Простые истории, или перипетии жизни (СИ)

- Дело не в этом.  Брезговать и стыдиться нечего. Дело в том, что все кончено. Давно. Ты ушел, а я с этим справился. Дэн, ты столько раз уходил, что глупо думать, будто я все еще жду тебя. Я не злюсь, не обижаюсь и не испытываю отвращения. Но быть кем-то большим, чем другом, я не могу.

- Сволочь, - Дэн отодвинулся от него, сверкнув глазами. - А зачем обнадеживал тогда? Зачем возился?

Слова показались Славке смутно знакомыми, и он грустно улыбнулся.

- Я тебе уже сказал - ты мне все равно не чужой. Да и какая разница? День, ну неужели ты не понимаешь - ты сам ушел! Тогда, помнишь, ты говорил, что все серьезно, что ты все понял? Тебя хватило на одну ночь. И сейчас будет так же.

- Нет, не будет! - горячо заговорил тот, подаваясь навстречу. - Послушай, дай мне шанс! Я... на самом деле хочу все исправить. Начать сначала. Ну же! Ты же меня любишь! Это не могло пройти!

- Любил, - поправил его Слава и аккуратно высвободил свою ладонь из пальцев Дениса. - Знаешь, я даже верю, что на этот раз ты говоришь серьезно. Что ты искреннен. Но это ничего не меняет. Что мог, я тебе предложил. Не хочешь, я не буду настаивать.

- Это все в нем дело, да? - со злостью прошипел Орлов. - В Даньке твоем! Вы, что, и вправду... Какая сука!

- Нет! - резко ответил Слава и встал с кровати. Ему было противно. - Дело не в нем, да и нет между нами ничего. И не будет никогда. Дело только в тебе самом. День, пока ты не сможешь это признать, все так и останется. Спокойной ночи.

Не желая оставаться в комнате, он вышел на кухню и налил себе воды. Пил долго, маленькими глотками, пытаясь утолить невесть откуда взявшуюся жажду, и даже не вздрогнул, услышав в коридоре шлепанье босых ног.

- Дружбу, значит? - произнес за спиной Денис, и Слава, помедлив, кивнул в знак согласия. - Что ж, на безрыбье...

- Пойдем спать, - повернувшись к нему, сказал Славка. - Тебе еще только простуды не хватало.

После этой ночи их жизнь вошла в более-менее стабильную колею. Денис больше не пытался приставать, зато, кажется, решил зайти с другой стороны - вернув былую романтику в их отношения. Он даже попытался приготовить завтрак, начисто угробив единственную в доме сковородку. Порой, если не принимать во внимание его шрамы, он становился совсем прежним, но это вызывало лишь тупую ноющую боль, как ныла в плохую погоду когда-то давно, еще в семилетнем возрасте, сломанная нога. Все ушло, теперь Слава понимал это кристально ясно. А потом началось самое важное.

В день операции он переживал так, что умудрился запороть важный документ, но Зацепин, против обыкновения, не устроил ему взбучку, а просто отправил домой, сообщив, что с таким бардаком в голове на работу не ходят. Слава, чувствуя себя виноватым донельзя, поплелся восвояси.

Их совместные обеды вошли в привычку, и теперь они частенько уходили вместе, провожаемые недоуменными взглядами остальных сотрудников. Зацепин, когда не язвил, был весьма интересным собеседником - с широким кругозором и интересами. К теме Славиной ориентации они больше не возвращались, но Щукин сам, то и дело рассказывал о состоянии дел Дениса, испытывая потребность делиться хоть с кем-то. Обсуждать Дэна с Пашкой и Данькой не хотелось.

Первый этап прошел успешно, и теперь следовало сделать перерыв на восстановление, чтобы затем приступить к следующему. Денис заметно оправился, вновь слегка обнаглел, но пока умудрялся держать себя в рамках, чем чрезвычайно изумлял Славу. Удручало только то, что деньги утекали, как песок. Приблизительные расчеты, как водится, оказались слишком приблизительными, и в реальности суммы оказались несколько другими.

Недостающую часть без слов предоставил Паша, который, если и не изменил своего мнения о ситуации, то благоразумно решил не озвучивать его повторно. Слава был ему за это благодарен.

Если дома все относительно устаканилось, и Денис был полностью занят своим здоровьем, позабыв на время о своих попытках вернуть Славу, то происходящее на работе не переставало удивлять. Зацепин, с которым за последние месяцы установились вполне приемлемые, даже приятные отношения, неожиданно впал в мрачное настроение. Слава терялся в догадках: ничего особенного не произошло, срывов или оплошностей, способных повлечь за собой проблемы на фирме, никто не допускал, и даже проверок из налоговой в ближайшее время не предвиделось. Так в чем же было дело?

Оказалось, что по-настоящему обозленный Зацепин ни к кому не цепляется и не высмеивает. На ошибки он указывал молча, одарив таким взглядом, что хотелось провалиться сквозь землю или рассыпаться горсткой пепла. Он ни разу не повысил голос, но без его привычных колкостей и издевок все чувствовали себя не в своей тарелке. Слава осторожно попытался расспросить его за обедом о причинах столь хмурого состояния, но Константин, коротко извинившись, расплатился за недоеденные блюда и ушел, так ничего и не объяснив. А потом и вовсе стал обедать один, без Щукина, заставляя того мучиться от неопределенности.

Это оказалось неожиданно обидным. Слава и сам толком не понимал, почему поведение Зацепина так его задело, но странным образом чувствовал себя брошенным.

- Ему точно какая-то курва не дает, - авторитетно заявила Верочка, которая только что покинула кабинет Зацепина в расстроенных чувствах и теперь лечила нервы предложенным Славой кофе. Тот, недоумевая, посмотрел на нее, и девушка снисходительно пояснила:

- У мужиков такое с недотраха. Говорю тебе, баба какая-то ему приспичила, а не дает. Нашла бы - удавила суку, - подумав, добавила она. - Из-за нее всем нам достается.

Мысленно Славка был с ней согласен: весь отдел ходил по струнке, дышал через раз и боялся сказать лишнее слово, но справедливости ради заметил:

- Но ведь он почти не ругается.

- Лучше бы ругался, - вздохнула Верочка и отставила чашку. - К этому мы хоть привыкли, а сейчас...

Она расстроенно махнула рукой на прощание и отправилась к себе. Слава покачал головой и углубился в работу.

Когда он отвлекся, уже подошло время обеда. С грустью покосился на дверь в кабинет начальника, вздохнул, понимая, что тот сегодня снова уйдет без него, и решил сделать себе кофе. Есть не хотелось. По правде говоря, не хотелось вообще ничего, настроение прочно угнездилось на нулевой отметке и категорически отказывалось подниматься выше. Причин для этого Славка не находил совершенно, но, как не пытался убедить себя, что все в порядке, ничего не получалось. Его грызла странная, непонятная тоска, которая с каждым днем только усиливалась.

- А Костя у себя?

От неожиданности Славка едва не выронил чашку и обернулся на мелодичный женский голос. У порога стояла высокая блондинка с приятным располагающим лицом, обрамленным мягкими крупными локонами. Она растерянно смотрела на Славку, а тот, не в силах отвести взгляд, пялился на ее вполне оформившийся округлый живот.

- Мне сказали, что Костя... э-э-э... Константин Игоревич здесь. К нему можно пройти?

Костя заторможено кивнул, перевел взгляд на ее правую руку, на которой красовалось обручальное кольцо, потом снова на живот и, опомнившись, махнул рукой в сторону двери кабинета Зацепина. Та тут же распахнулась словно сама собой.

- Костя! - обрадовалась женщина, завидев Зацепина, выходящего с чашкой в руках. Тот сперва удивленно моргнул от неожиданности, а потом улыбнулся, да так, что Славке захотелось изо всех сил пнуть его под зад. Он еще ни разу не видел, чтобы его начальник так улыбался, и от этого на душе стало нестерпимо погано.

- Алка! - тем временем воскликнул Константин и, быстро подойдя к женщине, крепко ее обнял. - Ты какими судьбами тут?

- Решила сделать сюрприз, - рассмеялась та, обхватив его за шею и чмокнув в щеку. - Надоело дома сидеть. Ты мне рад?

- Еще бы! - заверил ее Зацепин и, мягко обхватив за плечи, увлек к себе в кабинет, плотно затворив за собой дверь. Славка молча проводил их взглядом. Вот, значит, в чем дело. И как он не подумал о том, что у такого человека, как Константин, наверняка есть жена... да еще и беременная. Прямо как у Даньки. Это было даже смешно.