Сторож шального сердца (СИ)

Встречи «втроём» продолжались, и в одну из таких встреч она решилась: попросив проводить до самого подъезда, напоследок придвинулась вплотную и легко поцеловала избранника. Прикоснулась губами к губам, запечатлев одно-единственное касание.

Эффект получился ошеломительным: Игорь отпрянул, словно не веря, закрыл рукой рот и непонимающе спросил:

- Ты чего, Аль?

- Я… – она прикусила внутреннюю сторону щеки, стараясь унять сбившийся от сумасшедшего поступка пульс, и слабо улыбнулась: – Нет, ничего, простой эксперимент.

Она была похожа на нелепую перелётную птичку в своей тонкой кофте красного цвета и узких черных штанах, заправленных в осенние полусапожки. Хотела покраснеть, но сдержалась, боясь, что выдаст неуместные мысли.

Что-то мешало. Мешало им обоим, хотя они свободные во всех отношениях люди.

Скоро октябрь, а за ней Зима. Возможно, всё дело во времени года?

Игорь фыркнул, сделав вид, будто поверил:

- И как?

А она пожала плечами, прикинувшись, словно её это устраивало:

- Неплохо.

- Хах, тогда свидимся.

Алёна кивнула и на ватных ногах поплелась в свою квартиру. Неосознанно пересчитала все ступеньки, механически достала ключи и открыла дверь. Дальше стандартный набор действий: снять полусапожки, выпутать из резинки длинную копну волос, обессилено упасть вниз лицом на диван в зале.

В голове шестерёнками завертелись цепочки мыслей.

Полежав минут десять, девушка вскочила, пнула ножку кофейного столика рядом, от боли запрыгала на левой ноге, сквозь зубы отругала собственную глупость. Не только насчёт последнего действия.

В итоге упала на пол, попыталась подняться, а когда ничего не вышло, перекатилась на спину, наплевав на новёхонькую дорогущую кофту. Простонала со смехом, закрывая руками пылающее лицо:

- Ду-у-ура, ха-ха. Я себя так только в десятом классе вела, когда ко мне Васька подсел. Вот ду-урочка. Как я ему на глаза покажусь? Взрослые люди же.

Отхохотавшись, девушка поднялась и вышла в коридор, став напротив большого круглого зеркала. Скорчила себе забавную рожицу и неожиданно посерьёзнела. Произнесла с уверенностью:

- Я смогу. Добьюсь, даже если придется без толку стучать в закрытые двери. Обязательно.

А потом, усевшись прямо на тумбочку с косметикой, принялась стягивать колготы.

*

Наверное, ключевым моментом стал второй поцелуй. Или каким он там был по счёту за ночь.

Он послужил разрывом прочной стальной цепи, которую до этого не удалось разорвать никому. А теперь одно звено лопнуло, и цепь под прищуренным взглядом фокусника превратилась в двойную удавку. Оставалось где-то найти мыло и неустойчивый табурет – люстра, к счастью, имелась одна на двоих.

Тогда Андрей посреди ночи неожиданно проснулся. От чего – он так и не понял, но тем не менее… Совсем уж по-кошачьи зевнув, неслышно спрыгнул с подоконника и босиком прошлёпал в туалет. Часы показывали полпервого, поэтому Андрей удивился включенному в спальне свету.

Приоткрытая дверь позволила заглянуть внутрь, а от увиденного Андрей замер.

Банально. Так банально. Предсказуемо. Но больно. Долбанный призрак кошака кровожадно порвал грудную клетку, вынул оттуда сердце и, сжав его в когтях, задумался: стоит ли сожрать?

Почему же никто не предупредил Анжи, что его жизнь не комедия? Что она – триллер. Триллер, который не касался красивого хеппи-энда в истории людей за гранью двери.

И в этом хеппи-энде никакого Анжи-Андрея не предусмотрели. Его нарисовали, набросали пару строк, а потом, осознав ошибку, попытались ластиком стереть чернила.

Пустая трата времени – только затёрли бумагу до дыр.

Они целовались – Игорь и Алёна. И это казалось правильным.

Это было правильным. И красивым. Именно так, считал Андрей, должны целоваться влюблённые.

Однако – больно. Анжи злился на себя, потому что у него дрожали руки. А не должны – ведь всё правильно. Так верно. И это – точка – клякса, размывшая отвратительно-трогательное «Анжи» на клочке смятой записки: «Буду поздно, не жди меня, А…» Ведь больше и нет никаких упоминаний неправильной клички-имени.

Почему же ноги отказывались шевелиться, хотя отчаянно, остервенело хотелось сделать шаг назад. Оторваться, отключиться от непрерывного слайд шоу приторных кадров слащавой романтики.

Отвратно. Достало. К чёрту.

Анжи пошатнулся, судорожно схватился за стену и прикрыл веки.

Какие глупости он творит?

А разве что-то можно изменить?

Анжи эгоист, но здесь он бессилен – так как не имеет власти даже над собой.

Поэтому нужно держаться. Держаться за что угодно: за стену, за хвалёное самолюбие и потрёпанную совесть.

В конце концов, Анжи сам развязал Алёне руки, значит, пора избавить Игоря от тяжести ответственности за бренное тело его сожителя – НЕ-любовника.

«Возьми себя в руки, нытик», – гаркнул мысленно Анжи и моментально всколыхнулся.

Отошел от стены – незаметно, неслышно. Глубоко вдохнул, выдохнул и улыбнулся – для пробы. Ничего особенного не случилось: подумаешь, соквартирник подцепил себе девчонку и лижется с ней в другой комнате. Им втроём тесно, поэтому одному придётся спешно собирать манатки. Андрей даже знал, кому.

Так же тихо он пошел обратно, сел на подоконник. Заснул.

Его никогда не беспокоили кошмары, и сейчас – тоже.

Когда проснулся, понял, что привычно лежит на кровати, укрытый одеялом.

- Игорь, ты дома? – громко позвал соседа.

Ответа не последовало, значит, ушел. Куда – на работу или по делам – Андрей почему-то не помнил. Или не хотел вспоминать. Тем более, ему самому пора на работу.

Поглядев на часы, парень рассеянно уставился в потолок – в голове шаг за шагом выстраивался расчетливый план действий. В голове прояснялось. Так надо.

Необходимость часто заставляет людей идти на крайние меры.

На постель запрыгнула Редиска. Протопала до груди Андрея, немигающим взглядом уставившись на непонятного хозяина. Фыркнула, нахально поглядев снизу вверх.

Велики её кошачьи заботы.

Решительно кивнув самому себе, адвокат поднялся – Редиска, протестующе мяукнув, спрыгнула обратно на кровать и с выражением «Покорми-меня-хозяин» продолжила одностороннюю игру в гляделки. Второй недоигрок взял любимый рюкзак, вытряхнул его на пол, сложив внутрь всего две вещи: рабочий ноут и папку с документами – паспортом, дипломом… Остальное затолкал под кровать, переоделся в любимые джинсы и свободный белый свитер, неторопливо обулся. Будто шел на прогулку, в первый раз забив на работу.

Напоследок окинув взглядом квартиру, заметил тарелку с бутербродами. Хмыкнул, не разуваясь, свистнул с тарелки парочку – на дорожку.

Закрыв дверь на ключ, кинул его в почтовый ящик – как делал иногда, чтобы не потерять.

Сердце билось в стандартном ритме. Одна секунда – один стук. Шестьдесят ударов в минуту.

В голове – всё по полкам. Она как никогда ясная. Удивительное чувство.

Выйдя из подъезда, Андрей остановился – осмотрелся по сторонам и, не медля, пошел к остановке.

Он уходил из дома, из города, из чужой жизни.

Потому что. Так. Правильно.

И неважен мерзкий назойливый шепот: «Любовь не…»

*

Анжи ехал в автобусе, рассматривая удивительные пейзажи улиц. Внутри необыкновенный покой, словно выхлебал тонны валерьянки. Правда, временами, когда мелькали знакомые перекрёстки, земля под ногами исчезала: всё-таки он ехал по знакомым улицам на знакомом автобусе со знакомым кондуктором – и от этого к горлу подкатывал неприятный комок.

Но он справится, ведь раньше жил как-то.

Нет, это вовсе не «О, как я буду жить без него?», а твёрдое и уверенное: «Я буду жить без него. Не загнусь, не подохну, не задохнусь, ведь чувства – не кислород».

Он будет жить, но просто… по-другому. И от этого «по-другому», несмотря на самоиронию, самоуверенность и самовнушение, становится несколько хреново. Дурацкое состояние.

Но пульс внутри – как у снайпера. Впрочем, Андрей и был снайпером, готовым сделать свой последний выстрел и принять то, что вскоре «хреново» затопит сознание, как неблагодарный сосед сверху.