Гарри Поттер и его наследие (СИ)

Так странно… Сознание категорически отказывалось объединять Хозяина и Гарри в одно существо. Ничего общего… Придется смириться, что друга больше нет. А его память досталась демону. Ничего не изменить. Гриффиндорец никогда бы не сделал друга своим рабом. Ну, оскорбил этот друг его светлые чувства к этому… к Снейпу. Гарри набил бы Рону морду. И все. Но рабство… Поттер никогда бы так не поступил. Тем более с ним, с Роном.

Как все сложно. Жизнь так изменилась. Сестра завидует. Знала бы она, чему. За красивые тряпки и новую метлу – побои кнутом и наблюдения за тем, как…

При воспоминании об увиденном однажды в спальне, когда Эрри страстно насаживался на напряженный член своего мужа, Рон мучительно, жарко покраснел. И, к ужасу своему, возбудился.

«Неужели я предпочитаю мужиков? Мерлин, это, похоже, заразно. Нахватался от этих… педиков двух…»

При этих мыслях ему стало не по себе. Называть площадным, грязным словом так любящих друг друга людей было… неправильно. Очень некстати вспомнились ледяные глаза Его Светлости, теплые, властные пальцы, сжимающие подбородок, требующие поднять на него взгляд. Сильное тело, мощнейшая магия, длинные живые волосы… такого удивительного, глубокого цвета. Такой недоступно, недостижимо совершенный, далекий и холодный демон. Страшно даже думать о нем. Чтобы не пропасть, не потерять себя, не стать тенью, самым покорным рабом этого равнодушного, вернее, бездушного существа. Без эмоций, без сердца.

Рон не заметил, задумавшись, что уже летит над Запретным лесом. Развернув свою великолепную метлу, он понесся обратно. Свист рассекаемого воздуха в ушах помог, и мысли его немного упорядочились.

«И что, что я – раб. Никто ничего особенного от меня не требует. Лишь проявлять уважение и держать язык за зубами. Обеспечивают, учат, защищают… Берут в Инферно. Многим ли смертным так повезло? Мне, да вот еще и Снейпу. Что Эр нашел в этом желчном убл… зельеваре? Ну, Хозяину виднее. Нашелся хоть кто-то, кто «Севу» рот заткнуть может. Пусть даже и поцелуем. Бррр. Хотя…»

Связные мысли кончились. Осталась мучительная эрекция и воспоминание о теплой, властной ладони. Решив оставить все, как есть, и попытаться ужиться с Хозяином, Рон вернулся к команде. Может, он и раб, но Эр ему играть не запретил, а значит, на новой метле он должен попытаться привести свою команду к победе. Утереть нос этому надменному, белобрысому хорьку, наивно полагающему, что Эр – молодой наивный муж грозного декана, во всем послушный его воле. Знал бы Малфёныш, как он ошибается.

Мысли о том, что именно он, Рон, причастен к тайне, помогли смириться с унизительным положением – быть в рабстве у человека, которого он считал своим другом.

***

Ремус Люпин впервые в жизни с нетерпением ждал полнолуния. Еще бы – он снова увидит Джея. Того, кого он так и не смог забыть, как ни пытался. Его партнер, его любовь, его боль… Как ни прискорбно, но пришлось признать, что демон оказался вполне адекватным. И даже по-своему милосердным, несмотря на все те слухи, которые ходили о Хаэрри Кровавом. И о его ненормальной, болезненной привязанности к смертному. К Аэтэросу. Тем более сложно было представить Снейпа-Ужас-Подземелий в роли последнего.

По слухам, незабвенный Аэ был жестким, отчаянно смелым, вспыльчивым и своенравным смертным. Вполне похоже на Снейпа. Но, все равно… Как же странно. И как его, Ремуса, угораздило… попытаться добиться его расположения. Совсем обезумел. Северус сильно отличается от Джея. Но магия у него… потрясающая. Особенно в последнее время, после того, как он соединился со своим демоном. При мысли о том, какой мощью располагает сейчас Снейп, у Люпина пробежал по позвоночнику холодок. Альбус очень крупно просчитается, если вздумает на него давить.

Что же до Джея… то… слова бессильны описать весь восторг и человека, и волка при воспоминании о том, как сверкают непривычно-синие глаза, когда этот юноша увлеченно рассказывает о чем-то, как его темные, жесткие волосы, чуть не доходящие до плеч, небрежно отбрасывает широкая ладонь. Сами плечи – покатые, широкие. Да, Джей пока очень худой, но потом, когда он немного откормится… Его тело снова станет идеальным – узкие бедра, упругие ягодицы, развитые, рельефные мышцы груди и рук. Смуглая, нежная кожа, пахнущая так восхитительно, что его волк буквально сходил с ума от желания – покрыть, сделать своим.

Трахать, жестко вцепившись зубами в холку, подвывая от удовольствия. А потом вылизывать каждый миллиметр восхитительного тела, тяжесть которого так приятно оттягивала руки, когда он нес его в комнату. Джей… Люпин едва не застонал от желания увидеть его. Пойти к Хаэрри? Попроситься в Инферно? Где, надежно скрытый высокими мраморными стенами, в самом сердце синей башни, на постели, покрытой шелковыми простынями, лежит, как жемчужина в раковине – его партнер. Чудо, подаренное Создателем не понятно за какие заслуги. Сердце пропустило удар. Джей жив. Каким-то чудом он уцелел.

Если будет нужно, он, Ремус, пойдет на любые жертвы и унижения – пусть только Джей живет, пусть сверкает своими невозможными синими глазами. Он готов сутками стоять на коленях перед всемогущим демоном, под носом у Альбуса притворяющимся нежным одуванчиком. Готов держаться подальше от Снейпа (на кой теперь эта ядовитая гадина нужна?). Готов… на все. Слишком долго он был лишен взаимности. И теперь… он намерен добиться его расположения.

При мысли о том, что Джей никогда не был с мужчиной, что он, Ремус, будет первым, кто разведет в стороны эти великолепные, крепкие ягодицы, что именно он насадит на свой член эту потрясающую задницу… дыхание сбивалось, а в паху тяжелело. Его мальчик. Его партнер… Он должен принадлежать Ремусу. И его волку.

И ликанин сделает для этого все. Возможное и невозможное.

***

Ивьерс блаженствовал. Красивая темнокожая девушка-рабыня только что с радостью поделилась своей кровью и теплом. Округлые бедра, высокая грудь. Такая страстная и молодая. Хозяин позаботился о нем.

При воспоминании о том, какие страхи рассказывали в Клане об этом демоне, темные волосы вампира чуть зашевелились. Но истинным чудовищем оказался отец. Родной, хоть и никогда не любивший его по-настоящему, видевший в сыне только будущего Главу Клана. Его, истинного мертворожденного, берегли. Но… никогда не жалели. Заботились, но не любили. Так принято. Наследник не должен был быть избалованной барышней. Он вовремя получал кровь, имел все, что хотел… Но стоило один раз оступиться… сделать один неверный шаг… как его тут же заклеймили, превратили в раба. Отдали, как вещь. Попытав напоследок, заставив поголодать. Унизив всеми возможными способами. Чтобы демон, придя за ним, понял – Клан осуждает провинившегося.

То, что Хозяин оказался таким заботливым, удивило Ивьерса до глубины души. У его семьи тоже были рабы. Они жили в клетках, питались самой грубой пищей и регулярно избивались – во избежание бунта. У Хаэрри же были свои законы. Мадлен, девушка, которая сейчас сладко спала у него под боком, просветила новую хозяйскую игрушку. Правил было мало, но их нарушение вело если не к смерти, то уж точно к наказанию Кнутом.

Во-первых, как бы ни хотелось, нельзя было оскорблять супруга Господина – Нгар Аэтэроса. Характер у молодого Хозяина был не сахар, но демон не чаял в нем души, и ссориться со вспыльчивым и самовольным смертным было очень опасно. В любом конфликте был прав этот мальчишка. Демон жестоко наказывал виновных. Но, надо признаться, конфликты были редкостью. Только однажды Хаэрри выпорол одного эльфа, который отказался давать кровь для одного из опытов Аэтэроса, оскорбив при этом юношу, назвав подстилкой бессмертного.

Во-вторых, даже в мыслях нельзя было допустить увлечься молодым Господином. Демон был ревнив, как… дьявол. И так же мстителен. Аэ всегда прав. И принадлежит только обожающему его Эрри.

В-третьих… демон всегда поступал по-своему. И если хочешь чего-то добиться от Хозяина, нужно честно признаться в нужде. И попросить. Манипулирования и лжи Хаэрри не выносил органически. Равно, как и попыток влиять на него через Нгар. За это можно было угодить на невольничий рынок. И еще не известно, к кому оттуда попадешь.