В Тихом Омуте...черти водятся (СИ)

Просто потому, что ему так захотелось. С-сука.

Собственно, Поттер был обречен стать мужем Лилиан, едва ей понравился. В ней была кровь Солей. И пусть пока дара у нее еще не было, но вырваться из ее объятий было нереально. Точнее, только он мог в какой-то степени этому сопротивляться.

Наша дружба с Лили продолжалась. А лет в 13 я понял, что меня совершенно не интересуют женщины. Осознание этого пришло внезапно.

Первой любовью стал Люциус.

По-настоящему мы познакомились на одном из семейных приемов. Брачные союзы между Малфоями и Лелуруа не были редкостью и заключались в среднем раз в три поколения. На тот прием впервые прибыла английская ветвь семьи.

В школе я старался никогда не бросаться в глаза, следуя наставлениям отца, и пользовался ментальной маской. С Малфоем мы почти не общались. А тут внезапно встретились. И открыли друг друга.

Малфои всегда были политиками, манипуляторами и финансистами. Те, кого они считали своими друзьями могли быть спокойны, Малфои, как и Снейпы, не предавали своих. Но и не отпускали. Отделаться от такой связи или союза было возможно только одним способом – умерев.

Всем был бы хорош наш с ним союз, но как любой однополый брак он был обречен на бездетность.

Поэтому никто нам не препятствовал, а просто дали понять, что семья ждет от нас потомков.

Люциусу в этом смысле повезло, он был бисексуален. И спустя некоторое время ему нашли невесту, они должны были заключить брак после окончания школы. Мне же с женщинами ничего не светило.

А потом нас закружила судьба.

Темный Лорд стремительно набирал силу и шел к власти.

Погиб мой отец, причем от рук авроров. Хотя это и была случайность. Мать не надолго его пережила.

Абрахас настоял на том, чтобы Люциус стал Пожирателем. Чтобы оградить семью. Среди французских Малфоев были влиятельные лица на другой стороне, так что они себя подстраховали со всех сторон.

Потом на семейном совете Лелуруа было решено, что мне следует сделать то же самое. Тем более, что ситуация более чем благоприятная, все знают о нашей с Люцем связи, и о смерти моих родителей. Мой приход выглядел более чем естественным.

К тому же всегда оставался запасной аэродром во Франции.

А потом ко мне примчалась Лилиан. Она залетела от Поттера. И когда только успела…Интересно, кто из них кого соблазнил…

Пришлось нам с Люцем прижать в темном углу во время одного из рейдов этого ублюдка. И взять с него клятву должника жизни.

Он женился на Лили. Магия брака тут же скрутила ветреного Джеймса, и уже через месяц, он Лил только что на руках не носил. Да, собственно, и носил.

Она была счастлива. И смеялась, что родит мне сына. Специально. Раз у меня такой ненормальный вкус. Это была ее любимая шутка.

Но действительно родила сына. Я тайно навестил ее после родов, она показала мне сверток, из которого на меня смотрели пронзительно-зеленые глаза Солей.

Мы долго смеялись и тетешкали ее пупса.

Казалось, все шло замечательно.

Но тут прозвучало чертово пророчество.

Собственно, донес до Лорда его не я, а наш гриффиндорский крысюк. Но мне пришлось его уточнять по приказу Лорда. Все же я был легилиментом. Почему Лорд решил, что это про Поттера, было непонятно.

Но так случилось.

Мы с Лили стали готовить срочный отход. Она к этому времени изрядно разочаровалась в своем Поттере.

Предпочетшему непонятные идеи директора своей семье.

Легализовали документы, но… Крыса нас опять опередила, сообщив Лорду о местонахождении Поттеров. Он не стал откладывать и тут же отправился к ним.

После всего случившегося я пытался найти малыша. Но это оказалось невозможно. Особенно в той ситуации.

Осталось только идти на поклон к старому манипулятору.

В надежде, что так удастся выйти на ребенка.

Потом арест. Не сомневаюсь, что это было делом рук директора. Пусть не явным.

Вышел из Азкабана я только после принятия обета Дамблдору. Но я знал, что рано или поздно Анжел придет в школу.

Все это время я поддерживал связь с Люцем, стал крестным Драко. По прежнему мы вместе проводили время во Франции или в «Омуте», доставшемся мне от отца.

Мое второе имя мне пригодилось. Лет с 18 Люциус ввел меня в финансовые дела своей семьи. Я уже говорил, что Малфои не отпускают тех, кого считают своими.

Я был с ними повязан общим делом и магией, будучи крестным отцом наследника.

Чтобы еще больше отделить Кеннета от Северуса, я прибег к родовому дару Снейпов – ментальной маске. Небольшие внешние изменения и человека не узнать. Великое дело для шпиона. Этот образ был опробован еще в мою бытность Пожирателем. В итоге в школу на работу пришел совсем другой человек.

Наконец наступил день встречи. Что самое смешное, первым моего мальчика встретил Драко.

Замечательно.

Разговоров было на весь вечер. И на другой день тоже.

Мальчик оказался просто копией Джеймса. Если бы так не походил на Лилиан.

Впрочем, совсем не удивительно, что от двух таких красивых людей родился столь очаровательный и обаятельный ребенок.

Но поражало не то.

Поражала его магическая сила. Она выплескивалась из мальчика, несмотря на сильнейшие блокираторы, без сомнения, установленные директором. Мне было тяжело на это смотреть. Он гробил Дар ребенку, прикрываясь благовидными предлогами.

С этого начались мои хождения по мукам.

Защитить ребенка за спиной старого Паука можно было только под маской ненависти. А это лохматое недоразумение с завидным постоянством вляпывалось во все новые и новые неприятности. На первом же семейном совете я предложил просто выкрасть мальчишку.

Но это оказалось невозможно. Все наши попытки провалились. К тому же ребенок искренне доверял Манипулятору и своему окружению. И ненавидел меня. Со всей детской чистой непосредственностью. Подогреваемой своими «друзьями»

Дары у него никак не проявлялись, вероятно, забитые блокируемой магией.

Я готов был убить директора. Периодически ограничители срывало. При этом потенциале активной сырой боевой магии, которую было даже трудно классифицировать в силу ее необработанности, он и директора бы размазал. Тот этого и боялся.

Так что убивал Дамблдора я с наслаждением. Хотя уже тогда предполагал, что он что-то замыслил, чтобы банально самоудалиться на время самой большой заварухи.

Все было разыграно, как по нотам….

…Я отошел от окна, в городке погасли последние огоньки. Опустился в кресло и завернулся в плед. В старых замках всегда полно сквозняков.

Мой малыш сейчас уже, пожалуй, спит. Свернувшись клубочком. Как он любит.

В какой момент отеческая забота сменилась на что-то большее? Я не знал и сам. Но уже в свои пятнадцать мальчик вызывал у меня весьма однозначную реакцию. В то лето, перед его шестнадцатилетием, я решился. И связался с ним через третье лицо. Послав к нему доверенного человека нашей семьи.

Кониин – яд, извлеченный из цикуты или болиголова пятнистого – вызывает сначала паралич конечностей, а затем удушье. Смерть от отравления цикутой считается безболезненной. Избежать отравления можно, постепенно «приучая» организм к этому яду.

====== Глава 2 териак ======

Известный греческий врач и поэт Никандр, живший во II в. до н.э. написал трактат в стихах «Териакас» о природе многих ядовитых веществ животного происхождения. Второй трактат, посвященный растительным ядам и противоядиям, разделил все известные на то время яды на две группы: яды первой группы действовали быстро, второй – медленно.

Никандр подробно описал действие белены, аконита, опия, тисового дерева и т.д.

В качестве противоядий рекомендовал использовать теплое молоко, мальву, настой льняного семени, чистую теплую воду – все эти вещества помогают избежать быстрого всасывания яда и вызывают рвоту….

Кажется, я немного задремал, сидя в кресле, собственно, мне довелось лишь урвать часок отдыха перед рассветом. Вместе с рассветом в замок вернулись проблемы, требующие немедленного разрешения.