Лена Дэнс (СИ)

Незаметно пролетело еще полгода. Перед началом очередной вечеринки Ленька привычно переоделся в женскую одежду и нанес косметику на лицо в тесной, тускло освещенной ванне с лампочкой без плафона и сожранными черным грибком стенами. В такие «убитые» квартиры Андрей еще никогда не приводил его раньше. Когда Леонид выплыл из помещения, небритый хозяин, словно постоянно сглатывающий слюну, похотливо осклабился:

— Какая лапа. Ты продырявленный уже или как? А то за дозу сговоримся?

— Отвянь, Сахара. Не твоего уровня товар, — нарисовался рядом Андрей, упираясь рукой в косяк между владельцем квартиры и Ленькой, и загораживая «друга». — Иди, лучше, за гостями и входной дверью следи, чтоб не вляпаться.

— Да без «бэ». А ты тут не командуй, не самый главный смотрящий и разводящий. Может и мне чего еще перепадет… Ты же вот год назад не брезговал, а теперь на меня как на кусок говна смотришь.

— Так то раньше было, Сахара, — осек его Андрей. Потом дождался, когда мужик удалится, и торопливо, нервно зашептал на ухо Леньке. — Значит, так. Подставил меня один чувачок круто. За дело, правда. Сейчас валим при первой же возможности. Зэки здесь бывшие в основном и наркоты одни. Есть тут несколько посторонних, когда они свалят, пиздец нам будет полный. И как я не врубился, видел же я эту дверь чертову, как в сейфе. Квартира убитая, а дверь новая, металлическая. Я сообразил уже только, когда Сахара ее на два замка внутренними ключами закрыл, и не он, падла, встречал. Я скажу, что мы не будем пить ту кислятину, которую разливают, и предложу в лабаз сгуляться. Дай Бог… сорвемся.

И потому, как побледнел и словно в мгновение осунулся Андрей, Ленька понял, что они влипли во что-то очень серьезное. В комнате, в которую надо было вернуться, за ними уже пристально следили несколько человек и не сводили с танцовщиков настороженных, колючих глаз.

— Может, дернем, перед тем, как начнем? Только я не могу ваш сушняк левый пить, меня мутит от него, и настроения нет, — капризно надул губы Андрей, — давайте, мы с Ленькой быстро в магаз внизу сгоняем и сразу за дело.

— И то правда, Сахара, ты уж извини, но даже я не могу твое пойло глушить. Сам понимаешь, старость — не радость, и за здоровьем надо следить. А травануться тут элементарно, да и развеяться надо от запахов ваших, прям, как в обезьяннике, — поднялся из-за стола восточного типа мужчина в возрасте, — а одному в магазин скучно. Дай-ка мне в попутчики вот этого пацаненка в парике, прикольный он, да и ему тоже раздышаться надо. Бледный, как смерть. Да и Андрейку я б захватил — все компания.

— Абрам Рубенович, ты человек у нас уважаемый. Столько лет рука об руку работали, хоть и на разных баррикадах. Отказать тебе сложно, да и к этому, второму, счетов у нас нет, — протянул владелец квартиры, — а, вот Андрея, теперь уж ты извини, мы себе оставим… Нам тоже компания нужна, чтоб без вас не заскучать. Возвращайтесь… побыстрее.

Сердце у Леньки ухало так, как будто попало между молотом и наковальней, ладони взмокли от пота. Дверь в квартиру открыли, их выпустили, потом послышался вновь звук задвигаемых засовов. В пустые, потускневшие глаза Эндрю Ленька перед уходом старался не смотреть.

Уже в лифте незнакомый мужчина, которого тоже здорово трясло, обронил:

— Если хочешь жить, то сейчас очень спокойно и медленно выходим во двор. Ни в коем случае не беги и не суетись. Заворачиваем в подворотню, дальше нас из окна видно не будет. А там пулей ко мне в машину. Вот, блять, Сахара… Вечно с ним в дерьмо влипаешь, как знал, что не надо идти. Но и долг бы мне никто не принес.

— А Андрей? С ним-то что?!

— Я позвоню потом… По своим каналам. Главное, чтоб слишком поздно не было.

Ч.11.

Абрам сдержал свое слово и через двадцать минут позвонил другу, работавшему замом в районном отделении милиции. Оно отвечало за территорию, на которой находилась злополучная квартира.

В просторной машине, выскочившей на бешеной скорости сначала из «спальника» на центральные магистрали, а потом куда-то в боковые и петляющие дороги промзоны Обводного канала, было тепло, но Ленька продолжал колотиться так, как будто бы вышел в исподнем на тридцатиградусный мороз. Чтобы хоть как-то успокоить его, Абрамка включил громкую связь на мобиле, приложил палец к губам и, покопавшись, вытащил из кармана в двери автомобиля флягу с коньяком.

— Глотни, только немного... Алле, Иваныч, привет. Ты прости, что с плохими новостями тебя беспокою. Фатера у тебя на территории проблемная одна имеется. Глухарь в лесопарке поиметь к завтрему можешь. А сейчас сам понимаешь — как раз конец квартала.

— Ну, спасибо, Абрам, утешил, — пожевали губами на том конце трубке, — а тебе какой навар с этого?

— Да никакого. Вторую часть долга с хозяев получить хочу, пока не свалили, или хотя бы гарантированно переписать. Ты б бойцов рангом пониже проверить отправил, типа соседи жалуются, шумят очень.

— Адрес назвать могешь? И че делать будем, если не откроют?

— Не знаю. Ты теперь голова, ты и думай, если «висяк» не хочешь, — Абрам протянул притихшему Леньке бумагу и ручку, зажал динамик ладонью: — Пиши быстро... Ну, погнали. Улица*, дом*, квартира*.

— Да не гони, не лошадь. Пробью сейчас хоть... Ты смотри, что делается... — снова в трубке повисло молчание. — И вправду соседи жалуются. Десять минут назад звонили, говорят, там крики, и как будто предметы тяжелые на пол падают. А еще из-под железной двери дымом воняет, «пожарку» уже вызвали. Абрам, ты, че, Копперфильдом подрабатываешь?

— Не чокай, тоже не савраска. Гудвином и Железным дровосеком в одном флаконе. Видишь, как все пучком-то до кучи складывается. И я, считай, тебе не звонил, коль общественность уже в курсе и в колокола бьет. Тут ты и сам поехать можешь, а заодно и выслужишься, Иваныч. А-то сорок пять и все зам. Там, если не все сгорит... партию хорошую возьмете. А мне что? Мне бы только взносы вернуть. А с учетом, что начальничек-то твой на плохом счету, глядишь, там и до проставы недалеко. Ну, бывай, Иваныч, отзвонись по итогам. Только не на мобилу мне, ее вообще забудь, а помнишь, автомастерская одна была? Мы там еще на двадцать третье славно погудели. Вот туда и звони.

Больше второго голоса в трубке слышно не было. Абрам посчитал, что Ленька узнал из беседы достаточно.

— Да, это еще... отпечатки там мои могут быть... не на товаре, конечно, и если усердно поискать. Ну, так я ж на то у тебя и осведомитель, чтоб ты обо мне заботился, особенно если с повышением получится... Сплюнь, не вляпался пока.