"Тонкая линия. Осколки судеб".

«Прости меня, но… Я должен спросить тебя об этом: что, если Ив станет умолять тебя освободить его? Если начнет говорить о том, что он вовсе не хотел причинить нам зло? Или будет клясться, что все осознал, раскаялся и никогда не повторит содеянного? Что тогда?..»

На это Наста печально улыбнулась:

«Если я что и поняла окончательно и бесповоротно, так это то, что Иврам никогда не исправится. Никогда! Поэтому, будь спокоен, даже если он и попробует навешать мне лапшу на уши, я все равно не поверю ему».

Щелчок электронного замка на бронированной двери выдернул Насту из задумчивости. Зеленоглазая женщина вся подобралась, выпрямила спину, как будто проглотила шпагат. Она отказывалась сама себе признаться в том, что смертельно боится встретиться с братом взглядом. И в миг, когда он переступил порог комнаты, их взгляды – одинаково изумрудные – неизбежно, неумолимо пересеклись друг с другом. Огромным усилием воли, Наста удержалась от того, чтобы испуганно отвести глаза в сторону. Но ей не удалось обмануть брата, он прекрасно считал все ее чувства, и позволил себе мимолетную циничную улыбочку.

После того, как он был усажен и прикован к стулу, Наста попросила оставить их в одиночестве. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки, прежде чем начать говорить. Впрочем, даже когда она заговорила, она все равно ощутила предательский ком в горле:

- Здравствуй, Иврам, - обратилась Наста к нему на русском. – Как ты?

Брови Ива иронично приподнялись, а губы разошлись в его – столь типичной! – издевательской улыбке.

- Неплохо, сестренка, неплохо, - ответил он подчеркнуто доброжелательным тоном. – Тут отлично кормят, мне позволяют посещать спортзал и смотреть телевизор. Если забыть тот факт, что это место похоронено под землей на несколько десятков метров, то вполне можно решить, что я нахожусь в санатории. И, надо признать, я хорошо отдохнул, - Ив демонстративно наклонил голову вправо и влево, затем повел плечами, разминая мышцы. Он выглядел полным сил и энергии, которые переполняли его тело и, как сжатая под давлением пружина, искали выхода: - Только находясь здесь, я в полной мере осознал, что мне давненько надо было взять отпуск и вот так передохнуть. Спасибо тебе за то, что организовала мне эти каникулы.

Наста нервным жестом скрестила руки на груди, стремясь скрыть свое замешательство.

- Не благодари. Ведь в этом «санатории» ты проведешь всю свою оставшуюся жизнь, - резко сказала она.

Возможно, ей не следовало так отвечать, потому что подобные слова вполне могли обозлить брата и испортить дальнейшую их беседу. Возможно, стоило сделать вид, что она воспринимает его слова как шутку и перевести разговор на другую тему. Однако Наста прекрасно знала – как бы она не хитрила, ей не удастся обмануть Иврама, и он все раскусит ее намерения. Так что лучше не юлить, а озвучивать свои реальные мысли.

Хотя, судя по всему, Иврама совершенно не задело сказанное ею.

- Какая-то ты задерганная, сестренка, - заметил он все так же доброжелательно. - Думаю, тебе бы тоже не помешал отпуск.

- Значит, я задерганная? Это настолько очевидно? – осведомилась Наста, доставая сигареты и прикуривая.

- О да, - кивнул брат.

Женщина затянулась сигаретным дымом, обдумывая, что ей сказать дальше, но тот ее опередил:

- Неужели дела Акутагавы настолько плохи?

Наста принудила себя говорить нарочито равнодушно:

- Почему ты решил, что здесь из-за Акутагавы?

- Потому что у него проблемы, это же очевидно. Он навещал меня недавно… - Ив выдержал эффектную паузу, прежде чем с насмешкой прибавить: - И вид у него был такой же задерганный, как и у тебя.

«С этим не поспоришь!» - уныло подумала Наста, а вслух произнесла:

- Хорошо, допустим, я здесь из-за Акутагавы. И, допустим, у него действительно есть некоторые… проблемы. Он что-то тебе рассказывал?

- Нет, этого он не стал делать, - Ив, несколько раз моргнул своими длинными ресницами, всем своим видом напоминая кроткого ягненка.

- Я могу рассказать, если ты готов послушать.

- Ну что ж, почему бы и нет. Я никуда сегодня не спешу, - улыбнулся мужчина мягко. – К тому же я так соскучился по твоему голосу.

Конечно, его слова не могли не достичь сердца Насты. Они попали точно в цель! Он соскучился по ее голосу, по ней?.. Когда Наста услышала это, то, против ее воли, в ее душе всколыхнулись задавленные, загнанные в самый дальней угол, чувства – она ведь тоже так соскучилась по нему! Как рада она была видеть его вновь, слышать его! Все это время, с тех пор как он был схвачен и посажен под арест, не было ни дня, чтобы она не думала о брате…

Нет, все эти нахлынувшие чувства не заставили ее потерять голову; Наста превосходно понимала, что он играет с ней. Да, Иврам прикован руками и ногами к железному стулу, а она в любой момент может покинуть это мрачное место и выйти на поверхность, залитую солнечным светом – и все же именно он тут владеет ситуацией, а отнюдь не Наста! Именно Иврам устанавливает правила игры, вынуждая ее подстраиваться под эту игру. И так всегда! Он будет играть, даже если к его голове приставить пистолет!

Кроме того, Наста уже усвоила - путем шишек, набитых за время, проведенное подле брата-близнеца - что любое, пусть даже самое искреннее поведение Иврама может, в итоге, оказаться всего лишь его очередной маской. Маской, надетой им для какой-то одному ему ведомой цели. Маской, за которой может скрываться что угодно – и ты никогда не сможешь поручиться, что знаешь наверняка, что будет, когда он эту маску снимет.

Добираясь до военной базы, она внутренне готовилась к тому, что Иврам сразу же станет бить в самое больное место: заговорит о ее чувствах к нему, о том, что она предала его, что по ее вине он заперт в подземной темнице… Но он избрал другую стратегию, другую маску. Вместо нападок он улыбается и, кажется, совершенно не переживает за свою судьбу. Это дало Насте повод надеяться на конструктивный диалог с братом.

«Вполне возможно, он действительно заинтригован и хочет узнать подробности происходящих событий. Поэтому Иврам и согласился выслушать меня, - резюмировала она. - Видимо, собрать информацию ему важнее, чем устраивать спектакль с обвинениями».

Эта заинтересованность со стороны Иврама играла ей на руку. Если ее рассказ покажется брату информативным, он вполне может разговориться. Главное сейчас правильно разыграть имеющиеся на руках карты! И она принялась излагать загадочные события последних дней. Иврам слушал, не перебивая и даже не принимая при этом скучающий вид. Завершив свое повествование, Наста выжидающе посмотрела на брата.

И вот теперь он принял тот самый скучающий вид!

- Значит, Акутагава не придумал ничего лучше как арестовать Харитонова и упрятать его подальше от белого света? – произнес Ив неторопливо.

- По-твоему, следовало уничтожить его?

Зеленоглазый мужчина загадочно ухмыльнулся в ответ, но промолчал.

- И что же значит эта твоя гримаса? – не дождавшись ответа, поинтересовалась его сестра.

- Ты действительно всерьез рассчитывала, что я стану тебя консультировать? За кого ты меня принимаешь? Ты и Акутагава? – издевательски рассмеялся Ив. – Вы упрятали меня в это подземелье, пообещав мне, что я больше никогда не увижу свободы, но, когда запахло жареным, начали бегать ко мне, желая получить ответы на вопросы! И по какой такой причине, скажи мне пожалуйста, я должен снизойти до ответов? Я должен помочь вам по доброй памяти?..

- Не факт, что ты вообще можешь чем-то помочь… - попробовала сбить с него налет высокомерной самоуверенности Наста, но тот перебил ее:

- Если бы ты или Акутагава сомневались в том, что я могу быть полезен, вы бы сюда и шагу не сделали. Так что не пытайся делать вид, что я еще должен заслужить право быть услышанным! Нет, это не тебе решать, слушать меня или нет. Это мне решать – говорить или нет. Хочешь узнать, что я думаю по поводу заварушки, в которую угодил Акутагава? Ну а что я получу взамен? Какая мне выгода?