Night Shift (ЛП)

— Это было не так сложно, как вам кажется. Я взрастил идею в мыслях Гидеона о том, как легко было бы убить санитара, что то, как Мэттью обращается с заключенными, не должно продолжаться. Мы все серийные убийцы, Уилл, нам не сложно забрать чью-то жизнь, когда мы этого хотим.

— И Абель хотел, — закончил за него Уилл.

— Он здесь был дольше всех нас, — согласился Ганнибал. — Он схватился за шанс. Жаль, что я не смог быть этому свидетелем.

— Уверен, что вам бы тоже это понравилось, — насмешливо сказал Уилл. — Вам скучно, доктор Лектер? Вы не в ладах со скукой, и любое осознанное неуважение может оправдать ваше убийство.

— Не было осознанного неуважения, Уилл, у него было явное намерение присвоить вас себе, — сказал Ганнибал, не повысив со злости голос, как это сделал Уилл.

— Я никому не принадлежу, — прошипел Уилл. — И я отказываюсь винить себя в чем-либо. Это лишь ваши действия, независимо от того, для чего, по вашему мнению, вы это сделали.

Уилл развернулся и пошел обратно, скрип ботинок делал все это слишком драматичным. Но он не мог заглушить звук хриплого смеха Ганнибала.

Комментарий к

*Популярный ежемесячный иллюстрированный журнал, посвященный вопросам домоводства, потребительским товарам и т.п.

========== Часть 8 ==========

Похороны Мэттью Брауна состоялись в четверг в церкви в часе езды от того места, где жил Уилл. Он покоился, как можно было ожидать, в закрытом гробу.

Уилл надел свой лучший (и единственный) черный костюм и накрахмаленную белую рубашку. От галстука он воздержался, ему никогда не нравилось ощущение давления вокруг горла. Будто петля, думал он, осмотрев себя в зеркале и пригладив непослушные завитки волос, прежде чем потереть недавно побритое лицо. Он чувствовал себя голым без щетины.

Он нервничал. Нервничал и был откровенно сбит с толку. Уилл взял ключи от машины с кухонной стойки, собаки на своих подстилках у огня пристально за ним наблюдали. Мрачное настроение Уилла сделало их подавленными и менее энергичными. Он проверил, чтобы у всех было достаточно воды в мисках, прежде чем наконец отправиться на похороны.

Служба была больше, чем те, которые до этого видел Уилл: большая семья, довольно много друзей и доброжелателей. Большинство мест было занято, и Уилл не был уверен, что об этом думать. С одной стороны, его утешало знать, что жизнь Мэттью была полной, но с другой, вызывало еще большее отчаяние, что смерть затронула столь многих людей.

Он сел в задней части церкви в конце прохода. Глаза опущены, лицо поднято, язык тела человека, который был здесь только для того, чтобы отдать дань уважения умершему, а не поговорить. Кроме того, что именно он должен сказать? Я сожалею о вашей потере? Ваш сын будет похоронен в шести футах под землей из-за меня?

Священник начал свою проповедь, его голос успокаивал расшатанные нервы Уилла. Он может и не верит ни в какую организованную религию, но те, кто чтил призыв духовенства, всегда казались обнадеживающими людьми.

Краем глаза Уилл заметил, что кто-то за ним наблюдал с другого конца скамьи на ряд впереди него. Подняв голову, Уилл увидел женщину. Поразительная женщина с идеально завитыми блондинистыми волосами в облегающем черном платье посмотрела на него с любопытством в ответ. Ей было где-то тридцать-сорок лет, ее внешность вызывала у людей восхищение.

Когда их глаза встретились, она не смутилась из-за того, что ее поймали. Она лишь склонила голову в знак приветствия, прежде чем повернуться вперед.

Проповедь закончилась, и все вышли, после того как гроб поднесли к подготовленному для погребения участку земли. Погода испортилась, ветер стал чересчур холодным для сентябрьского дня. Уилл сильнее зарылся подбородком в воротник шерстяного пальто и отошел от собравшейся вокруг гроба толпы.

Священник прочитал традиционную молитву, затем члены семьи возложили венки. Как только пышная часть церемонии была завершена, смотрители кладбища опустили гроб в землю.

Мне жаль, подумал Уилл в память о Мэттью. Мне так жаль.

Уилл постепенно начал узнавать окружающих и понял, что светловолосая женщина, которую он видел ранее, теперь молча стояла рядом с ним, смотря на гроб. Люди начали расходиться, направляясь к припаркованным машинам мрачными группами. Они были единственными, кто продолжал стоять в этом море черных костюмов и консервативных платьев.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — наконец спросил Уилл, когда тишина стала давящей.

Женщина смущающе на него посмотрела. Его будто видели насквозь: — Вы, должно быть, Уилл Грэм, — сказала она, ее голос оказался низким и приятным.

Уилл удивился из-за того, что незнакомка знала его имя: — Мы знакомы?

— Полагаю, что нет, — последовал бойкий ответ. — Меня зовут Беделия Дю Морье. Когда-то я была психотерапевтом Ганнибала Лектера, прежде чем он был осужден за убийства.

Уиллу показалось, что ее слова ударили его под дых. Понадобилось некоторое время, чтобы переварить информацию, в голове пронеслась куча вопросов — Психотерапевт для психотерапевта? Что она делает на похоронах Мэттью? Как она узнала его и его имя? Это не могло быть простым совпадением, имел ли Ганнибал к этому какое-то отношение, отправил ли он ей что-то, я его убью…

Его мысли, должно быть, были написаны на лице, потому что женщина положила изящную руку на его плечо: — Думаю, этот разговор здесь неуместен, не так ли?

Уилл огляделся вокруг и не смог не согласиться: — Тогда, что вы предлагаете?

Она убрала руку: — В паре минут езды отсюда есть закусочная. Если вы последуете за мной, мы сможем там поговорить.

Уилл некоторое время колебался, прежде чем согласиться. Мысль о том, что это было ловушкой, испарилась. В какую бы кроличью нору он не собирался влезть, он делал это с широко открытыми глазами.

***

Закусочная оказалась довольно милой, поблизости от дороги, в течении всего дня здесь подавали кофе, выпечку и завтрак. Посетителей было немного, кто-то читал местную газету, кто-то разговаривал. Никто не обратил на них внимание, когда они вошли, за исключением восхищенных взглядов вслед Беделии и молодого официанта, который усадил их за стол и принес два черных кофе.

Как только официант ушел, Уилл начал громко размешивать кофе ложкой: — Вы пришли на похороны Мэттью, чтобы поговорить со мной?

Беделия поднесла чашку к губам, но не отпила, оставшись в таком положении, так чтобы она могла посмотреть на него через край: — Нет. Я не знала, что вы придете на похороны. Мэттью был моим клиентом в подростковом возрасте. Я пришла отдать дань уважения его семье.

Уилл не знал, что Мэттью по какой-то причине посещал терапевта, но ему не стоило этому удивляться. Терапия была личным делом каждого, и некоторые считали постыдным признать, что им нужна помощь. Мэттью не хотел бы об этом всем рассказывать, особенно кому-то вроде коллеги по работе.

— Понятно, — сказал он. — Что я не понимаю, так это то, как вы могли знать, кто я.

Она пристально на него смотрела: — Вы не догадываетесь? В конце концов, у нас есть общий знакомый.

— Ганнибал Лектер, — сказал Уилл. — Но это все еще не отвечает на мой вопрос.

— Разве? — она сделала беззвучный глоток и поставила чашку обратно на стол, откинувшись на стуле. — Несмотря на его заключение в тюрьму, Ганнибал и я поддерживали связь через письма.

— Психотерапевт для психотерапевта? — саркастично спросил Уилл, мысль о беседах прекрасной Беделии и Ганнибала вызывала у него неприятные эмоции. Этому не было места в этом разговоре, уж точно не в его жизни сейчас.

Беделия кивнула, ее губы ни разу не тронула улыбка. Она когда-нибудь улыбалась? — Конечно, неофициально. Доктор Чилтон вряд ли допустил бы это.

— Представляю.

— В письмах, Ганнибал часто писал о вас. Довольно одержимо.

Опять это слово: одержимость. Он начинал от него уставать: — И что же, интересно, он «одержимо» обо мне писал?

Беделия не обратила внимание на колкость его слов или просто решила проигнорировать это: — Ганнибал проявлял к вам интерес, особенно в отношении чувства определенного родства, которое он испытывал. Он находил ваше представление о мире и ваш интеллект освежающими.