Оборотная сторона бессмертия (СИ)

- О, я бы не торопился с выводами, мистер Поттер, - невесело усмехнулся мужчина. – Влияние вакуума на волшебников до сих пор не изучено до конца. Давайте начнем с того, что повторим анализы через месяц. И постарайтесь на тот момент все же воздержаться дня три от секса и алкоголя. Может быть, и результаты будут хоть немного иными. Пока, с тем, что мы имеем, я могу предложить вам и вашим будущим супругам только одно - воспользоваться технологиями по искусственному оплодотворению. Сорок процентов ваших спермиев хоть и живые, но, увы, практически полностью малоподвижны. А те единицы шустрых живчиков, которые мы все же обнаружили, к сожалению, имеют совершенно ничтожные шансы добраться до яйцеклетки без помощи медицины.

Они разговаривали еще около получаса. Как оказалось, старый друг Барнза ради посетителей-магов на всякий случай отменил всех иных пациентов сразу после звонка Драко и сейчас самозабвенно и подробно разъяснял удивленно слушающим его мальчишкам-волшебникам основные моменты и принципы зачатия вообще и искусственного оплодотворения в частности. Вернее, слушал и даже задавал вопросы в основном Малфой. Поттер большую часть времени рассматривал любимые черты, следил за движением губ, наслаждался тембром голоса, не вникая в смысл заданных этим голосом вопросов. Гарри был рад вердикту врача: Джинни понести от него не могла, но в принципе, при большом желании состряпать ребенка возможность оставалась. Все «но», о которых так тщательно расспрашивал сателлит, Электи сейчас не волновали.

Когда Малфой наконец вспомнил о времени и, распрощавшись с доктором, вышел из кабинета следом за Поттером, между парнями практически сразу разгорелся скандал – Гарри имел неосторожность ляпнуть, что собирается отправиться в Нору и поговорить с Джинни. Поток яростного малфоевского шипения, перемежающегося с произносимыми совершенно спокойным тоном замечаниями: «Нам надо успеть заглянуть к Малкин» или «Застегнись, простынешь» - казалось, не прекращался даже во время аппарации. Гарри несколько раз пытался вставить слово, но нарывался на еще больший взрыв негодования своего сателлита. Однако сейчас, когда Драко, наконец, угомонился, приятней от его молчания не стало.

Малфой снова заговорил, когда они вышли от Малкин:

- Гарри, мне опуститься на колени?

Поттер удивленно обернулся. Драко стоял посреди улицы, сунув руки в карманы, и, насупившись, смотрел на своего Электи.

- Что? Зачем? – Гарри растерянно шагнул обратно.

- Чтобы ты простил меня за сказанную гадость, - тихо буркнул Малфой и отвел глаза. – Я, правда, не подумал…

Поттер смотрел на него, как на говорящего гриндилоу. Малфой, признавший грубость собственных слов и просящий прощения второй раз за пятнадцать минут – пугающее зрелище.

- Мне тебя подменили? – слегка улыбнулся Гарри.

Драко поднял на него непонимающий взгляд:

- Почему?

- Потому что мой Малфой продолжал бы плеваться ядом, - усмехнулся Поттер и тут же пожалел о сказанном:

- А! Вот, значит, кем ты меня считаешь, Поттер? Бесчувственной тварью, не способной понять чужую боль…

- Не подменили! – пробормотал Гарри и, дернув возмущающегося Драко к себе, аппарировал домой.

А оказавшись в родной гостиной, просто закрыл Малфою рот поцелуем.

- Это нечестно, Поттер, - пробормотал сателлит, когда Гарри оторвался от его губ, и тут же улыбнулся: - Но способ хороший.

- Совсем стыд потеряли… - раздалось рядом сердитое ворчание Кричера. - Вот, почему Гарри Поттер так долго не звал Кричера домой! Кричер мешал Гарри Поттеру предаваться разврату в гостиной благопристойного дома!

Парни, обернувшись, расхохотались - старый домовик, норовя испепелить их гневным взглядом, сразу обеими лапками прикрывал глаза Крису, отчаянно, но безуспешно пытающемуся избавиться от этих «шор».

- Отпусти его, Кричер, мы больше не будем предаваться разврату в гостиной, - пообещал Драко и, вновь обернувшись к Гарри, серьезно свел брови. – Ты дал мне слово, не забудь.

- Шагу не ступлю без тебя в направлении Норы, - улыбнулся Поттер и мгновение спустя отвел взгляд. – Ты… Тебе обязательно ночевать дома?

Драко усмехнулся и, стараясь, чтобы Кричер не заметил его «развратности», сжал горячие пальцы Электи.

– Протопи хорошенько. Я так устал от холода.

Глаза Гарри вспыхнули радостью.

- Будет жарко! Обещаю!

Драко хмыкнул и быстро коснулся губами его щеки:

- Я в тебе не сомневаюсь… - и обернулся к Крису. – Волчонок, пойдем, нам еще надо привести себя в подобающий вид.

Они уже направились к камину, когда Гарри вдруг спохватился:

- Стой! Подожди, Драко!

И сломя голову помчался в спальню, провожаемый удивленными взглядами трех пар глаз.

Открыв сейф, Поттер торопливо снял чары ненаходимости с лежащего в самом дальнем углу свертка и, осторожно вытащив до сих пор тщательно скрываемую от всего мира вещицу, бросился назад.

- Драко! – он остановился перед непонимающе глядящим на него сателлитом и неловко протянул: - Вот…

Пальцы Малфоя сильно дрожали, когда он разворачивал сверток, и Поттер, подстраховывая, держал раскрытую ладонь под его руками. А несколько секунд спустя Драко, крепко сжимая самую важную в жизни каждого волшебника вещь – свою первую палочку - впился горячим благодарным поцелуем в любимые губы.

***

Люциус вышел за ворота последним из реабилитированных Пожирателей. Промозглый холодный ветер продувал до костей, и Малфой зябко кутался в основательно потрепанную министерской тюрьмой и хранилищем Азкабана мантию. Небольшая кучка мужчин и женщин, в большинстве своем являющихся невиновными родственниками слуг Волдеморта, быстро таяла, активируя выданные аврорами портключи.

- Люциус! - махнул рукой Шеклболт, о чем-то разговаривающий со стариком Лестрейнджем, и, распрощавшись со своим собеседником, быстро направился к Малфою. – Добрый вечер, Люциус. Рад видеть…

- Где моя жена? – перебил его Малфой, озираясь по сторонам, и замер, вдруг столкнувшись взглядом с голубым взором Нарциссы.

- Возьмите портключ, - Шеклболт, поняв все без слов, вложил в его ладонь одноразовый индивидуальный портключ в виде бумажной цепи, которую следовало порвать.

- Да, спасибо, Кингсли, - не сводя глаз с жены, откликнулся Малфой. – Извините, я хотел бы, наконец, побыть с семьей.

- Конечно, - понимающе улыбнулся министр и шагнул в сторону. – Драко ждет вас дома.

Несколько секунд спустя Малфой уже сжимал в объятиях хрупкую фигурку любимой женщины, а Нарцисса, прижавшись щекой к его плечу, едва слышно шептала:

- Не здесь, Люциус. Не здесь. Пойдем домой. Я хочу его видеть. Пойдем к нашему мальчику.

И он разорвал бумажную цепь, переносясь вместе с женой к границе родного имения. По занесенным снегом дорожкам они почти бежали, как в юности не размыкая рук. Магия дома ласкалась к хозяевам, словно уставшая от одиночества кошка. В окнах гостиной горел свет, и Люциус понимал, что за этот свет, за идущую с ним рука об руку женщину, за ждущего их в доме мальчишку он готов отдать жизнь, свободу и даже душу… Снова готов отдать.

Сын изменился. Если он сам и Нарцисса сильно сдали в тюрьме, осунулись и даже постарели, то Драко, напротив, выглядел куда лучше, чем в страшные минуты их расставания. И дело вовсе не в новенькой мантии, и даже не в том, что больше не было той дистрофичной худобы и болезненной бледности. Что-то поменялось в лице юноши, в его глазах, и даже в его осанке…

Они замерли на пороге, жадными взглядами буквально ощупывая сына, а тот, едва заметно улыбаясь, смотрел на них со смесью искреннего, какого-то детского счастья и плохо скрываемой тревоги.

- Сынок, - наконец, выдохнула Нарциса, бросаясь к Драко, и Люциусу показалось, что с губ их мальчика сорвался облегченный вздох.

Присутствие рядом кого-то четвертого он заметил много позже, все еще прижимая к себе самых родных в мире людей, зарываясь лицом в светлые волосы жены и скользя пальцами по сильной, прямой спине сына. Драко, словно почувствовав, что отец начал расширять границы восприятия окружающего мира, слегка отстранился: