Лисья радуга (СИ)

Он подошел ко мне и крепко обнял, кладя голову мне на плечо и тяжко вздыхая.

— Поверю еще раз. Последний. Слова — действительно только слова. Пей кофе. Мне сегодня надо пораньше на работу.

— Можно я поцелую тебя в знак примирения? — умильно заглядывая мне в глаза, попросил Люк.

— И где у меня этот знак примирения? — саркастически задрал бровь я.

— Вот здесь! — и он потянулся к моим губам, дыша перегаром.

— Люк! — сморщился и отвернулся я. На самом деле я не чувствовал отвращения, но дать понять воробышку, что мне неприятно всё, что связано с пьянством, надо было сразу. Чтобы материал был закреплен и усвоен на уровне подсознания. — Пей кофе.

Люк виновато опустил голову и сел за стол, беря чашку в руки.

— Ньют, — робко начал он, — ночью мне снилось что-то приятное, таблетки, ты… я плохо помню.

— Ты не просыпался, а тебе надо было принять активированный уголь, чтобы вывести токсины из организма, пока они не растворились в крови. Пришлось будить альтернативным способом, единственным, на который ты реагировал.

— Так это был не сон? Не сон? — расцвел Люк. — Лииисииик! Ты такой милый! И мазь тоже помогла! Я готов хоть сейчас к повторению!

— Не сомневаюсь, что готов заглаживать любым способом. Нет, Люк. Я тороплюсь. Тебе, наверное, тоже надо идти домой. — Я допил кофе, помыл кружку и ушел в душ.

Одеваясь в комнате, услышал, как Люк принимал душ. Сегодня мне действительно нужно было явиться на работу пораньше, чтобы доделать свой постер для послезавтрашней конференции в Сиэтле и передать коллеге для представления.

Люк вышел из душа уже одетым.

— Я приду сегодня вечером? — с надеждой спросил он.

— Давай ты определишься — стоит ли менять свою жизнь из-за меня, хорошенько подумаешь, а потом договоримся. Я ведь тоже не подарок, Люк. Знаешь, секс — это еще не отношения. Отношения нужно строить, и это не так просто, как хотелось бы. Я настроен серьезно. Теперь дело за тобой. Принимать решения и ответственность за свои поступки надо уметь, это и значит быть взрослым. Когда ты решишь, что готов к таким переменам, приходи. Извини, но мне действительно пора.

— Пока. — Люк понуро вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Может и зря я так серьезно отчитал его. Но мне не хотелось повторять ошибок, влипая с маху в отношения. Я еще слишком хорошо помнил, как я катался по полу и выл от расставания с Эзрой. Поэтому я всё сделал правильно. Когда Люк решит, чем ему придется жертвовать, и примет это решение осознанно, а не от переизбытка чувств, тогда и поговорим.

Зазвонил мобильник. «Люк», — подумал я. Но звонок был с работы. Тот коллега, который должен был везти мой постер, попал в больницу, и вместо него в Сиэтл должен ехать я. Представлять его доклад и свои тезисы. Я собрал сумку на три дня, полил цветы, покормил черепах — договариваться с соседом на такой короткий срок не стоило — и со спокойной душой поехал на работу. Люку по телефону сообщу, когда он надумает пообщаться.

Заказ из сексшопа пришлось аннулировать.

В Сиэтле было хмуро и дождливо. Конференция проходила стандартно, но меня грызли мысли — почему Люк не звонит. Ни смски, ни звонка за два дня. Может я перегнул палку и Люк передумал? Значит, так тому и быть. Если такие простые правила ему не подходят, то вместе у нас бы ничего не вышло, потому что это самое простое, дальше было бы еще сложнее. На душе было тяжко. Кольцо на пальце все время навевало мысли о ласковом воробышке, о страстных постельных баталиях, вспомнилась надпись перед домом.

Вечером второго дня, после завершения конференции я решился и позвонил ему. Я не знал, что буду говорить, мне просто хотелось услышать его голос.

Абонент не абонент.

Память охотно подбросила такие же звонки Эзре и закономерный результат — расставание. Но аналитик во мне предлагал несколько причин молчания телефона. Ведь на воробышка это было совсем не похоже. Он не мог после всего, что было, разорвать отношения молча. И кольца опять же. Может быть с ним что-то случилось? Может он попал в больницу? А ведь я даже не знаю его фамилию, где живет, кто такой Люк?

С ума сойти! Как же надо было так вляпаться, чтобы встречаться после нескольких дней знакомства, трахаться, принять кольцо, и даже не поинтересоваться адресом? Что стало с моим здравомыслием и рассудительностью?

Весь третий день, по дороге домой меня терзали мысли о Люке, о его молчащем телефоне, о моей безалаберности и суровом прощании. После ночи в гостинице, где я просыпался в холодном поту, что с Люком произошло что-то страшное, то от того, что снилось, как Люк отворачивается и уходит, то от сна со сладострастным трахом с ним же, я был вымучен физически, как никогда.

В три часа дня я ввалился в квартиру убитый и расстроенный донельзя. Пустая комната, черепашки, тихие растения. Люка не было. В душе было паскудное чувство, что я сам, своими руками, разломал самое светлое и хорошее, что было у меня в жизни.

Я покормил черепашек, полил цветы, принял душ и рухнул в постель совершенно без сил, решая, что делать и как искать Люка. Где у нас учатся на сценариста? Много где. А если он не хочет меня видеть?

С этими мыслями меня унесло в безрадостный сон, который прервался звонком в дверь.

— Люк! — я подскочил с кровати в трусах и кинулся открывать дверь, даже не глядя в глазок.

— Привет, сосед! Присмотришь за Лаки? Я на день смотаюсь к родителям, не хочу его тащить с собой в автобусе.

Сердце заполошно стучалось за грудиной, никак не желая успокаиваться.

— Конечно присмотрю. — Я потрепал Лаки за ухом, и он помчался в квартиру. Взяв поводок, подстилку и миску с кормом из рук Дэна, я понес все это раскладывать по обычным местам.

— Вернусь послезавтра днем. Спасибо, что выручаешь, сосед!

Хлопнула дверь.

Лаки бегал по квартире, крутя от радости хвостом и каждый раз пробегая мимо меня, пытался лизнуть. Он любил оставаться у меня, хоть и скучал по хозяину.

— Ну, что, Лаки, надо сходить за продуктами. Гулять? — пес радостно запрыгал.

А телефон Люка был вне доступа.

Выходя из дома я привычно зацепился взглядом за надпись «Лисик! Я❤Т. В.»

Настроение снова упало. По дороге в магазин я решил выгулять Лаки в парке, понимая, что таким образом ищу Люка среди прохожих. Мы несколько раз прогулялись к тем скамейкам, где обычно встречались, прошли к озеру знакомой дорогой, но Люка не было.

В итоге пришлось идти в магазин и с полными пакетами продуктов и Лаки на поводке плестись домой.

Хорошо, что Лаки со мной. Не знаю, как бы я коротал вечер в одиночестве, когда каждый предмет в квартире напоминал о воробышке.

Я как раз заканчивал готовить пиццу, когда прозвенел дверной звонок. Сердце замерло, и забилось с неистовой силой. Лаки лаял под дверью.

Люк стоял за дверью с букетом и большой сумкой. Похудевший, спавший с лица, взволнованный.

Воробышек бросил на пол цветы и сумку, в которой подозрительно что-то звякнуло, и напрыгнул на меня, повиснув, цепляясь руками и ногами, и сжимая так, что кости трещали. Лаки прыгал вокруг нас, не зная, радоваться или вмешаться, с громким лаем. Я прислонился к стене, все-таки воробышек весил, как страус, и поглаживал Люка по спине, потираясь щекой о его макушку, не желая отпускать свое сокровище.

Он сам отцепился, встав на ноги, и впился в губы жестким, требовательным поцелуем, закрыв глаза и тесно сжимая, до боли в ребрах, пока у обоих не закружилась голова от недостатка воздуха.

— Ньют, солнышко, я думал, я потерял тебя! — Люк всхлипнул и снова прижался ко мне сильно-сильно, вжимая в стену. — Я приходил к тебе каждый вечер и сидел тут под дверью до самой ночи, каждый день! Я так боялся, что ты не вернешься! Радость моя, солнце мое!!!

— Охх, Люк! Твой телефон молчал, а меня отправили в командировку в Сиэтл, вот сегодня вернулся. Я тоже думал, что больше не увижу тебя, воробышек!

Мы стояли обнявшись, Люк целовал меня в шею, сопя и подрагивая спиной, которую я гладил, и гладил, и не мог оторваться.