Мы больше не проснемся (СИ)

Отправив здоровенный кусок свинины в печь, Поттер устало плюхнулся на стул, смахивая со лба пот. Спина, поясница, руки и ноги болели так, будто он целый день надраивал несчастные котлы, а затем изводил себя тренировками Вуда. Кричер бегал по дому, выискивая чистые полотенца и приводя в порядок одежду бывших хозяев. Крауч постоянно спотыкался о чудаковатого домовика, поэтому по дому то и дело разливалась громкая ругань. Темный Лорд весь день где-то пропадал. Освобождение Пожирателей Смерти намечено на вечер этого дня, а Поттер до сих пор всех подробностей не знал. Барти упрямо молчал, загадочно сверкая глазами, а от Тома и вовсе добиться внятных ответов можно было крайне редко. Когда старинные напольные часы пробили девять вечера, Гарри болезненно побледнел и приложил к носу ладонь - от волнения пошла кровь. По совету Крауча он надел легкую рубашку и подвернул рукава, открывая чужому взгляду Черную Метку, а так же снял линзы.

-Чего ты так трясешься? - удивленно изломил левую бровь Крауч, заметив состояние Поттера. - Поднимайся в свою комнату, к одиннадцати часам сюда прибудет первая порция заключенных. Конечно, Кричер и Винки распределят их в столовую, но кто знает? Лучше тебе не высовываться. Пошли.

Барти проводил Гарри в комнату, где теперь спал Реддл, но сам заходить не стал. Мужчина перевел взгляд на свое левое предплечье: пора.

-Меня вызывает Темный Лорд. Последние приготовления завершены. Утром узнаешь все подробности, а пока.. - Крауч хмыкнул, - убивай себя бесполезными терзаниями или со спокойной душой ложись спать.

-Да как я могу уснуть, если под боком сбежавшие из Азкабана преступники свои черные дела промышлять будут?!

-Какие это? Бухать во славу Темного Лорда? О, да, вот это я понимаю, чернее всей моей души. Хватит труса праздновать, Гарри.

Мужчина весело рассмеялся и подтолкнул мальчика вглубь комнаты.

-Запру тебя. А то мало ли что тебе в голову взбредет.

Гарри подавленно кивнул, присаживаясь на кровать. Дверь закрылась, погружая комнату в вязкую глухую тишину - от заклинания даже шума шагов не было слышно. Поттер припал носом к окну, разглядывая крыльцо дома. Вот, на нем появился Пожиратель Смерти, а через пару секунд улица опустела совсем.

И как вообще можно заснуть при таком чудовищном волнении? Да перед встречей с Барти Краучем Поттер так не волновался! И как он вообще умудрился держать себя в руках тогда? Поразительно. Положение усугублялось чарами на двери комнаты. Парень вообще ничего не слышал. Самих Пожирателей, как понял волшебник, в дом переправит домовой эльф, когда те получат свои пергаменты с адресом поместья, написанным от руки Хранителя, то есть Темного Лорда. Ровно в одиннадцать часов Гарри припал ухом к стенам, пытаясь расслышать хоть что-то. Волнение достигло своего пика, отразившись в подсознании едва слышным ворчанием хоркрукса. Чтобы хоть как-то себя занять, Поттер взялся за чтение какой-то книги. Через каждый абзац терялся смысл, а сам учебник по ЗОТИ, как это позже понял гриффиндорец, постоянно выпадал из трясущихся рук. Как к нему в комнату вообще попал учебник за второй курс?

“Барти, чтоб его.. Похоже, ему действительно понравилось преподавать. А еще больше наказывать. И кто бы мог подумать, что к профессорской деятельности у него раскроется особый талант? Правда, натыкаться на все эти учебники и свитки с домашкой.. Мерлин, я точно свихнусь.”

А натыкался он на подобную литературу везде. В доме Блэков, в Яблоневой Роще обнаружил пару непроверенных работ шестого курса, а в покоях Леди Морреты споткнулся об увесистый том ЗОТИ из списка дополнительного материала третьего курса. Разбивший очки и нос Поттер ругался так, что проходивший мимо Реддл пальнул в подростка заклятием немоты.

О стиле преподавания Крауча знал каждый студент. Мужчина знал необычайно много заклинаний, как запрещенных, так и обыкновенных защитных. Правда, рассказывал и о тех, и о других, ненавязчиво ознакамливая детей с Темным Искусством. Конечно, вряд ли по его поведению можно было понять, какое именно волшебник имел отношение к подобного рода магии, а его манера говорить завораживала даже в образе нескладной мышки Тонкс. Будто ее голос и глаза жили собственной жизнью, завлекая и заслуживая доверия. На ее парах никто никогда не отвлекался, не разговаривал, даже учебников не открывал, а позже, когда Крауч вошел во вкус, пары по ЗОТИ и вовсе стали чем-то запоминающимся, по-настоящему волшебным и познавательным. Слизеринцы, с самого начала настроенные отрицательно и скептически, сравнивали ее с Люпином, но вскоре резко изменили свое мнение, проникшись куда большим уважением к ее опыту - хитрые змеи не раз пытались подловить профессора на незнании темномагических заклинаний, но Барти легко парировал любые вопросы, подробно рассказывая о защите от подобных чар, а так же о похожих заклинаниях, о существовании которых не слышали и дети Пожирателей, что сумели избежать Азкабана.

За всеми мыслями мальчик даже не заметил, как умудрился задремать. Он был настолько вымотан уборкой, готовкой и переживаниями, что не сразу проснулся, когда кто-то аккуратно подергал за край его мантии. Гарри сонно захлопал глазами, слишком дезориентированный и до сих пор уставший, чтобы сообразить что случилось. Книга давно покоилась у ног сидящего в кресле волшебника, куда он перебрался как раз для того, чтобы не заснуть, а свечи давно догорели, погрузив комнату в темноту. Поттер опустил глаза вниз, с удивлением обнаружив там незнакомое лопоухое создание. Домовиха стеснительно и трусливо потупила взор, отпустив край мантии.

-Господин Барти попросил разбудить Гарри Поттера, Винки пришла сопроводить Гарри Поттера.

Волшебник тут же вскочил на ноги, едва не рухнув обратно в кресло.

-Они вернулись? Все прошло хорошо?!

Домовиха испуганно запищала и с громким хлопком растворилась в воздухе. Гарри от удивления лишь приподнял брови. Мальчик кинулся к двери - не заперто. Выйдя в темный коридор, он замер на месте, настороженно прислушавшись. Тихо. Конечно, это могли быть и чары, но а вдруг там действительно нет посторонних? Поттер крадучись спустился вниз, разглядев тусклый свет, идущий из столовой. Осторожно заглянув внутрь, гриффиндорец увидел лишь сидящего за столом Крауча, что лениво помешивал горячий чай. Гарри облегченно выдохнул и подошел ближе, присаживаясь рядышком. Крауч широко улыбнулся и щелкнул пальцами, призывая свою домовиху.

-Зеленый чай без сахара.

-Слушаюсь, господин.

Заметив, как у мальчика подозрительно заблестели глаза, колдун поднял руки в защитном жесте:

-Только реветь не вздумай, хреноПоттер! Мне тут и без твоих соплей.. - Он осекся, когда Гарри крепко сжал его ладонь.

-И не подумаю. Я рад, что все закончилось хорошо, и вы вернулись обратно.

К подобным проявлениям чувств мужчина не привык, но доброта и забота от этого человека отзывались чем-то невероятно приятным и теплым в сердце. Крауч неловко похлопал Поттера по плечу, а тот так же быстро отпрянул, сильно покраснев от стыда за свой детский порыв. Все таки это был не школьный друг, с которым он привык обмениваться частыми прикосновениями.

-У нас все получилось. - Постарался замять неловкость взрослый волшебник, прокашлявшись. - Вообще все.

-А где Том?

-Здесь. - Ответил спокойный низкий голос со стороны кухни. Лорд Волдеморт в своем взрослом пугающе-прекрасном облике медленно прошествовал в столовую, не отрывая взгляда от какой-то старой книги неизвестного содержания. - Как же, оставить тебя наедине с полным домом Пожирателей Смерти? Чтобы вы здесь половину Лондона разнесли?

-Так как..

-О, это было гениально в своей простоте. - Блаженно отозвался Крауч.

-Барти, оставь нас наедине.

Мужчина отсалютовал гриффиндорцу и без лишних разговоров направился в выделенную ему комнату, не забыв отлевитировать пустую кружку на кухню. Мальчик проводил его взглядом, а затем приблизился к Реддлу, ощущая тугие кольца смущения и радости. Волшебник уловил настроение Поттера и хмыкнул, подтягивая его ближе к себе. Тонкие длинные пальцы невесомо вплелись в растрепанные волосы, медленно поглаживая затылок и перебирая смоляные пряди. Том задумчиво разглядывал умиротворенного гриффиндорца, позабыв и о книге, и о всех своих делах. Его собственная магия тянулась к Поттеру, отзываясь тем же серебристым дурманом успокоения. Эта ночь победителей, эта ночь ликования и праздника. Льды сдвинулись к смертельному жару пламени войны, раскаленный воздух которой уже забивал легкие и дочерна коптил душу.