Там, где мы есть (СИ)

И с каждым разом Киллиан все чаще вспоминал легенду о поцелуе Питера Пэна, что может оживить мертвое сердце. А что если он может вернуть и утраченную любовь? «Если только Хранитель полюбит того, кому дарит свой поцелуй». Эти слова Феликса накрепко засели в голове Киллиана Джонса. И ему хотелось верить, что их с Питером связывают непросто деловые отношения. Особенно последнее время, когда после заключенной сделки о выкупе Пэном привезенных Джонсом на остров мальчишек, если те захотят вернуться в свою другую реальность или остаться в Неверлэнде, их взаимоотношения внезапно улучшились, что Киллиана, надо сказать, только радовало. Порой ему казалось, что Питер неспроста проводит с ним почти все свое время, когда находится в Неверлэнде — может, Джонс был ему интересен как собеседник, или симпатичен как человек, или… Да неважно. Главное было, не торопить события и не спугнуть Питера своими необдуманными действиями, на которые Киллиана толкали его плохо контролируемые желания. Но Капитан, обладая должной выдержкой, благо что давно вышел из неуправляемого подростково-гормонального периода, не подгонял события, постепенно завоевывая дружбу, доверие и привязанность дерзкого красивого мальчика с его холодным сердцем Хранителя. А теперь, когда он получил право первого хода в их с Феликсом игре, где призом в случае выигрыша и был сам хозяин Неверлэнда, Киллиан решил, что сделает шаг, который или наконец сблизит его с Питером Пэном или лишит того немногого, что уже было между ними. И это довольно рискованный шаг, и было бы непростительно глупо ошибиться, когда цена слишком высока… Но для пирата риск — это то, с чем он сталкивается практически каждый день, а Кэпу всегда сопутствовала удача, и он решил, что рискнет, тем более что что-то ему подсказывало — ход будет верным и не оставит Феликсу ни малейшего шанса…

Это была одна из их обычных встреч на берегу океана перед темным порталом, ведущим в не менее темные миры. Киллиан прибыл в Неверлэнд с мальчиком лет тринадцати ничем особо непримечательным, кроме невероятно испуганного взгляда темных, как ночь глаз. Мальчишка не был странником или потеряшкой, Джонс выкупил его у другого пирата, и это объясняло малолетство «живого товара» — обычно Капитан имел дело с подростками постарше. И Пэн решил, что мальчик останется с ним, во что бы то ни стало, а дальше — как уж пожелает. Питеру совсем не хотелось, чтобы этот юный пленник Капитана слушал все те вещи, что по правилам их сделки должен будет ему рассказать пират, от которых ему самому каждый раз становилось тошно. Поэтому сегодня Пэн отступит от правил собой же установленных и не будет спрашивать мальчишку о желаниях.

— Не бойся парень, все будет нормально, — Питер некоторое время рассматривал мальчика, отмечая его бледность, нервный румянец на щеках, дрожащие губы и страх в глазах. — Сколько ты хочешь за своего пленника, Капитан Джонс? — Пэн перевел взгляд на Джонса.

— Ух ты! Как-то неожиданно… А как же право выбора? — пират вскинул в удивлении брови и широко улыбнулся.

— Он совсем ребенок, Киллиан, — Питер укоризненно покачал головой и сложил руки на груди. — Я не хочу, чтобы он слушал твой рассказ о том, что ждет его за темным порталом.

— Но это же не по правилам, Питер…

— Не забывай, что здесь все играют по моим правилам, — Пэн вскинул голову, и Киллиан снова увидел уже забытый обжигающе холодный взгляд зеленых глаз, которые сейчас больше были похожи на бездушные изумруды. — Я устанавливаю правила игры, и я же могу их поменять, — Питер усмехнулся. — Или сделать исключение из правил… Так сколько ты хочешь за мальчишку, Джонс?

— Не сколько, а что? — решение пришло неожиданно, вернее, подвернулся подходящий случай, чтобы сделать свой первый ход… Ну, хорошо… Питер просто попался в грамотно расставленные Киллианом сети. — Я отдам тебе мальчонку за твой поцелуй, Питер.

Jonathan Thulin — Dead Come To Life

Пэн молчал и смотрел прямо в глаза своего собеседника, пытаясь понять — не шутит ли Капитан. Питера ошарашило такое предложение, в этом Джонс был уверен, потому что левая бровь дугой взметнулась вверх, застыв в этом положении, и, несмотря на кажущуюся невозмутимость хозяина, выдавала его изумление.

— Заключая сделку, мы договаривались о денежном эквиваленте, так ведь? — Питер прервал затянувшееся молчание. — Тебя что, больше не интересуют деньги, Киллиан?

— Деньги пирата интересуют всегда, — Джонс улыбнулся, — но сегодня я хочу получить за свой товар твой поцелуй, Питер Пэн, — Киллиан указательным пальцем правой руки несколько раз легонько постучал по своим губам, словно уточняя — какой именно поцелуй ему хотелось бы получить.

— Но это не по правилам! — Пэна изумляла наглость пирата.

— Серьезно? — Киллиан прищурился. — Я назначаю цену за свой товар, не так ли? И уж если ты меняешь правила игры, то тогда и я могу изменить стоимость, за которую готов уступить тебе мальчишку, а иначе он уйдет со мной. По-моему, все честно.

Это было действительно честно, как бы Пэну не хотелось думать иначе. Он поменял правила, а Киллиан назначил другую цену. И это был всего лишь поцелуй… С мужчиной… У Питера уже случился поцелуй такого рода здесь в Неверлэнде, если считать ту неловкую попытку Феликса. Да и у Робби Кэя был такой опыт тоже… Боже! Об этом вспоминать даже как-то неловко… Он не смог отказать лучшему другу перед ответственным свиданием в просьбе научить его целоваться. Можно подумать, что те поцелуи с Эллой Пурнелла в нескольких сценах фильма «Пути жить вечно» делал из Робби эксперта в этом вопросе. Хотя порепетировать им с Эллой действительно пришлось, но и дублей они все же запороли немало — целоваться было больше весело, чем приятно. Нет, приятно, конечно, тоже. Но Робби смущался — несмотря на то, что ему уже исполнилось пятнадцать, это был его первый опыт. Поэтому он прятал свою неопытность и неловкость за шутками и смущенной улыбкой. И все же дни съемок тех самых сцен были для Робби Кэя одними из самых запоминающихся в его актерской карьере — ему тогда казалось, что за несколько часов он успел нацеловаться на всю жизнь. Но вот даже подумать не мог, что когда-то будет учить своего лучшего друга, Кэлума Бирна, премудростям поцелуев, предоставляя себя же в качестве манекена. Стыдно признавать, но Кэлум, будучи хорошим учеником, своими поцелуями довел Робби до такого возбуждения, что пришлось срочно отправлять друга на свидание, а самому, уединившись в душе, доводить себя до разрядки способом, известным всем подросткам. Опершись одной рукой о запотевшую стенку душевой кабины и уткнувшись в нее же лбом, он, закрыв глаза, дрочил, представляя не грудастых красоток из порножурналов, что иногда подсовывали ему друзья, а вспоминая сбитое прерывистое дыхание Кэлума, когда он отрывался от губ Робби, чтобы сделать глоток воздуха. Это было не иначе как умопомрачение… И Робби решил, что больше не будет возвращаться к таким экспериментам. И вот теперь Киллиан с его практически ультиматумом и решительностью в глазах — получить свою назначенную цену.

Питер Пэн всегда играет по правилам, даже если они немного изменились, да и цена за спасение мальчишки не так уж и велика. Питер кивнул Джонсу, соглашаясь с его условиями, и взмахнул рукой, образуя вокруг них завесу невидимости — лишние глаза, чьи бы они ни были, ему ни к чему. Пэну совсем не хочется объясняться потом ни с Призраком, с его намеками про пути, с которых нужно не сбиться, ни с Феликсом — уж ему то вездесущий Уайз обязательно все доложит. Особенно с Феликсом… Парня после единственной встречи с Джонсом словно подменили. Если раньше он и слышать не хотел о Капитане, то теперь расспрашивал Питера практически обо всех их встречах, внимательно слушал, словно анализировал, иногда хмурил красивое утонченное лицо, а как-то, не выдержав, сказал Пэну:

— Не верь ему, Питер, однажды он заманит тебя в ловушку, из которой ты не выберешься. Я бы на твоем месте держался от Джонса подальше.

— Это мой мир, Феликс, не забывай, что только я могу заманивать в ловушки и навязывать свои правила игры, — Питер усмехнулся и потрепал белокурую шевелюру рядом сидящего друга, в голубых глазах, которого отражались пляшущие языки пламени костра. — Или ты ревнуешь?