От звезды до звезды. Колония (СИ)

Йонге с облегчением вздохнул. Несомненная ценность Рудольфа как напарника заключалась в его умении подкидывать годные идеи, когда запас здравого смысла у самого Йонге полностью иссякал.

*

На второй зонд у них ушел битый час. Но, наконец, страшный груз благополучно отбыл на орбиту и занял геостационарную позицию. Сайнжа настаивал, что тела ни в коем случае не должны оказаться в атмосфере, пока он не вернется за славой и охотничьей доблестью. Йонге торжественно поручил ему следить за полетом зонда все оставшееся время, а сам приступил к составлению маршрута.

Он только-только успел проложить первые три точки для выхода в заселенный космос, как сосредоточенность Сайнжи на трупах приказала долго жить.

Небрежно поглаживая снятое с пояса оружие, Сайнжа сделал два широких круга по рубке и остановился перед пандусом.

– Даже не вздумай.

Сайнжа уперся ногой в пандус и покачал свое “солнышко”. Йонге подумал, выбрал четвертую точку маршрута и погрозил яуту кулаком. “Фелиция” рассчитывала энергозатраты и наконец показала категорический восклицательный знак в красном треугольнике. С досадой нахмурившись, Йонге смахнул четвертую точку с экрана. Все смещения и лакуны говорили о том, что идти нужно здесь, но искин упрямился. Йонге еще раз пересмотрел все вводные и еле удержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Тонко очерченный, еле заметный хвостик изгиба Мюнца стоял ровно на пути к четвертой точке. Йонге вытащил хвостик на весь экран. “Фелиция” тут же превратила его в жирную область, скрытую туманом визуализации. Судя по окраске, исчезать эта гадость не собиралась в ближайшие пару дней.

Сайнжа зацокал по пандусу, переступил через опущенный край сферы и встал рядом.

– На ручку не садиться, – спешно предупредил Йонге.

Сайнжа презрительно заворчал и потянулся к составляемой карте.

– Я сам, – почти сердито сказал Йонге и нахмурился еще сильнее, понимая, что ревнует: как профессионально, так и сугубо лично.

Сайнжа остановился на полпути, сипяще вздохнул и неожиданно схватил его за запястье. Заставил пилота вытянуть руку, и повел по прямой от третьей точки, минуя предполагаемые места четвертой и пятой, а затем еще дальше – где Йонге еще даже не прикидывал. Остановившись всего в одном прыжке от Сельвы, Сайнжа уверенно ткнул, и на карте загорелась пиктограмма. Сначала она помаргивала желтым, но затем сменилась на зеленый и тут же – на синий, закрепляясь в карте.

– Не понимаю, – почти с отчаянием сказал Йонге. – Как?

– Фелис способна на многое, если не ограничивать ее узким людским кругозором и страхами.

– А это многое способно нас укокошить, а?

Сайнжа выразительно пожал плечами и отпустил указующий перст первого пилота.

Шумно сопя, Йонге поставил финальную точку, отправляющую их прямиком на Сельву, и откинулся в кресле.

“Эй, Йонге, – немедленно прорезался напарник. – Иди сюда, я тут нашел классную штуку”.

“Не хочу смотреть твои стрелялки”.

“Да нет, – Рудольф почти засмеялся. – Это в санузле. Оказывается, тут есть своя душевая! И крутые распылители – лучше, чем у нас”.

“Пожалуй, я и так обойдусь”.

“И фруктовое мыло”.

– М-м-м…

– Что?

Йонге спохватился, что протянул свой мечтательный вздох прямо вслух.

– Ничего, – твердо сказал он. – Пожалуйста, не трогай больше маршрут, он и так короткий. Я пошел по делам.

– Моя помощь нужна?

Энергично мотнув головой, Йонге поднялся из кресла. Сайнжа тут же занял его место, заставив первого пилота громко вздохнуть. Презрение к субординации яут демонстрировал просто вопиющее. Сайнжа поскреб под нижней челюстью и потыкал пальцем в голографическую клавиатуру.

– И ничего не сломай, – добавил Йонге.

На этот раз яут его просто игнорировал.

Бормоча под нос ругательства, Йонге двинулся в направлении душевой. Рудольф со своим фруктовым мылом потеснил насущные проблемы экипажа, выдвинув на первый план личное состояние самого Йонге. Первому пилоту нестерпимо захотелось вымыться.

Один из его многочисленных знакомых утверждал, что мытье – лучший способ очиститься от накопившихся переживаний, профильтровать мысли и сбросить излишнее напряжение. Сейчас Йонге готов был подписаться под каждым из этих утверждений.

Рудольфа он нашел по слуху. Жуткие немузыкальные завывания неслись из-за стены, которую Йонге при первом посещении санузла счел монолитной. В настоящий момент она слегка изменила прозрачность. Пуще того выдавал Рудольфа скафандр, валяющийся прямо на полу.

Йонге безо всякого пиетета избавился от собственной брони и на мгновение задержался, переступая босыми ногами по полу. Он вспомнил, как им приходилось тесниться в собственной мойке, и на мгновение испытал острое сожаление об утраченном корабле. Бодрое “пение” прекратилось.

– Я слышу, как ты там пыхтишь и расшатываешь синхронизацию, – сказал Рудольф. – И, между прочим, местный резерв воды хоть и больше нашего, но тоже имеет свои пределы.

Йонге хлопнул по стене, где виднелся мокрый отпечаток ладони, и не прогадал. Вся конструкция бесшумно сдвинулась, в санузел хлынули клубы пара, и Йонге поспешил ступить внутрь.

Рудольф поприветствовал его кивком намыленной головы и протянул массивную железную тубу. Скрутив крышку, Йонге по уши нырнул в острый запах и немедленно тоже налил себе на голову пузырящуюся субстанцию. Пена тут же разбухла облаком и поползла на плечи. Йонге чувствовал покалывание, с которым активные пузырьки пробирались под верхний слой эпидермиса, отшелушивая все лишнее. Запах усилился, и пилот расплылся в блаженной улыбке, закрывая глаза.

– Прям как электричество, да?

Сквозь пар голос Рудольфа звучал глуше обычного. Йонге повозил руками по голове и потянулся так, что хрустнули плечи.

– Почти, – согласился он.

– Никогда не думал, что это будет так круто.

– Что? Мыло? Мы ж такое покупали. Хотя, согласен, стоит оно недешево, но лучше бы у них тут стояла парочка колонн стабилизации, я бы…

– Нет, не о том я, – перебил Рудольф.

Теперь голос раздавался совсем рядом, и Йонге пришлось протереть глаза. Пена не жглась, но он не любил, когда зрение затягивало мутной пленкой. Рудольф оказался перед ним практически нос к носу. Пена стекала и с него, и Йонге улыбнулся, оценив внезапную копну волос, образованную собственной шевелюрой механика и густым слоем мыла.

– Я про электричество, – продолжил Рудольф. Натянутая нитка синхронизации напряглась еще сильнее и вспыхнула несколькими крутыми пиками. – Как… на гиперионе. Смекаешь?

Почти вся ровная нитка синхронизации теперь превратилась в лихорадочную синусоидальную кривую.

– Я помню, – Йонге стер пену с лица и сложил руки на груди. – Помнится мне еще, ты сказал, что больше мы так не делаем.

– Тогда я был слишком взвинчен, – пробормотал Рудольф, делая еще крошечный шажок вперед. – Давай еще раз. Правда было круто.

– Церебролин, – сказал Йонге и для верности указал в сторону выхода. – Там в рубке еще целый блистер, если ты напоследок Николаю в карман не сунул.

– Сдался тебе этот церебролин, – Рудольф сложил ладони вместе и прижал большие пальцы к нижней губе. – Суешь свою химию на каждый случай. Нам и без него… неплохо. Это дерьмовая химическая кастрация для экипажей, где друг другу не доверяют… Боятся…

Слова он уже тянул так, что Йонге едва не начал кивать в такт. Гипнотическая пульсация синхрона заставляла соглашаться с каждым сказанным словом.

Ни в геоэскадре, ни у фармацевтиков у него не было напарника, с которым синхрон прыгал за сто процентов. Но все-таки он сомневался. Четыре года они существовали бок о бок, не перешагивая черты, однако стоило появиться гребаному яуту на мертвой выжженной Калисее…

– Пожалуйста. Что хочешь в обмен? – Рудольф развел руки. – Я много чего могу, не рассказывал тебе?..