Альбинос (СИ)

Подъезжая к многоэтажному дому, я понял, что совсем забыл сказать Стасу, чтоб он уже спускался, значит, теперь придется ждать ещё минут десять, когда он выйдет. А ждать я не особо любил, хоть и нетерпеливостью не страдал. Удивительно, но уже через пару минут темноволосый парень в вязаной шапке и длинном пуховике весело шагал в нашу сторону. Да ещё и так весело!

Открылась дверь и он, вместе с ароматом духов и холодным ветром, залетел в машину.

— Привет, — он пожал мне руку, и мерседес медленно зашаркал резиной по асфальту.

— Привет, настроение хорошее? — я улыбнулся.

— Конечно! Не часто ты решаешься за бутылкой мне что-то рассказать, умираю от любопытства, что же случилось?!

— Не в машине, приедем — расскажу. — он сидел повернутым ко мне, а я смотрел прямо на дорогу, будто сам сидел за рулем.

— Хоть намекни… ну… — он толкнул меня рукой и засмеялся. — это то о чем я думаю?

— Не представляю, о чем ты думаешь, но скорее всего да…

— ДА?! РЕАЛЬНО?! Кто?

— Давай дома, что ты такой нетерпеливый! — мы засмеялись, и мне было радостно, что я смогу рассказать ему, а ему радостно от того, что он предвкушал услышать от меня.

Разливая по бокалам крепкий пятнадцатилетний виски, я раздумывал над тем, с чего именно начать? И вдруг понял, что рассказывать стало сложнее, чем мне казалось в начале. Стас же был весел и расслаблен, ходил по моему дому, рассматривал картины, хотя с его последнего прихода ничего не изменилось.

— А я же опять в Германию летал, — с ехидством сказал он.

— Опять?! Вы же порвали, нет?

— Порвали. И я, и он тоже так думали. У него день рождения был, ну я с пьяну написал — «Поздравляю». — Стас уселся на диван, взяв у меня стакан, и пригубил напиток. — Не думал, если честно, что он мне ответит. А он ответил, представляешь. Слово за слово, то да сё, в итоге я поехал к нему. Эх, Сашка Сашка, какой же я придурок.

— Ой, да ладно тебе, съездил — отдохнул, что такого? — я пытался утешить друга, но вышло не очень.

— Ну да, хоть развеялся. Как у тебя с работой? — он задал этот вопрос для галочки, чтобы как можно быстрее «перепрыгнуть» всю вежливость и услышать самое интересное.

— По работе… — я думал, что у меня по работе? Стоит ли говорить, хорошо или плохо? Было ведь — непонятно. — Непонятно, дела как снежный ком, одно за другим наслаивается. Вроде только что-то решишь, как снова проблема возникает и тащит ещё телегу таких же за собой.

— Понятно, всё как обычно. — он усмехнулся. — Ну, что ж! Давай рассказывай, что там у тебя!

Я сел напротив него, одетый уже в домашнюю одежду, предложил ему закуски из рыбы и морепродуктов и не спеша рассказал о том, что произошло, вплоть до того момента, как я последний раз видел Славу. Он слушал меня, не перебивая, хмурив брови, пытаясь как можно внимательнее проследить за всеми событиями, лишь изредка кивал или говорил «ну-ну». Когда я закончил, мы оба окунулись в тишину раздумий и осушили свои стаканы.

— Мда… Нихуя себе история. — Стас цокнул и протянул мне свой стакан за новой порцией.

— Точно. Просто знаешь, я сам не ожидал, что это так сильно меня заденет, — я налил ему и себе. — Я вообще никогда раньше себя не стеснялся, не испытывал сожалений о том, что я такой. А теперь как будто мир с ног на голову перевернулся, понимаешь?

Я поставил стакан, ладошкой вытер лоб, сжал виски.

— Как будто я прозрел. Оказывается, есть те, кому я противен вот до такой степени, понимаешь?! Меня воспитывали строго, но за ориентацию никогда не осуждали, я всегда считал, что я нормален. Нормален! А оказывается — нет. И нормален он — раз на такого, как я, у него не встал.

— Пф-ф-ф-ф-ф, Саш, это уже загоны, серьезно. — друг со мной не соглашался. — Ты не думал, что он просто импотент? Может, у него вообще не встаёт? Вот он и обрадовался таким деньгам легким?

— Думал, конечно. Но я видел его с девушкой. Мы вот только квартиру доделали, до этого я там пару раз по необходимости был, и один раз видел, как он, обнимая девчонку молодую, по двору идет.

— Педофил? — Стас рассмеялся.

Я не ответил и просто выпил до дна остатки виски, закусив лимончиком. Может и педофил, но откуда мне знать? Всё, что я знал — мне его не забыть уже никогда. Ни его внешность, ни то, как он со мной поступил.

— Ты знаешь, Саш, вот слушаю я твой рассказ и создается впечатление, что он полный отморозок, вот прям мразь. — он с отвращением на лице описывал свои чувства. — Я, конечно, всё понимаю, он мог быть натуралом, импотентом, педофилом, да хоть кем! Но он взял бабки за отсос, понимаешь?

— И? — алкоголь уже прилично размазал сознание, улавливать суть было всё сложнее и сложнее.

— И то, что любой адекватный мужик отказался бы, понимаешь? Даже гей отказался бы!

— Я так понял, ему они позарез были нужны, — я пытался налить себе ещё виски, но чуть-чуть пролил на стол. — Знаешь, ради денег пойдешь на всё, что угодно.

— Нет, ты не прав. — заверил меня он.

— Поясни, значит.

— Ты хотел его?

— Хотел? Да.

— Ты бы согласился с ним переспать просто так, не из-за денег? Может, отношения, любовь?

— Ха, сейчас об этом речи не идет, какие отношения? Какая любовь? — я усмехался, такое просто невозможно.

— Просто ответь да или нет?!

— Да, конечно.

— Вот! Значит ты — нормальный. Ты просто отчаялся, не знал другого способа. А вот он — он настоящий извращенец, который согласился на такое из-за денег, не имея под этим ничего, кроме своего тела и твоих чувств. — Стас не на шутку разошелся и уже во всю доказывал «мразотность» этого Славы. — Это он шлюха! Он продал свое тело за какие-то сто тысяч!

— Но предложил-то я.

— И что?! — орал Стас. — Он мог бы отказаться! Не понимаю тебя, Саш, я бы его вычислил и так бы ему жизнь попортил, что он бы сам ко мне приполз, прося сменить гнев на милость.

Мы уже смеялись над тупостью этой ситуации и с каждой минутой мне становилось легче и легче. Когда кто-то убеждает тебя в обратном, начинаешь ему верить. Верить и отпускать самого себя, расслабляешь собственные руки на своей же шее. Мне даже дышать легче стало. Ещё долго мы мусолили эту тему, разглядывая её под самыми разными углами. Потом поехали в бар и продолжили веселиться там. Как я оказался дома у Стаса, я уже не помнил, но точно знал, что всё прошло отлично.

Утро — самое ужасное время суток. Я всегда так считал, что это то самое чувство, когда дочитываешь сказку до конца, выходишь из кинозала, или просыпаешься утром после классной ночи. Одно и то же чувство. Как будто тебя обманули, и всё, что было до этого, всё твое веселье и кутеж — просто иллюзия.

Маясь головной болью и тошнотой, еле как собрав себя воедино и разбудив друга, я уехал домой, надеясь отсыпаться в компании подушки и одеяла, к которым так привык. И только я положил гудящую голову на простыни, как зазвонил дверной звонок.

— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А, — завыл я, но послушно поплелся к двери.

— Гулял вчера? — строго спросил отец, оглядывая помятого сына.

— С другом встретились, — странно, что отец приехал ко мне домой, без предупреждения он так редко делал.

— Господи, — осматривая гостиную, сложив руки на груди, говорил он. — Что за срач?

— Татьяна скоро приедет, — оправдался я.

— Татьяна?!

— Уборщица.

— Аааа…

— А ты что подумал? — поинтересовался я, пытаясь собрать со стола бутылки.

— Ничего не подумал. — отрезал отец. — Ты же с Сергеем встречался?

— Да, вчера. — я так и замер с мусором в руках, он же стоял неподвижно, вглядываясь в меня.

— Он мне сказал — дозвониться до тебя не смог утром, я назначил ему тут встречу.

— Тут? — я аж поперхнулся, — Зачем?!

— Так быстрее будет, — отец принялся снимать верхнюю одежду, затем бросил её на диван и уселся рядом. — Не переживай, он давно знает, где мы все живем.

Это было странно, очень странно. Это была уже не какая-то рядовая встреча в ресторане или в офисе. Складывалось ощущение, что ситуация не терпит отлагательств и отец намеренно торопится решить дела с этим Артемом и его папашей. Вот ведь заноза в заднице! Какое неподходящее время, слава богу, что я домой додумался приехать, как раз к приезду папы. И тут снова замер.