Уличная магия 3: Турнир (СИ)

Хаку отступает на шаг. И вдруг разворачивает меня к себе, дернув за плечо. Потасовка получается короткой – он сильнее, ловчее и без слабых мест. Орел летит к Хидану на пол, барная стойка впивается в спину.

- И все-таки ты выбрал проблемный путь? – Хаку крепко удерживает мои руки по бокам, с такой чудовищной силой, что хочется вскрикнуть от боли.

- Алмазы – очень проблемное вещество, не правда ли?

Сглатывает. Я тоже.

- Яхико, брось это. Он нам нужен, - в карих глазах Хаку нет ни намека на злость или раздражение. И даже… наоборот?..

Чуть повернувшись, вижу, что Яхико прицелился мне в голову. Хорошенько же я их разозлил.

- Он нужен только тебе! – бармен рычит, осматривая раненого преступника. Кровь обильно залила шею и щеку полубессознательного Хидана. У говнюка запоздалый болевой шок, наверное…

- Что с ним? – Хаку продолжает будничным тоном опрашивать Яхико, рассматривая мои губы. Чудесно, мать вашу.

- Хорошенько оглушило – но жить будет… дай я этого паскуду прикончу, а?

- Нет, - ядовито отрезает «новый друг». И, наконец-то, выпускает меня из своих жестких объятий.

- В десятый раз спрашиваю: где Данзо?

- Должен быть наверху.

Хаку достает сотовый. Набирает номер по памяти.

- Вы сами всё видели.

Весьма прохладное начало разговора с большим начальством, не правда ли? Старческий сухой голос что-то отвечает, но я не вслушиваюсь, оглядываясь в поисках камер наблюдения. Чувствую, скоро меня будет тошнить от одного вида этих маленьких мерзких устройств – куда не ткни, везде их гаденькие глазки за спиной.

- Прямо сейчас?

Пока Хаку разговаривает с этим ублюдком, он неотрывно смотрит на мое лицо. А я – куда угодно, только не в холодно-безмятежные глаза. Странный он человек. Вроде бы ни во что не ставит, но в то же время почти одержим какой-то собственной идеей… собственным видением меня настоящего.

Когда разговор заканчивается, мы не сговариваясь двигаемся к лифтам, оставляя у бара Хидана и Яхико. Яростный, пробирающий до костей взгляд последнего я чувствую на своей спине до самого поворота.

По дороге меня мучает вопрос – нет, все-таки, козырной ли мой туз? Судя по тому, что я нарвался на Хаку, ничего подобного.

Кнопка под изящными пальцами убийцы тихо щелкает. Мы заходим внутрь, дверь закрывается, и узкое квадратное пространство наполняется зверским напряжением.

- Странно, что тебя пришлось ждать так долго, - необычно мягкими интонациями начинает Хаку. Немного погодя, делает шаг ближе, упирается руками по бокам от моей шеи.

- У всех синтагмийских уродов есть одна отвратительная черта… они почему-то думают, что имеют право делать с человеком всё, что им заблагорассудится.

- А ты попробуй убедить синтагмийских уродов в обратном.

Не скрывая ликования, демонстрирую ему украденную пулю, которой он засветил еще в больнице.

- Кажется, это принадлежит мне.

Рука Хаку опускается поверх моего запястья. Впрочем, он не предпринимает попыток отобрать имущество обратно – просто придерживает, рассматривая.

- Оставь у себя. Когда придёт время, она сыграет свою роль.

- Да неужели?

- Ты сам принесешь её мне, Узумаки, - сиплый шепот обдает щеку. Хаку наклоняется, мимолетно касается губами моей скулы. – Сам же попросишь пристрелить тебя. И я пристрелю. Пущу пулю в голову, между глаз. Так убивают бешеных собак.

- С какой это стати?

- Веришь или нет, игра только началась.

Хаку первым покидает лифт, зачем-то придерживая меня за руку, как малолетнего ребенка. От знакомых роскошных декораций по спине бегут мелкие мурашки. Приходится согнать их одной решительной мыслью – я пришел сюда ради победы. Ради неприкосновенности. Ради Саске. И ради себя самого.

Ублюдок практически заталкивает меня на поклон к Данзо. Старик, при всей его ужасной репутации, сейчас совсем не выглядит угрожающе – обычный дедушка в шикарном черном кимоно, рассевшийся в широком кресле у своего рабочего стола. В том же самом кимоно, которое было на нем, когда я стал свидетелем пытки Кабуто.

Теперь ясно, почему его никто не может опрокинуть. Данзо – потрясающее чудовище.

- Рад нашей встрече, Наруто-кун, - светлые, почти бесцветные глаза осматривают меня с головы до ног. – Присядь, пожалуйста.

Я послушен – сейчас не время и не место для пререканий. Набравшись наглости, вальяжно сажусь в кожаное кресло напротив. Подумать только…

Меня могут убить прямо сейчас. Прямо здесь. Или повязать и засунуть в какой-нибудь подвал, как Кабуто, а потом долго и мучительно пытать. Но ничего страшного не происходит, Данзо все так же учтиво мягок, Хаку – невозмутим.

- Итак, зачем ты травмировал моего человека? Неужели подзабыл, где можно меня найти?

Мысли спотыкаются об этот вопрос. Ответ слишком очевиден, чтобы игнорировать его. Но в то же время…

- По какой-то причине Хидан решил, что я – его игрушка. Мне пришлось показать, что он ошибается.

Данзо вдруг смеется. Ужасный смех – неискренний и сухой, сиплый, как крик старой больной птицы.

- Ты мыслишь совсем как я, молодой человек. Интересная особенность характера – желать мести тогда, когда нужно получить выгоду. Ты знал, что я не оставлю этот поступок без внимания, правда ведь?

- Знал, - сделав глубокий вдох, кладу руки на подлокотники кресла. – Я пришел, чтобы договориться.

- Договориться ли?

- Не совсем. Я пришел, чтобы поставить Синтагму перед фактом.

Данзо смотрит прямо, но его эмоции невозможно разобрать.

- Очень интересно.

- Мы с Саске – больше не собираемся участвовать в разборках Черного Маскарада и Бала Элифеса. Все, что было раньше, с этого момента остается в прошлом и никак не должно влиять на наше будущее. Ни я, ни Учиха, не будем втянуты в ваши игры, это я могу обещать.

- И что же ты сделаешь, если я втяну тебя прямо сейчас?

Он едва заметно переводит взгляд на Хаку. Тот приставляет к моему горлу свою крутую пушку.

- Убейте меня, - пожимаю плечами. – Или убейте Саске. Я хочу сказать, что мы с ним будем идти по выбранному пути, не смотря ни на что. Я не боюсь смерти. Я и так каждое утро просыпаюсь в ее объятиях.

Данзо чуть щурится. Как довольный сытый кот. Похоже, ему нравится мое отчаянное бесстрашие.

- А если я скажу, что могу предложить тебе приятную награду за работу в Синтагме?

- Деньги? – мы хмыкаем одновременно – и я, и Хаку.

- Информация о том, как на самом деле погибли твои родители.

Оглушительная тишина сходится вокруг непроницаемым коконом. Легкая боль пробивается к сердцу, от удара крови в виски кружится голова.

Что?

- Они были больны.

- В самом деле? А что, если я скажу… - Данзо складывает руки замком. – Что я знаю о твоей семье всё? Что если я знаю о тебе то, чего не знаешь даже ты сам?

Немного погодя, поднимаюсь на ноги.

- Хорошая попытка. Но сейчас моя семья - это Саске.

- И что же, ради него ты готов убивать?

- Ради него я готов умереть, - они оба слабо усмехаются этому предсказуемому ответу. – Убивать я буду только ради себя.

Ухмылки исчезают. Сразу.

А я непринужденно сбиваю пистолет Хаку ладонью.

- Но работать на Синтагму я не собираюсь. И на Джирайю – тоже. Вы все сидите у меня в печенках. Я – сам по себе. И бороться, если это потребуется, буду только за самого себя.

- Предлагаю тебе немного подумать, - Данзо разводит руки в стороны. – Ты уникальный человек, Призрак-кун. Ты мог бы проворачивать аферы, которые не снились никому из моих подчиненных. Потому что тебе поверит даже самый подозрительный человек в мире. Тебе, как и Минато, поверит кто угодно.

Упоминание имени отца – еще один подлейший, жестокий трюк. Но я не ведусь.

- Значит, вы тоже мне поверите, - наблюдаю за тем, как Хаку опускает пистолет. А затем смотрю Данзо в глаза – это уже совсем не страшно, и ни капельки не жутко. – Сегодня меня либо убьют, либо оставят в покое. Навсегда. «Если» и «либо» не существует. Попытка затянуть в эти дела моих друзей или мертвых родителей может закончиться плачевно. Я натравлю на вас всех собак, каких смогу найти. Информаторов. Психопатов. И, блядь, единорогов. Не советую игнорировать последних, уж поверьте мне.