Мы больше не проснемся (СИ)

-Гарри!…

-Не драматизируй. - Перебил побледневшего Каресбиуса Поттер, - сказал как есть, вот и все. Я услышу, если к нам приблизится Василиск и успею предупредить. Но если нет… Я не… - Гарри на несколько секунд прикрыл глаза, собираясь с мыслями. - В этом случае прижмитесь к стенам и закройте глаза. А теперь тише, я буду слушать.

Волшебники погрузились в угнетающую тишину, вздрагивая от доносившихся до их слуха взрывов. Прошло несколько минут, прежде чем один из них внезапно заговорил.

-Вы это видите? Впереди нас. - Подал голос Эндрю, уже пару минут напряженно вглядываясь в темноту. - Там дверь. Такая же дверь была там, в том коридоре… Мерлин, она выглядит точно так же. И несколько секунд назад там была голая стена.

Гарри опасливо глянул в темноту, заприметив резной прямоугольник без замков и ручек. Тревожная дверь притягивала взгляд, будто зазывала подойти ближе. Малфой тоже увидел источник волнения двух волшебников, и посветил на него волшебной палочкой. Дверь казалась громоздкой и каменной, а рисунок в центре заставлял поспешно отворачиваться в сторону. Они все никак не могли разглядеть, что же там изображено, будто повинуясь инстинктивному желанию сохранить себе жизнь, отводили взгляд, как только натыкались на пристально смотрящего на них каменного монстра.

И только сейчас парни заметили, что именно от двери исходило громадное напряжение. Магия, что наполняла коридор была подобна электричеству, готовая к моментальному убийству. Простая каменная дверь, что пугала куда сильнее толпы оживших трупов. Гарри сглотнул ставшую вязкой слюну и сдвинулся ближе к Каресбиусу, сжав его руку, пытаясь найти хоть какую-то поддержку, что не дала бы истерике и ужасу взять верх. Он махнул Малфою, подзывая его ближе. Совершенно неожиданно он обхватил пальцами и его дрожащую ладонь, заставив слизеринца подойти. Тот вздрогнул от неприятного ощущения ледяных и влажных от крови пальцев, но возражать не стал - Поттер казался ему опасным. Опасным, а значит способным защитить. Эти простые мысли не дали возмутиться происходящим, как бы он сделал в любое другое время. Сейчас все прикосновения внезапно обрели несколько иную ценность.

-Что бы там не находилось, мы обязаны оставаться на месте. - Тихо сказал Гарри, не сводя пристального взгляда с мрачной темной двери. - Все, что есть в этом лабиринте - служит для защиты этой гробницы, а значит нас попытаются отсюда изгнать. Нас скоро найдут, мы спасемся. Нужно продержаться еще немного.

Каресбиус согласно кивнул, направив волшебную палочку в сторону проклятой двери. Драко продолжал светить на нее, второй рукой отвечая сильной хватке не менее цепким сжатием чужой ладони. Они погрузились в обволакивающую тишину на долгие бесконечные секунды. Она закладывала уши, а взрывы давно прекратились. Три сердца ускоренно бились в грудных клетках, еще два отвечали умеренным спокойным сердцебиением у ног встревоженных волшебников, поражая своим равнодушием к происходящему. И Гарри многое бы отдал, чтобы оказаться без сознания, в блаженном неведении происходящего вокруг кошмара, и очнуться лишь когда все подойдет к своему завершению, на теплой мягкой подушке, оставив этот день позади, в своих воспоминаниях.

Слуха коснулся новый звук. И он оказался намного страшнее хрипа мертвой разорванной глотки. Намного страшнее шарканья бесчувственных полусгнивших ног по полу, страшнее пробудившегося Василиска, что полз к ним.

Со стороны двери раздался стук.

Кто-то постучался изнутри, просясь к ним. Наружу. Тихие спокойные три стука в дверь. Волшебники прижались друг к другу теснее, уже не сдерживая охвативший их ужас. Они не издавали ни звука, боясь спровоцировать неизвестное существо, что было заперто в той комнате. В этой безжизненной Тьме. У мертвецов не было сознания. Они подчинялись магии, а неизвестность за чудовищной дверью явно имело близкий к человеческому разум. У него была магия.

-Что бы ни случилось, она должна оставаться закрытой. - Высоким от страха голосом проговорил Гарри, - я не знаю, что там за дерьмо, но это куда более опаснее инферналов. Я… Я чувствую это.

Ему не нужно было это говорить - слизеринцы ощущали то же самое. Внезапно по двери долбанули так, что она отчетливо вздрогнула. Посыпался град тяжелых мощных ударов, будто в каменную дверь билось нечто громадное, разъяренное. От каждого такого удара сотрясались стены и сыпалась пыль. Волшебники вздрагивали, напряженные до предела, осознающие собственную беспомощность. Все стихло всего через пару минут, будто нечто неизвестное осознало всю безрезультатность попыток выбраться наружу. А еще через несколько секунд из-за двери раздался приглушенный и до боли знакомый голос.

-Гарри? Это ты?

-О, Мордред. - Прошептал Поттер. В его глазах потемнело от ужаса.

-Гарри, открой.

Ноги подогнулись, но от падения его уберегли чужие руки, вовремя подцепившие ослабевшее тело. Поттер тяжело дышал, а сердце готово было пробить грудную клетку от запредельной частоты ударов.

-Открой мне. Мне здесь так холодно и страшно одному. Выпусти меня, Гарри.

-Это же голос Лонгботтома. - Драко едва не распрощался с рассудком, когда вспомнил, кому принадлежали знакомые интонации. - Но это же!… Это невозможно!

-Умоляю. Мне здесь так плохо! - жалобно позвал голосок и тихонько поскребся в дверь. - Здесь очень-очень темно. Я ничего не понимаю, открой мне дверь. Открой, Гарри.

-Ты же не станешь этого делать? - Напряженно спросил Каресбиус, до боли сжимая трясущиеся пальцы гриффиндорца в своей руке. - Гарри, это не Невилл.

Вопреки его словам, из-за двери вновь раздался голос потерявшегося-убитого Лонгботтома. Один в один, будто он действительно каким-то немыслимым образом очутился в подземельях. Но Лонгботтом мертв. В дверь заскреблись еще сильнее, будто по камню проводили ногтями, пытаясь выцарапать себе путь наружу. Гарри задрожал от страха, ощутив сильнейшие волны подступающего безумия. Он с силой зажмурил глаза, спрятав лицо на плече одного из слизеринцев, борясь с тяжелым приступом ужаса и паники.

-Мне страшно. Открой. Открой дверь. Мне одиноко одному, подойди ближе. Гарри, зайди ко мне, мне так скучно в темноте! Открой мне, Гарри. Немедленно открой! - голос начал искажаться. Страшные толчки в дверь возобновились, а тонкий и ласковый голос Невилла окрасился громоподобным рыком, который даже близко не стоял к человеческому. - Открой дверь! Выпусти меня, ОТКРОЙ ДВЕРЬ, ОТКРОЙ, ОТКРОЙ, ОТКРОЙ МНЕ, ВЫПУСТИ МЕНЯ НАРУЖУ, ОТКРОЙ! ОТКРОЙ! ОТКРОЙ ЭТУ ЧЕРТОВУ ДВЕРЬ! НЕМЕДЛЕННО ОТКРОЙ МНЕ! ТЫ СДОХНЕШЬ! СДОХНЕШЬ, ЗАХЛЕБНЕШЬСЯ В СОБСТВЕННОЙ КРОВИ, И НИЧТО ТЕБЯ УЖЕ НЕ СПАСЕТ! УБИЙЦА! ТЫ КРОВАВЫЙ УБИЙЦА, ТЫ УБИЛ МЕНЯ И УБЬЕШЬ ВСЕХ СВОИХ ДРУЗЕЙ! СДОХНИ! СДОХНИ! СДОХНИ!

Окончание слов исказилось в рычании ненависти настолько громком, что разобрать их уже было невозможно. Удары и нечеловеческие вопли стихли так же внезапно, не оставив за собой даже призрачного эха. Еще одна ужасающая особенность - ни голос, ни ходившая ходуном и сильным грохотом дверь не отражались эхом. Застывших от животного ужаса волшебников вновь окружила давящая тишина. Гарри беззвучно трясся, а из глаз лились невольные слезы - он не мог контролировать собственные эмоции. Долгое молчание убивало. Тишина после звериных воплей приносила не меньше ужаса. Набравшись смелости, Гарри оторвал голову от чужого плеча и взглянул в сторону запертого в темноте монстра. Сердце пропустило удар.

Палочка Малфоя все еще светила в сторону двери. Она была приоткрыта, оставив черную крупную щель. Оттуда выглядывала голова непроглядно-черного цвета, на которой можно было разглядеть лишь белесые мертвые глаза, пристально наблюдавшие за мальчиком.

-Ку-ку. - Произнесло голосом Невилла существо и моментально втянулось внутрь, громоподобно захлопнув дверь.

Гарри громко закричал, окончательно потеряв рассудок, забившись в чужих руках. Эндрю несколько раз встряхнул мальчика, но тот, похоже, даже не реагировал. Грубо оттолкнув Малфоя в сторону, он притянул брыкающегося парня в сильные объятия, не позволяя ему убежать или, что еще хуже, подойти к злополучной двери. Как ни странно, тепло чужих прикосновений и ощущение бешено бьющегося сердца начало действовать - вскоре от громких отчаянных криков осталось лишь судорожное рыдание. Он повис в руках слизеринца, вцепившись ему в плечи.