Искупление (СИ)

- Том, ты не забывай, что я не твой преданный Пожиратель, чтобы как верная собачонка мгновенно выполнять приказы. Ты бы попросил меня по-хорошему, может, я бы и ответил. И зря ты везде ищешь предателей. Нужно было тщательнее изучать законы мира, которым ты вознамерился управлять, – криво усмехнулся Гарри, привалившись бедром к столу, за которым, скрытый пейзажем, находился пресловутый сейф, вмонтированный в стену. Как открыть его в присутствии Волдеморта, он пока не представлял, но стремился оказаться как можно ближе к своей цели. Риддл стоял с озадаченным видом и явно не понимал, о чем толкует оппонент. А Гарри старательно тянул время, надеясь, что подходящая идея все-таки придет в голову: – Мы же с тобой, Том, росли в одинаковых условиях, оба полукровки…

- Не смей! – гневно выкрикнул Риддл, посылая в Поттера Круцио, но тот успел отклониться. – Не смей произносить эту ложь! Я родом из древнейшей семьи чистокровных волшебников!

- Да что ты? – Гарри намеренно провоцировал, надеясь вывести Риддла из себя и воспользоваться его невменяемым состоянием. – А как же быть с отцом-магглом, которым ты так хвастался три года назад на кладбище? А? Я, в отличие от тебя, не отрекаюсь от своих родных. И придя в магический мир, узнал о нем много интересного, в то время как ты рьяно искал пути бессмертия и углубился в изучение темной магии, изуродовавшей твое тело и душу.

Волдеморт неожиданно расхохотался, продолжая держать Гарри на прицеле палочки.

- Ты еще смеешь читать мне нотации? – отсмеявшись, прошипел он. – Глупый мальчишка! Да я достиг таких высот в магии, которые тебе и не снились!

Он сделал замысловатый пасс палочкой, и черный зловещий туман пополз по комнате, стремясь добраться до своей жертвы, но, наткнувшись на мощный невидимый щит, тут же развеялся.

Гарри почувствовал первые приступы головной боли – Риддл явно начинал нервничать или злиться. Зелья, выпитые в подземельях, пока сдерживали ее, не давая во всей красе ощутить ярость врага, но он понимал, что это не продлится долго.

- Ты полон сюрпризов, – злобно прищурился Риддл и вновь послал в него сгусток черного тумана, теперь при помощи палочки из остролиста. В этот раз зловещая дымка тоже не достигла своей жертвы, оказавшись намного слабее предыдущего заклинания. – Интересно… Твоя палочка сильно уступает моей. Как же ты мог противостоять с ней моему напору там, на кладбище? – удивленно повертел он ее в руке.

- А может, все дело в том, что не стоит брать чужие вещи без спросу? – нагло ответил Гарри, крепче сжимая гладкую поверхность дерева и готовясь отражать удар. И не ошибся: в него тут же полетела целая связка совершенно незнакомых заклятий.

Гарри бросил в ответ невербальное Инкарцеро и, уходя с линии огня, нырнул за массивный дубовый стол. В тот же миг от края столешницы прямо у него над головой отлетела крупная щепка – видимо, туда угодило одно из заклинаний Волдеморта.

Боль в шраме полоснула с новой силой, и Гарри невольно застонал.

- Не боишься уничтожить один из своих последних крестражей? – чуть задыхаясь, с трудом превозмогая все усиливающуюся боль, сквозь зубы процедил Гарри, выставляя над головой щит, в который полетели трансфигурированные из каких-то канцтоваров на столе кинжалы. Наткнувшись на преграду, они с громким стуком разлетелись по столу и по полу. Гарри в ответ бросал заклинания, не прицеливаясь: из-за слез, выступивших на глазах, он уже ничего не видел. К тому же от жары по вискам и лбу крупными каплями стекал пот, еще больше раздражая и без того саднящий шрам.

- Убивать я тебя пока не собираюсь, – насмешливо произнес Риддл, и Гарри с ужасом понял, что тот стоит прямо за столом. – Но ведь пытать тебя в свое удовольствие можно без всякого урона для моего кусочка души. А если ты лишишься уха или, скажем, пальца, крестражу от этого ничего не станет. Ну что ты там прячешься? Вылезай, Гарри, посмотри своему господину в глаза! – почти ласково произнес он. – И палочку лучше отдай самостоятельно, пока я силой не забрал ее. Надеюсь, новую тебе раздобыть не удастся. А чтобы этого не случилось, придется тщательно проверить на верность всех своих подданных.

Гарри каким-то шестым чувством понял, что его опять атакуют и буквально выкатился под ноги Риддлу, сбивая того элементарным заклятием подножки. Но тот без усилий отбил его и тут же бросил очередную связку заклинаний. Гарри едва успел прикрыться щитом – времени и сил на контратаку не было.

- Не тебе со мной тягаться, мальчиш-ш-шка! – гневно прошипел Риддл, вновь занося палочку для очередного удара.

Гарри не выдержал. Буквально каждой клеточкой измученного дикой болью тела он ощущал ненависть Волдеморта. Удерживать щиты в сознании стало невозможно, и он сквозь мутную пелену слез глянул противнику прямо в глаза, делая попытку проникнуть в его разум, и полностью снял тщательно выстроенную защиту, как делал это тогда в подвале.

- Что?.. – но договорить Риддл не смог. С диким, нечеловеческим криком рухнув на колени, он, держась за голову и отчаянно подвывая, стал кататься по полу, испытывая муки адской боли.

С жалостью глянув на противника, Гарри поднялся на трясущихся ногах и, держась за стол, поковылял к вожделенному сейфу. Возле замаскированной под картину дверки он остановился. Ему казалось, что он упустил что-то важное, но боль, возрастающая с каждой секундой, мешала сосредоточиться. Волдеморт на полу издал особенно громкий вой и Гарри понял, что не обезопасил себя от атаки со спины. Связав Риддла при помощи Инкарцеро, он сосредоточился на том, чтобы открыть сейф. Голова болела сильнее и сильнее. Он толком не понимал, чьи чувства сейчас преобладают в его сознании. Там смешалось все: ненависть, жалость к себе, решимость, страх, надежда и еще множество эмоций. Гарри потряс головой, пытаясь сконцентрироваться на своей цели: открытии сейфа.

- Нет!!! – вновь взвыл Риддл, которому сейчас были доступны все замыслы противника, и тут же забился в конвульсиях.

От новой волны ярости и отчаяния, пришедшей с той стороны, Гарри резко согнулся, пытаясь вдохнуть воздух сквозь сжатые зубы. Почему-то разделенная на двоих боль не становилась меньше, но Гарри из-за частых приступов был к ней более привычен, чем катающийся с воем и криками по полу Риддл.

Не до конца понимая что делает, он прикоснулся к резной раме и тут же отдернул руку, слезящимися глазами наблюдая, как затухают голубые языки пламени вокруг картины, точно такие же, как вспыхнули на выходе из камеры. С недоумением Гарри уставился на обожженные покрасневшие кончики пальцев, на которых кожа мгновенно вздулась волдырями.

Из-за спины вперемешку с криками раздался жуткий смех, перешедший в протяжный стон и какое-то бульканье. Гарри даже не обернулся, чтобы посмотреть, что там стряслось с Риддлом. Вытащив из кармана мантию-невидимку, он плотно обмотал ею руку и вновь прикоснулся к раме. Голубоватый огонь опять ярко осветил картину, но теперь уже он не причинил Гарри никакого вреда.

- Ты не сможешь! – задыхаясь, выкрикнул Риддл.

- Это мы еще посмотрим! – сквозь зубы процедил Гарри, доставая из кармана фиал с кровью Драко. Не обращая внимания на боль в обожженных пальцах, он вынул притертую крышечку и капнул кровью на раму. Внутри раздался глухой щелчок, но дверка так и не открылась.

Отступив на шаг, Гарри задумался, краем сознания отметив, что боль в шраме начала постепенно проходить. Стоны за спиной тоже стали тише. Но его сейчас в первую очередь волновало, как открыть проклятый сейф. После приступа адской боли в мыслях не было ни одной мало-мальски толковой идеи. Тяжело вздохнув, Гарри проверил, хорошо ли защищена рука, и прикоснулся палочкой к раме, вновь вспыхнувшей голубыми языками пламени. Осознавая, что времени все меньше и Риддл вот-вот придет в себя, он решительно произнес единственное, что пришло в голову:

- Аллохомора!

На удивление, дверца медленно открылась, и перед глазами Гарри предстало довольно необычное содержимое сейфа. Ему всегда казалось, что такие тайники предназначены для хранения денег и драгоценностей, но он ошибся. Внутри находились различные предметы, об истинном предназначении которых Гарри даже не догадывался. Единственный вариант, который приходил в голову – артефакты, потому что в чем ценность не слишком толстой серебряной цепочки, или же мраморного шарика на подставке, как и кучи прочих безделушек, он не понимал. На верхней полке, тускло поблескивая золотыми боками, на подушечке из черного бархата мирно покоилась старинная чаша.