Клан (СИ)

Косвенно о гормональном статусе может сообщить то, как с тобой общаются окружающие. Я все время размышлял об этом и в конце концов заметил, что вот уже несколько недель пристально наблюдаю за реакцией на меня собеседников. Что я понял за это время: омеги охотно шли на контакт. Даже несчастные девочки из бухгалтерии, которых я все время довожу до слез. Альфы держались по-разному. С шефом, к примеру, было достаточно трудно, он все время давил. Я не поддавался, но… он же мне деньги платит! Приходилось иногда уступать его требованиям, хоть и не хотелось. Пожилой мужчина почти всегда был раздражен, наши беседы нередко проходили на повышенных тонах. С водителем, напротив – спокойные деловые отношения.

Поразмышляв еще немного, решил, что нужно прекращать маяться дурью — косвенные признаки это хорошо, но есть же анализы! Раз уж я все равно думаю об этом, почему бы не разрешить все сомнения одним махом?

Не затягивая более с выяснением подробностей собственной физиологии, зашел в лабораторию этажом ниже и сдал тесты на гормоны.

Уже вечером лаборантка подала листок с результатами:

- Вы же понимаете, Брай, что, согласно инструкции, ваши данные занесены в реестр? - прощебетала она на одном дыхании.

- Это еще зачем? Лидия, напоминаю: в реестр заносятся только «непривитые», у меня же действие состава подтверждено! Вот отметка!

Я раздраженно ткнул в шапку, в графу «Прививка». Напротив нее красовалась жирная галка, как это можно не заметить? Мне совсем не хотелось, чтобы отец получил данные, это его совершенно не касается.

- Но… я всегда думала – Вы просто фильтры носите… - пролепетала омежка, тихонько пятясь.

Она была испугана: еще бы — все медсестры уже привыкли, что я невероятно придирчив. В свое оправдание могу сказать, что к себе мои требования ничуть не мягче. Впрочем, вряд ли кто-то на это обращает внимание, поэтому за годы работы в клинике за мной закрепилась репутация педанта и зануды, порой становящегося резким и грубым. Омега растерянно хлопала глазами и прижимала кулачки к груди… дурища! Раздраженно выдохнув, махнул рукой – все равно дело уже сделано.

- Постарайтесь в следующий раз быть внимательнее с документами! – проворчал я, покидая лабораторию, чтобы не наговорить ничего лишнего. Все-таки коллеги.

Этот эпизод достаточно сильно меня разозлил. Напомнил о прошлом.

Мой омега-родитель был привит, но в юности его угораздило влюбиться в отца, представителя «второго класса». Глупый романтичный омега поперся за отцом в его клан и на десять лет застрял в этом очаге старообразности и консервативности. Я родился на первом же году их совместной жизни, покидал клан уже в сознательном возрасте. Многое из детских воспоминаний сейчас вызывает отторжение.

Помню, что омеги во время течки становились совершенно невменяемыми, да и альфы тоже. Я не раз заставал взрослых ебущимися, где попало. Это было… не слишком приятно. Возможно, потому, что родитель-омега настоял на прививке, которая делается на первый же день жизни. Естественно, кроме меня и папы других привитых в клане не наблюдалось. В итоге оказалось, что я по своим реакциям отличаюсь от остальных детей. «Непривитые» относились к подобным сценам совершенно равнодушно и только я брезгливо шарахался от пыхтящих друг на друге туш.

Омеги клана в присутствии альфы были тихи и покорны, этого требовала сама их звериная суть. Они ластились к сильнейшему, старались угодить. Все, кроме моего отца. Он держался особняком. И всегда оставался верен своему альфе. Вот, только альфа не был верен ему.

Отца-альфу зовут Картер, он недостаточно силен, чтобы быть главой клана, его место у трона. Номер два. Помощник, заместитель, правая рука. Я не могу назвать его плохим человеком, это все проклятая природа. «Непривитые» не хозяева сами себе. Когда у кого-нибудь из клана начинался гон, альф влекло к доступному телу. И моего отца тоже. Только очень сильный человек способен игнорировать буйство собственной плоти, например, вожак. Но отец – не дотягивал. Он – не мог…

А через десять лет в клане появился новенький и… Картер сказал, что это его омега. Он заполняет все вокруг своим восхитительным запахом, именно он – пара. Конечно, папа-омега не обрадовался такой постановке вопроса. Он был зол, обескуражен, разбит, сама мысль о том, что посторонний мужчина является парой любимого Картера казалась нелепой… несколько сеансов у психолога помогли отцу поверить в реальность и необратимость произошедшего. Мы с отцом покинули клан, хотя Картер уговаривал нас остаться. Говорил, что его хватит на обоих. Но для отца это было уже слишком.

Конечно, я понимаю, что Картер не виноват. Физиология не оставила мужчине выбора. Однако, когда папа попытался после совершеннолетия зазвать меня в клан, отказался. В том числе и потому, что не собираюсь подчиняться какому-то там вожаку. Я сам себе вожак!

Мысли о клане, где я вырос, воспоминания о нашем большом доме, о ватаге ребятни, что вечно бегала вокруг строения, вытаптывая клумбы, любовно разбитые омегами, размышления о детстве, преследовали меня весь день.

Потому звонок Картера совершенно не удивил, он будто был логичным продолжением этого «вечера памяти».

- Здравствуй, сын! – произнес альфа как ни в чем не бывало.

Я втянул воздух сквозь зубы, меня шибануло застарелой обидой и раздражением. Понимаю, что Картер повел себя единственно возможным способом, но чувства – штука иррациональная, я испытываю к своему отцу тщательно сдерживаемую неприязнь и ничего не могу с этим поделать.

- Добрый вечер, - с некоторым сомнением поздоровался я.

- Слушай, тут такое дело… - отец замялся, - ты не думал о том, чтобы встать во главе клана?

- Чего?

Отец звонил нечасто и всегда по делу. Поздравлял с праздниками, сообщал о рождении очередного единокровного брата. Кроме регулярных звонков, были еще открытки и небольшие подарки на Новолетье, День Альфы и Праздник начала жизни. Мужчина старательно поддерживал отношения, несомненно, это говорило в его пользу. Я столь же тщательно соблюдал приличия: отсылал подарки ни разу не виданным братьям, спутнику отца, главе клана, сухо поздравлял по телефону. Пусть каждый контакт и приносил глухое раздражение, ощущаясь тяжелой повинностью, рвать связи с родней я не спешил. Папа-омега поощрял это решение. Он всегда повторял: Картер не виноват, что так получилось.

Вопрос отца был неожиданнен. Честно сказать, я готовился выслушать подробный отчет о новорожденном, возможно, дать консультацию по лечению какого-нибудь ребятенка или взрослого – все иногда болеют, даже «непривитые», а я — хороший врач и мои консультации для детей клана, естественно, бесплатны. А вместо этого такой странный вопрос.

- Мне переслали данные. Ты сегодня сдавал, тут даже дата, вот, присутствует… уверен, что прислали по ошибке, но я уже просмотрел. Хорошие такие показатели. Ты мог бы стать вожаком…

- Зачем мне такая морока? – перебил я, не сдержавшись, предложение отца настолько удивило, что привычное раздражение рассеялось, уступив изумлению.

- Да, понимаешь… у нас тут клан без главы остался… нет-нет, не наш, соседний. А там альфы все слабенькие, ну, никак не тянут… ты же понимаешь, без руководства стая одичает, они станут опасны и другого выхода, кроме отстрела никто не предложит. А стая молодая, омежки симпатичные…