы заключили себя в клетку, не понимая этого, нам уютно в таком положении, мы не хотим ничего менять… А жизнь-то проходит. Проживаем её бок о бок друг с другом, не принимаем в свой мир никого, мы закрыты от планеты, хотя, разумеется, общаемся. И несмотря на всё вышеперечисленное, во мне не появилось желания что-то изменить, куда-то уйти часов на пять, чтобы доказать и себе, и Биллу – мы можем быть отдельными, мы близнецы, но не сиамские. Кажется, это называют предрешённой судьбой, когда свернуть с дорожки уже нельзя, да и не хочется, вопреки всем мыслям, копошащимся в черепной коробке.

Я спустился пониже на подушке, чтобы оказаться на одном уровне с лицом Билла. Ресницы у него слегка подрагивали, наверное, опять что-то снилось. Пусть забудет, я теперь боюсь его снов. Мой брат – самое настоящее совершенство, он мне просто нереально нужен. А ещё откуда-то взялось желание его целовать. Со вчерашнего вечера взялось, но я виду не подавал, по-моему, мною что-то завладело. Особенно если вспомнить сновидение брата. Себя целовал… Это не просто необычно.

Я поднялся с кровати и направился в ванную. Там зеркало, надо бы поработать фантазией и оценить озвученное ночью. Я сказал Биллу какую-то чушь. Всегда утверждали, что мы одно целое, следовательно, между нами разница только внешняя, характерами различаемся. Надо сказать, различаются всего несколько черт, но различаются так сильно, что и общая картина для окружающих резко меняется. То есть целуя друг друга, мы целуем себя – вот смысл моих слов. А от этого вывода энтузиазма я в себе не находил.

Зеркало отразило заспанную, несколько пришибленную физиономию. Неужели подобные мысли создают такой эффект испуга на моём лице? Я старательно представлял, что за зеркальной гладью находится полностью идентичный мне человек, а не отражение. Нет, это слишком. Я брызнул в лицо холодной воды и направился обратно в комнату.

Это для меня слишком. А если бы мы с Биллом не меняли свою внешность, не делали её настолько различной? Ведь порою попадаются на улице близнецы, наши ровесники, а то и старше, которые выглядят одинаково. Что было бы? Найдя в себе мысль о поцелуе с близнецом, я бы решил, что это слишком, как сейчас в ванной?

Ну, вот Билл. Брат уже перевернулся на спину, будто нарочно, безропотно позволяя мне творить с ним всё, что угодно. Я отвёл его волосы, делая лицо совершенно открытым, он был без косметики… Да чёрт, я тысячу раз видел Билла без косметики, с волосами, забранными в хвост. И у меня не появлялось мысли, что целовать его, такого похожего на меня, - это слишком. Чёрт, я загнал себя в угол. Зачем, спрашивается, вообще начал эту тему?

Хотел обнаружить какую-то неправильность в наших отношениях. Но что в них такого неправильного-то? Родственники могут друг друга чмокнуть там… Ну, да, у нас чмоками не обходилось, но мы же дальше не заходили. Возбуждались, но не заходили. Хотя это само по себе ненормально – возбуждались. Вот это под определение «братья» как-то совсем не подходит. Ладно. Что меня заводит? Поцелуй или поцелуй с Биллом? В качестве эксперимента можно попробовать целовать совершенно несимпатичного по мне человека, посмотреть на реакцию тела. Хотя сомневаюсь, что какой-то ужас я вообще смогу целовать. Нет, эта идея явно провальная.

На месте Билла я никогда и никого не представлял, это был всегда он. То есть и вставал у меня на него. Я хотел своего близнеца.

От такого исхода моих размышлений меня резко бросило в жар, и я снова пошёл в ванную. На этот раз сразу поместил свою офигевшую тушку под душ и сделал все водные процедуры. Спать дальше точно не получится, поэтому надо устраивать подъём. Когда я вышел, Билл притворялся спящим.

- Доброе утро, - отчего-то хрипло произнёс я.

Брат открыл глаза и посмотрел на меня сонным взглядом, едва заметно улыбнувшись.

- Привет. Собираешься снова порадовать меня завтраком в постель?

Ишь чего захотел. Взгляд у Билла был какой-то ленивый, а весь он казался таким домашним и уютным. Все его недовольства по утрам никогда не проявляются, если забыть случай, когда я во сне лягнул его ногой, и он, и так лежащий на самом краю, свалился на пол.

- А у нас еда вообще осталась? Надо в город, наверное, ехать.

Билл подозвал меня к себе. У меня создалось чёткое впечатление, что он реально забыл, по какой причине оказался в моей кровати. А если не забыл, то сегодня она его не волновала так, как волновала ночью. Мысленно я нервно хохотнул. Это у меня не всё в порядке с головой или слова о ночи действительно звучат с подтекстом?

Билл притянул меня к себе и прикоснулся к губам, очень робко так прикоснулся, из чего я сделал вывод, что ничего он не забыл, а сейчас смотрел на мою реакцию после всего поведанного. Что-то много выводов на одно утро. Я плюнул на всё и взял инициативу в свои руки. По телу разливалось приятное тепло и ласковый трепет. Брат поглаживал меня по плечу, изредка царапая кожу, от чего во мне поднималась какая-то странная волна, жаждущая действия. Я ясно осознавал, что мне было мало. Так от нервов невозможно сидеть на одном месте, и человек принимается расхаживать из угла в угол. Меня накрыло похожее состояние.

- А кто-то мне недавно про нечищеные зубы заливал.

- В том-то и дело, что заливал.

Я плюнул на всё ещё раз и, улыбнувшись, впечатал близнеца в кровать, улёгшись на него. Все мысли, так старательно мною сегодня облизываемые, были отброшены далеко и, надеюсь, надолго. Во всяком случае, воплощать своё желание долго-долго целовать Билла куда приятнее. А он ведь представлял собой именно мою копию, и всё было очень даже нормально. Брату бред приснился, бред.

- Так что с завтраком? – поинтересовался Билл, оторвавшись от меня. – Принесёшь?

У меня возникло чувство, что меня только что нагло покупали. Вернее не меня, а завтрак, поэтому я упрямо покачал головой и титаническими усилиями заставил себя встать на пол.

- Ножками до кухни, ручками до тарелок. Ты справишься, я в тебя верю, - напоследок вякнул я и вылетел из комнаты, дабы в меня чем-нибудь не запустили, соблазн-то велик.

Холодильник, как ни странно, встретил едой. Ужин вчера готовил Билл, точнее разогревал, поэтому я понятия не имел, сколько провизии у нас осталось. Пожалуй, сегодня можно никуда не ехать, оставим покупки до завтра.

В очередной раз посмотрев в окно, я вдруг вспомнил, что ночью шёл дождь. Сейчас слабое солнце пробивалось через тонкий слой облаков. Люблю такое небо, что-то в нём есть. Кстати, наше светило при таком положении греет ничуть не меньше, а иногда даже жарче, правда, по непонятным мне причинам.

В холодильнике нашлась колбаса, в шкафу - тостовый хлеб. Это, конечно, замечательно, но вот тостера я не видел, поэтому пришлось обойтись одноминутным бутербродом. Даже масла нет. Чувствую, будущий наш завтрак станет ещё скуднее, то есть состоять он будет из одного хлеба. Жаль.