Второй шанс (СИ)

- Двадцать, - улыбнулась та. – А тебе?

- А где вы с Томом познакомились? – проигнорировал он ее вопрос.

- В клубе, на позапрошлой неделе была классная вечеринка, и Том был самым миленьким.

- Я говорил тебе, Билл! Я милашка! – рассмеялся Трюмпер.

- Милашка-милашка, - подтвердила Линда.

Набрав поп-корна и колы, ребята, разговаривая ни о чем, пошли в кино.

Фильм оказался неинтересным. Полной дрянью, если честно. Том вел себя как придурок, постоянно что-то шептал на ухо Линды и оглаживал ее коленку. Девушка хихикала, убирала его руку, но вскоре перестала делать это. Видимо, ее происходящее устраивало.

Билл же странным образом чувствовал себя уязвленным. Его почему-то раздражало поведение Тома, и даже себе самому он не мог дать ответа, в чем дело, почему такая мелочь так злит.

После фильма Трюмпер предложил пойти в кафе, и девушки радостно согласились, только попросили немного времени – фильм был долгим, а колы они выпили изрядно. Пока Анна с Линдой были в дамской комнате, Билл задумчиво ковырял кроссовком лопнувшую плитку, не решаясь сказать Тому, что происходящее ему неинтересно.

- Ничего девчонки, правда? – тот заговорил сам.

- Да, миленькие. Смотрю, Линда тебе нравится? Хочешь с ней встречаться?

- Нет, - округлил глаза Том. – Просто приятно потискать девчонку.

Такой ответ был непонятен Биллу. Нет, он знал о славе Тома – того считали повесой – но это все равно как-то не укладывалось в голове. Такого Трюмпера он не знал, подобных методов не приветствовал, о чем и поспешил сообщить.

- Какой же ты зануда, - скривился парень. – Тебе будто сорок, и дома тебя ждут жена и дети. Расслабься, Билл, и получай удовольствие. Георг бы уже сориентировался.

- Не вижу никакого удовольствия в окучивании девушки, с которой отношения не интересуют, - отрезал Каулитц. – И я не Георг.

- Все верно. Ты не Георг. Ты – зануда.

- Потаскушка, - парировал Билл. Том скривился, но на выпад ничего не ответил.

В кафе новоявленная потаскушка вела себя в рамках приличия. Том много шутил, угощал девушек своим десертом и в целом был очень мил. Билл старался не отставать, просто для того, чтобы не портить девушкам вечер. Сам он чувствовал себя не в своей тарелке, хоть виду и не показывал. Анна была приятной собеседницей, не лезла в душу, ограничиваясь ничего не значащим трепом, и Каулитц был ей безмерно благодарен.

Когда вечер, наконец, подошел к концу, парень даже записал ее номер телефона: несмотря на сложившуюся ситуацию, с Анной было легко, она была приятным собеседником.

Он чувствовал себя совершенно вымотанным. Долгие годы проводя наедине с собой, Билл и забыл, как много сил и энергии тратится на то, чтобы развлекать не одного лишь себя.

- На подобные мероприятия меня больше не зови, - предупредил он Тома, пристегиваясь.

- Да больно надо, - фыркнул тот. – Все молоко в округе скисло из-за тебя.

- Зато от твоей болтовни у фрау из дома напротив на балконе розы расцвели, - огрызнулся он.

Недовольные друг другом, они ехали до дома в молчании, Билл даже ничего не сказал, когда Том совершенно бессовестно подрезал мужика на джипе.

- Я завтра зайду где-то в три, - сухо сообщил на прощание Том. – Имей в виду, я полный ноль в химии.

- Как и во всем остальном, - вздохнул Каулитц, покидая машину.

Предыдущие дни ему нравились больше, сегодняшний же оставил какой-то неприятный осадок, ощущение, что Том действительно сильно поменялся за то время, что они не общались. Может, просто вырос, а Билл остался мальчишкой, для которого девушки были словно с другой планеты?

Весь вечер он думал об этом, размышлял, почему Трюмперу так комфортно в обществе девушек, а ему… никак. Странно, но с Томом наедине Биллу было комфортно и спокойно, но едва кто-то врывался в их дуэт, его словно начинало колбасить. Бесило, что парень уделяет слишком много внимания ему одному. Копаясь и подбирая слова к этому явлению, Билл дошел до абсурда и присвистнул, поняв, что это не абсурд вовсе, а страшная реальность: он ревновал Тома к другим людям. И не только сейчас, всегда. Его раздражали друзья Трюмпера, а уж девушки и вовсе бесили. Вымораживали слухи о его похождениях. Это относилось только к Тому, до всех остальных Биллу не было никакого дела.

- Ну офигеть теперь, - ошалело сказал он своему отражению. – Никогда не подумал бы, что ты такой собственник.

Отражение ожидаемо не ответило, и Билл отправился спать, огорошенный и немного прибитый своим открытием.

Во сне он боролся за внимание Тома, но его постоянно отбирали, утаскивали куда-то. Он шлялся по чьему-то незнакомому дому и пытался найти Трюмпера, но никто не отвечал ему, где парень. Отчаявшись, Билл собирался уйти, когда Том схватил его сзади, резко развернул к себе и прижал.

И в этот момент Каулитц, слава Богу, проснулся от звонка в дверь.

- Даже не буду предполагать, кто это, - проворчал он, поднимаясь.

Звонок продолжал надрываться, и Билл проорал хриплым голосом:

- Да иду я!

Открыв дверь он, конечно же, увидел Тома. Тот сиял, как начищенный пятак, держа подмышкой ноутбук. За плечами болтался рюкзак, лямки были припущены так, что при каждом движении портфель бил Тома по заднице, и Билл прыснул:

- Ну ты и черепашка.

- Сам ты черепашка, - обиделся Трюмпер. – Открывал сто лет, а сам не успел даже штаны надеть, натуральный тормоз.

Обменявшись любезностями, ребята засопели и молча пошли в комнату к Биллу. Парень быстро застелил кровать, и Том без приглашения плюхнулся на нее, бросив рюкзак и ноутбук под ноги Каулитцу.

- Ты пришел поваляться или позаниматься?

- И то, и то, - зевнул Том. – Не мучайте меня, фрау Каулитц, я не готов к уроку, так что помогите мне подготовиться!

Вместо ернического ответа Билл вырвал из-под его головы подушку и хорошенько приложил ею парня. Тот лишь закатил глаза:

- Как это по-детски!

- Вставай, ленивая жопа, дома будешь валяться.

- Видит бог, однажды я тебя вздую, - пригрозил Том, но поднялся. Билл испытал какое-то странное удовлетворение от его покорности, но предпочел не зацикливаться на этом.

С химией у Тома было получше, чем с английским, но тоже не очень. Они продирались сквозь дебри науки битый час, пока Билл не выдохся окончательно. Подняв руки в пораженческом жесте, он предложил: