Сочинение на несвободную тему (СИ)

<tab>— Что случилось?

<tab>Марек странно кивал головой и раскачивался вперёд-назад. И я понял, что я не туда смотрел! Та страшная комната! Зелёная штора была приоткрыта рукой Лжетимофея! Он с недоумением рассматривал надпись на стекле. Чёрт! Он увидел! В сердцах мужчина дёрнул штору в сторону, оголяя вид на комнату. Там была видна только одна кровать. Тимофей кинулся к Еве, схватил её за свитер, стал трясти. Её ноги болтались беспомощно, один носок упал…

<tab>Скрип пальца о стекло, я с трудом оторвался от сцены в комнате… это Марек судорожно пишет на стекле, оставляя невидимые буквы: «Help. Help. Help. Help. He…» На лице у пацана нет ни паники, ни отчаяния, только упорство и сжатые губы. Это заставляет меня лихорадочно соображать, как помочь Еве. Нужно предпринять, что-то быстродействующее: даже вызвать полицию — это долго! Вижу, на столе лежит мой телефон. Хватаю его, воскрешаю инет на ноуте, нахожу закладку с объявлением в газете «Соседи». Набираю… Гудок… Гудок… Гудок… Я подхожу к окну, становлюсь рядом с Мареком. Гудок… Мужчина в противоположном окне бросил Еву на диван и вертит башкой. Бежит в коридор. Гудок… Гудок…

<tab>— Да?

<tab>— Здравствуйте. Это Шатихин Тимофей Вилович?

<tab>— Да, это я. — В кухне загорается свет, и силуэт мужчины прямо напротив окна, остановился, одна рука прижата к правому уху.

<tab>— Э-э-э… Вас беспокоят из… — я почти задыхаюсь, нужно сказать правильно, и сами по себе лезут слова: — Из Москвы. Следователь Карасик Геннадий Юрьевич, РОВД Ясенево.

<tab>— Из Москвы? — хрипло отвечает мне человек за жалюзи. — Следователь?

<tab>— С трудом отыскал ваш номер. Мы расследуем убийство… — вспоминаю, каким тоном говорил этот Карасик, с трудом удаётся удерживать спокойную интонацию. — И недавно обнаружились свидетели, которые видели вашу машину — ВАЗ 2109, С006РУ рядом с местом преступления.

<tab>— С каким? — голос был очень спокоен. И я пошёл ва-банк: чтобы лжи поверили, нужно говорить правду. Ту правду, какая есть, что тебе доступна, что рядом валяется.

<tab>— Полтора года назад убиты супруги Райнеры в своей квартире, пропал их несовершеннолетний сын. Вы ремонтировали там холодильник, — а у самого похолодело внутри. Боже, что я несу? Простите меня, Настасья Петровна и Сергей Модестович, пусть ваша трагедия предотвратит другую трагедию. Нужен стальной тон, нужны отстраненность и презрение в голосе, чтобы он поверил. — Незванова Амалия Алексеевна — свидетельница из квартиры с первого этажа — сказала, что видела вас и вашу машину. Мне необходимо встретиться с вами для разговора. Но я знаю, что вы не в Москве.

<tab>— Да, я не в Москве. И уже давно. И я совершенно не помню, кому и что чинил тогда. Названная вами фамилия мне ни о чём не говорит. Не знаю, чем я смогу быть полезен.

<tab>— Вы ремонтировали там холодильник марки… — я напрягаюсь, вспоминаю магнитики на холодильнике Райнеров. — Марки LG, такого серебристого цвета.

<tab>— Возможно, — мужчина в окне напротив подходит ближе и закрывает жалюзи… И открывает их… и закрывает… — Но вряд ли чем-то смогу помочь. Клиентов было много, и сейчас не меньше…

<tab>— Вы уехали в Челябинск? Почему?

<tab>— Э-э-э… — он открывает жалюзи… и закрывает. — По семейным обстоятельствам. У меня жена инвалид, здесь нам легче.

<tab>— Жена? Вы разве женаты? У меня, видимо, устаревшие сведения…

<tab>— У нас гражданский брак.

<tab>— Имя вашей сожительницы? — я постарался придать побольше равнодушия и обиходности этой фразе.

<tab>— Она совершенно ни при чём! Не смейте трогать её! Она больна! — он повысил голос и нервно задышал.

<tab>— Мне нужно, чтобы вы вспомнили, где находились 29 апреля 2013 года.

<tab>— Никак не могу вам этого обещать. Это было полтора года назад!

<tab>— К вам подойдёт следователь из РОВД, произведёт допрос под протокол. Вы уж, пожалуйста, вспомните тот день, — я, признаться, понятия не имел, возможен ли допрос под протокол на дому, возможно ли, чтобы челябинский следователь помогал москвичам. Я блефовал и даже входил во вкус.

<tab>— Но специально ждать вашего следователя я не намерен, у меня работа.

<tab>— Не стоит беспокоиться, вас предупредят…

<tab>— Это всё?

<tab>— Подскажите, пожалуйста, место вашего рождения по паспорту.

<tab>— Я обязан?

<tab>— Нет, конечно, просто все сведения есть, а в месте рождения то ли Петропавловск, то ли Петрозаводск.

<tab>— Петрозаводск.

<tab>— Спасибо. Рассчитываем на ваше содействие.

<tab>— Как вас зовут? — вдруг как бы спохватившись спросил Тимофей. И я торжественно:

<tab>— Карасик Геннадий Юрьевич. До свидания.

<tab>Я выдохнул. Нажал «отбой». Воцарилась какая-то безответственная эйфория от моего вранья. Я с горящими глазами, Марек — с застывшими — вглядывались через темнеющий двор в окне напротив, на большерукого человека. Он сначала стоял на кухне. Открывал и закрывал створки жалюзи: полосы — дыры, глухо — гулко, есть человек — есть только его тень. Потом он побежал в большую комнату, где всё это время напряжённо вслушивалась в разговор Ева. Он пронёсся мимо неё, в спальню. Потом обратно. Он метался по квартире как лев в клетке. Потом вдруг увидел Еву, кинулся к ней, положил голову на её безжизненные колени и затрясся. Ева погладила его по затылку. Подняла голову и посмотрела прямо в окно — по-моему, она улыбнулась и кивнула головой. Неужели нам с Мареком?

<tab>Лжесчастливые супруги просидели в позе старческого сентиментализма эпохи викторианства несколько долгих минут. Потом мерзкий муж порывисто поцеловал, как клюнул, Еву. Подхватил на руки и унёс в спальню. Зелёные шторы вновь плотно закрылись. Марек, которого я не замечал рядом, вдруг навалился на меня и стал оседать… Чёрт!

<tab>Я успел подхватить бледного аутиста до того, как он брякнется об пол. Для него сегодняшние эмоции оказались слишком…

<tab>— Мальчики? — В нашей комнате зажёгся свет, и Божена застала меня в нелепой позе — обнимающим её сына и шепчущим какие-то непонятные мантры ему в ухо. И вот тут у меня случилась глупая истерика. Я захохотал так, что подавился своим кашлем со слезами.

<tab>У Божены нашлись лекарства и для Марека, и для меня, да и сама она что-то там выпила, когда я уже почти ночью рассказал об убийстве Женькиных родителей и его исчезновении.

========== Глава 6. «Она» ==========

<tab>

<tab>

<tab>Работа есть работа. Она не спрашивает: выспался ли, как самочувствие, не охота ли «к станку»? Ей безразлично, какие меня одолевают тревоги и проблемы. Ей неинтересно, какие сны меня мучат… Приходится вставать, выглядеть прилично, бежать по скользким дорожкам, успевать проверять на ходу тетрадки — священный долг. Ася Павловна попросила вчера взять две «замены» в восьмых классах. А там Пушкин — «наше всё» — укрощает Емелюшку Пугачёва… Нужны слова про благородство, честь, которую «береги смолоду», про верность и про то, что смелость и неравнодушие жизни спасают… А где их взять… эти слова. Как бы ни говорил, а всё сегодня получается фальшиво.

<tab>На большой перемене обратил внимание, что у меня на телефоне пять СМС! И номер незнакомый! Кому это в голову пришло тревожить учителя в разгар «самой страды»? Я ж не ученики, телефон почтительно отключаю… СМС-ки странные: все пять с одним словом — «приходите». Тогда, на обеде, я подумал, что это очередной прикол от каких-нибудь учеников, что это даже как-то невинно получается. Вот молоденькой «англичанке» по телефону всякие пошлые признания делали. Престарелой математичке буквы на клавиатуре поменяли местами. В химии сексуально-эротические названия элементов к периодической таблице Менделеева подписали (Si — сиськи, Mn — минет, O — оргазм), химичка стойко перенесла, но таблица испорчена непоправимо.