After Midnight (СИ)

— Я блин нафига столько готовил! И вообще, ты был груб, — искренне возмущается Им, когда Джухон, выбросив окурок, подходит к постели и садится рядом.

— Но тебе же понравилось, — Ли подтаскивает парня к себе и водит пальцами по его щеке. — И это было не жестко, какого это, когда жестко, я тебе буду показывать всю оставшуюся ночь, — Джухон резко меняется в лице и, несмотря на протесты Чангюна, снова переворачивает парня на живот.

Чангюн пытается отползти к спинке кровати, но Джухон легко, одним движением возвращает его обратно под себя. Одной рукой, Ли сильно сдавливает горло парня, заставляя того откинуть голову максимально назад, а второй фиксирует его руки за спиной.

— Джухон, блять, я не шучу, мне больно! — хрипит Им. Ли с силой давит пальцами на горло парня, перекрывая доступ кислорода в легкие. Джухон не слушает, и не реагирует, на отчаянные попытки парня, освободить свое горло. Сильнее вдавливая того в постель, Ли одним толчком входит в него на всю длину, и только потом, убирает руку от горла Чангюна. Чангюн, от пронзившей все тело боли, громко кричит, а потом зарывается лицом в подушку и тихо всхлипывает.

— Не дергайся и не притворяйся. Ты уже растрахан и тебе не больно, а будешь дергаться, будет больнее. Я тебя так выебу, что обещаю, утром ты ходить не сможешь, — шипит Джухон ему на ухо, и продолжая с силой втрахивать парня в постель, больно кусает того в шею.

Чангюн окончательно отключился только с рассветом. Всю ночь, Джухон терзал тело парня. Ли словно подменили, Чангюн никогда не видел его таким. Да, Чангюн тоже получал удовольствие от секса, но моментами Ли словно слетал с катушек и превращался в зверя. Он больно кусал, царапал и с силой вдалбливался в тело Има. Джухон не останавливался, даже, когда Чангюн просил. Им так и не смог избавиться от этого неприятного осадка глубоко внутри, но, будучи вымотанным и сильно уставшим, парень просто отключился под утро, зажатый в сильных объятиях Ли.

***

Проснувшись утром, Чангюн не обнаружил Джухона в постели. Парень решил, что Ли либо на кухне, либо просто вышел куда-то. Не зацикливаясь на причинах отсутствия Джухона, Им направился в ванную. Джухон выполнил свои угрозы. Чангюн еле передвигал ногами, а от тянущей боли в пояснице вообще выть хотелось. Но самое страшное было впереди. Приняв душ и, стоя перед зеркалом в ванной, Им буквально был в шоке, смотря на отчетливые следы пальцев Джухона на своей шее. Засосы, укусы, можно было бы замазать, горло можно закрыть высоким воротником, но что делать с опухшими и обкусанными губами, Им не знал. Мысленно послав Ли свои «лучшие» пожелания, Чангюн вышел из ванной и, кое-как нацепив на себя свежую одежду, собирался пойти варить кофе, когда краем глаза заметил белый конверт на тумбочке у кровати. Открыв конверт, Им нашел в нем чек на 1000 долларов и короткую записку:

«Прости, малыш, но твоя максимальная стоимость — это 1000 долларов, а не полмиллиона».

Чангюн выронил конверт из рук и обессилено опустился на кровать. Словно одно предложение, выцарапанное на белой бумаге, высосало всю энергию и жизнь из парня. Им чувствует, как обида накрывает жгучей болью и не дает продохнуть. В районе груди жжет так сильно, что хочется пальцами расковырять и вскрыть грудную клетку. Чангюн давно не маленький, он привык стойко и гордо справляться со всеми проблемами. Но сегодня, в эту минуту, вся стойкость парня разбивается вдребезги об эти буквы на конверте и пылью оседает на пол. Им не может сдержаться и, уткнувшись лицом в подушку, рыдает. Рыдает так, как никогда в жизни. Чангюн не помнит, чтобы за все последние годы что-то делало ему настолько больно. «Поздравляю, Ли Джухон, ты своего добился. Все-таки сделал то, что собирался сделать с самого начала. Ты унизил меня. Втоптал в грязь. Обошелся со мной, как с обычной шлюхой. А я идиот. Самый большой идиот из всех. Я тебя полюбил. Я отдавался тебе, потому что сам хотел этого. Как же ты красиво поставил меня на место и наконец-то показал свое истинное лицо», — думает парень, лежа на кровати и подрагивая от рыданий.

Свернувшись клубком на постели, Им сам обнимал себя руками и пытался успокоить разрывающееся сердце. Боль расползалась внутри, разрывала на куски душу, сводила с ума. Им уже понимал, что это не тот случай, когда он соберется и справится. Понимал, что груз этой испепеляющей боли слишком велик для него. Чангюн не справится с этим поглощающим мраком внутри. Джухон сжег дотла все светлое, что было в парне, и исчез утром, оставив после себя одни дымящиеся руины.

========== 00:01 a.m. ==========

Когда слезы заканчиваются, и жалеть себя больше нет сил, Чангюн идет в ванную, умывается, и начинает убирать со стола блюда, к которым вчера ночью так никто и не притронулся. Има отвлекает звонок от сиделки отца, которая жалуется, что отец парня не едет на осмотр. Убрав на кухне и собрав все, что он приготовил для Джухона, в кульки для мусора, Чангюн едет к отцу. Весь день парень проводит с ним.

Сперва, кое-как уговорив отца, он отвозит его в больницу, потом идет в супермаркет и покупает ему продукты. Периодически они скандалят, притом, по поводу всего, начиная с того, почему Чангюн покупает не ту марку чая, заканчивая опять же, его нетрадиционной ориентацией. Иму даже нравится возиться с отцом и отвечать на его выпады. Это помогает не думать об утре и той боли, которую оставил после себя Джухон. Но иллюзия того, что Ли может вылезти из головы Има хоть на пару часов, рушится о следующее заявление отца, который с отвращением в голосе интересуется, где же «любимый» Джухон его сына.

Им собирает продукты в холодильник, а отец сидит на кухне и курит. Поэтому, вопрос с ненавистным именем, застает парня врасплох. В другое время, Чангюн бы просто огрызнулся и продолжил бы раскладывать йогурты по полкам, но не сейчас. Сейчас рана еще свежая и кровоточит, и именно этим, Чангюн позже объяснит себе то, что сделал. Им просто попытался схватиться за дверцу холодильника, и сглотнув ком в горле, что-нибудь ответить, но вместо этого, парень обессилено рухнул на колени перед холодильником, и уткнувшись лицом в изгиб локтя, зарыдал.

— Можешь не скрывать, что плачешь. Это видно по твоим подрагивающим плечам, — отец парня встает со своего места, и подойдя к нему, протягивает салфетку. — Я не знаю, что у вас… — мужчина делает паузу, вовремя проглотив, чуть не сорвавшееся с кончика языка оскорбление. — Не знаю, что у вас произошло, но не думаю, что это стоит того, чтобы так плакать.

Чангюн понимает, что уже спалился и смысла удерживать рвущиеся наружу слезы нет. Парень, уже не стесняясь, размазывает по лицу слезы и тянет руку к салфетке.

— Гюн-а, — Им впервые слышит, как отец называет его так, как звал давно в детстве. — Я вообще не рад, что ты получился таким… — осторожно подбирает слова мужчина, — Я не знаю, что у тебя там с ним произошло, но если это что-то делает тебе настолько больно, то ты можешь мне рассказать. Я, вряд ли, это пойму, но совет дать, думаю, смогу. Только подробности пожалуйста опусти, я могу не выдержать, — морщится отец парня и не замечает еле заметную улыбку, тронувшую губы Чангюна.

Им вкратце рассказывает всю историю с Джухоном, и чем больше парень говорит, тем больше удивления читается на лице его отца.

Чангюн заканчивает свой рассказ на утреннем письме, и встав, наливает себе воды из-под крана. Отец парня молча выкуривает еще одну сигарету.

— Иди и набей ему морду, — вдруг говорит мужчина и пристально смотрит на стоящего напротив парня. — Я уверен, что, то, что вы спите друг с другом, не означает, что вы забыли все, что присуще мужчинам. Так будь мужчиной и кончай размазывать по лицу слезы! Иди, найди этого урода и набей ему морду. Ты, конечно, тоже получишь, но ты хотя бы будешь знать, что не тряпка и никто не имеет права вытирать об тебя ноги. Так что пошел! А потом приедешь ко мне и расскажешь. Я понял, что мне не суждено высказывать одобрение по девушкам, которых бы ты приводил знакомить, но что поделать, буду оценивать твоих парней, чтобы ты больше с такими уродами не связывался.