Жажда мести (СИ)

Вампир занятый какими-то бумагами даже не посмотрел на меня.

- «Сизый бриз», капитана найдешь в «Веселом утопленнике», - при этом он махнул рукой влево, показывая на небольшое здание, откуда доносился шум и музыка.

«Нифига себе название для бара», - я был несколько ошарашен, но все же пошел в указанном направлении.

В баре было шумно, не слишком опрятно, но мне надо было валить из города, так что привередничать не приходилось.

«Только бы денег хватило».

- Скажите, - обратился я к первому попавшемуся матросу, - где капитан «Сизого бриза»?

Матрос внимательно осмотрел меня с ног до головы и кивнул налево.

- Вот тот вампир в зеленом плаще.

Отыскав глазами указанного вампира, я поблагодарил матроса и начал пробираться к нему, слыша за спиной похабные шуточки в мой адрес. Кто-то даже хлопнул меня по попке и предложил пять серебряных орлов за ночь, но я ничего не отвечал нахалам и не обращал внимания на их высказывания и попытки заигрывать. Мне было не до того.

"Интересно, а капитанов не предупреждали на мой счет?" – именно это волновало меня сильнее всего.

«Может, зря я сунулся в порт? Надо было уходить пешком».

От волнения у меня даже руки вспотели, не говоря же об испарине, покрывшей лоб. Сердце замирало в дурном предчувствии, и оно меня не обмануло.

Когда до капитана в зеленом плаще оставалось всего два шага, чья-то рука опустилась на мое плечо, причем пальцы сжали его с такой силой, что там наверняка останутся синяки. Я охнул, и в эту же секунду мое ухо обдало чужое дыхание, а вполне знакомый голос с рычащими нотками тихо произнес:

- Ты от дедушки ушел, значит?

ГЛАВА 9.

- Сириус, - тихо выдохнул я, замирая под его рукой, словно мышь под веником.

- Узнал. Приятно.

Вот только приятно ему, кажется, совсем не было. Пальцы на моем плече сжались еще крепче, и я зашипел от боли.

- Пойдем-ка, ЛЮБИМЫЙ, поговорить надо.

Ну вот, теперь меня точно будут бить, и может быть, даже ногами.

Инстинктивно рванувшись в сторону, я попытался вырваться от Сириуса, но все, что мне удалось сделать, это сбросить его руку с плеча, чтобы оказаться для разнообразия скрученным в бараний рог обеими руками. Потом одна из рук скользнула мне на горло, что-то там сжимая, и я почувствовал, как сознание медленно ускользает от меня, позволяя закинуть мою практически бесчувственную тушку на плечо. Краем сознания я еще уловил какие-то выкрики, а потом все окончательно растворилось в нахлынувшей на меня темноте.

Сказать, что пробуждение было неприятным, значит, ничего не сказать. Я лежал животом на твердой поверхности, как выяснилось при последующем осмотре, это был табурет, ноги, согнутые в коленях, и руки были прикручены к ножкам этого самого табурета, а судя по холодному сквозняку, пробегавшему по ягодицам, штанов на мне не было. Повернув голову и максимально вытянув шею, я убедился в правдивости своих ощущений. Штаны были спущены до колен. Кошмар. Легкая качка маленького помещения и гамак, висевший рядом со мной, говорили о том, что я нахожусь на корабле.

«Сбылась мечта идиота, вот как это называется».

Подергавшись еще раз и убедившись в том, что привязали меня весьма качественно, я затих, ожидая дальнейших действий моего вновь обретенного супруга. Не продержит же он меня в таком состоянии до конца плаванья? Тут же встал вопрос – куда мы плывем? Вот только спросить было не у кого, кроме меня в каюте никого не наблюдалось.

Стоило только мне об это подумать, как дверь отворилась, и в каюту зашел тот, кого я больше всего не хотел видеть, в руках он нес… широкий кожаный ремень. Когда наши взгляды встретились, Сириус более чем выразительно хлопнул им по ладони, не оставляя сомнений в том, для чего этот ремень ему понадобился!

- Ты не посмеешь, - пропищал я испуганно.

- Еще как посмею, - хищная улыбка скользнула по губам вампира, обходящего меня по кругу.

- Всякий поступок влечет за собой последствия. Надо уметь просчитывать эти последствия и принимать наказание за них.

Остановившись сзади меня, он снова выразительно хлопнул ремнем по ладони.

- Ни о чем не хочешь меня попросить?

«Чтоб я что-то просил у этой сволочи? Не бывать такому, никогда!»

- Попросить нет, а вот пообещать хочу. Если ты посмеешь меня выпороть, я тебе отомщу. Честное слово отомщу! – я задергался в путах, но все что у меня получилось, это пошевелить задницей.

Единственной реакцией на подобное поведение меня, несчастного, мог быть только смех, вот его я и дождался. Боже, как унизительно!

- Если твое выступление окончено, - сказал Сириус, все еще посмеиваясь, - я, пожалуй, начну.

Ремень свистнул, и жалящий удар обрушился на мою голую попку.

- Это за неуважительное поведение.

Еще свист.

- Это за побег.

Свист.

- За проникновение в чужие комнаты.

Свист.

- За воровство.

Я стиснул зубы, стараясь не стонать. Эта сволочь не дождется от меня криков или мольбы. Не достоин.

Меня пороли несколько раз за мою пока короткую жизнь. В интернате нас нередко пороли за проступки, после чего сажали в карцер (подвал) на хлеб и воду. Дня два-три подобной воспитательной работы, и мы были шелковыми, по крайней мере, некоторое время. Потом в армии был подобный ритуал, когда нас «духов» переводили в «черпаки». Задница тогда болела два дня. Но сегодняшняя порка была намного унизительнее всего того, что было со мной раньше.

Удары сыпались один за другим, но не просто так, а с пояснениями, и от этого обида во мне вскипала все сильнее. Злые слезы, невольно выступившие из глаз, не давали четко видеть окружающее, а мне и не надо было видеть. Я слышал и чувствовал. И запоминал. Все запоминал!

«Отомщу, сволочь! За каждый удар отомщу!»

Когда экзекуция была окончена, Сириус отвязал меня от табурета и уложил на пол, спиной на расстеленное заранее одеяло, предварительно содрав с меня висящие на коленях штаны.

- На этот раз я не дам тебе шанса сбежать. А чтобы наверняка…

Сириус взял в руки небольшую шкатулку из красного дерева, вынул из нее какой-то перламутровый шар, похожий на жемчужину, размером с детский кулачок. Отбросив в сторону ненужную более шкатулку, Сириус положил шарик мне на живот в районе пупка и что-то забормотал на непонятном языке, очень похожем на тот, который использовали на свадьбе. Понимание происходящего, словно молнией пронзило меня.