Не по ГОСТу (СИ)

— Мне уже и сыну позвонить нельзя? — недовольно проворчал папа-омега в трубку. — Ты совсем о родителях забыл. Мы скучаем и хотим узнать как ты там? Как здоровье, практика? Когда к нам собираешься? И что так громко играет музыка? Где ты?

— Все хорошо, я сейчас в клубе, скоро на квартиру поеду. Практика здорово, здоровье отлично, — соврал Аверин, заправив за ухо волосы и облокотившись плечом на стену, прикрыл глаза. — Собираюсь к вам скоро. Уже через полторы-две недели смогу вкусить твоих пирожных.

— Максик, как же ты там, — затянул свою волынку родитель, который за четыре года до сих пор не привык к тому, что его «маленький» омежка все-таки покинул родительскую обитель, вырвался из-под крыла и отправился в столицу. — Смотри, не пей, для молодого омеги это вредно. Детей еще рожать. И я волнуюсь, если кто приставать будет…

«Кто ко мне пристанет? Я же ростом со шкаф-купе.»

— Пап, все нормально, я выпил минералки, — хмыкнул юноша, повернувшись и прислонившись полностью спиной к прохладной шершавой поверхности. — Никто не пристает, у меня все супер. Лучше просто не бывает…

— Смотри мне, как домой приедешь, позвони, — строго приказал омега.

— Конечно, пап, конечно, — коротко улыбнулся Макс, завершая разговор.

Глубоко вздохнув, омега распахнул голубые глаза и осмотрел помещение, гулянка в разгаре: некоторые сотрудники уже настолько развеселились, что начали вешаться на шесты, находящиеся на одной стене и подсвечивающиеся снизу. Максим заприметил старшего секретаря, мило воркующего со своим финансистом, сидя у альфы на коленях. Лицо омеги озарила улыбка — хоть кому-то повезло в любви, странно, но даже на душе перестало быть так мерзко.

«Хорошо. Думаю, на сегодня с меня хватит быть дегустатором. Чувствую, что на утро надо на тумбочку поставить минералку и упаковку таблеток.»

Максим медленно направился к лестнице, но на полпути почувствовал, как его хватают несколько рук и тянут назад, а через секунду блондин уже находился на небольшом матрасе, заполненном водой с разноцветными блестками, а его торс и шею обжимали пара миленьких и пьяных омег.

— Ты такой хорошенький, — щебетали эти две прелести, чмокая парня куда попадется: в щеки, скулы, нос. Максим скривился, почувствовав на лице тягучую и липнущую субстанцию блеска для губ, стал вырываться из последних сил. Удивительно, но несмотря на то, что омежки были намного ниже парня, силы в них было, похоже, как у хорошего такого русского богатыря. Аверину показалось, будто его обвили вокруг туловища цепями и он попал в западню. Сделав последний рывок, парень выбрался, но попал в новую ловушку — в сильные руки, которые обвили его вокруг талии, носом омега уткнулся в широкую грудь и сделал небольшой вздох. Унюхав своего спасителя, который не дал блондину проехаться носом по полу, Максим побледнел, потом резко покраснел и уперся двумя руками в грудь альфы.

— Какой же ты неосторожный, — услышал Максим тихий и возбуждающий шепот на ухо, пока руки мужчины медленно с талии переместились на пятую точку юноши.

— О, Дмитрий Викторович, — взвизгнул Аверин и отскочил назад, опустившись вновь на тот водяной матрас, но уже на колени к новой жертве двух омежек — к какому-то офигевшему бете. — Прошу прощения.

Макс вскочил на ноги и боковым шагом начал обходить начальника, непроизвольно отметив, что тот чертовски красив в темных джинсах и рубашке, распахнутой на четыре верхние пуговицы. Романов был без очков, волосы без привычной укладки. В общем, такого мужчину хотелось завалить на пол и трахать в разных позициях прямо при людях, не стесняясь.

«Зачем ты явился именно сейчас, о, мое наказание? Когда я настолько пьян, а ты настолько хорош… Нет! Бесхребетное, ты сейчас идешь домой! Яйца в руки и домой, подальше от змея-искусителя!»

— Мне, знаете ли, уже пора, — незамедлительно ответил омега, шмыгнув мимо босса, но кто ж ему дал уйти?

— Потанцуем, — утвердительно нежели вопросительно сказал Романов, схватив парня за руку и потащив за собой на танцпол, как буксиры тащат за собой корабли.

— Я не умею танцевать, — запротестовал блондин, второй рукой стараясь вырваться из стальной хватки альфы. — Я отдавлю вам ноги. Зачем вам становиться калекой, вы еще так молоды…

А в ответ лишь тихий смешок. И вот они на танцполе, вокруг море колеблющихся в такт музыке тел, в глаза бьет свет от софитов и ярких вспышек, Макс чувствует руки альфы на своем теле, Романов глубоко вдыхает запах студента и прижимает его к себе ближе. Куда еще ближе? Появляется такое чувство, что тот хочет, чтобы они стали одним целым. Аверин вздрагивает, ощущая под рукой сердцебиение брюнета и прикрывает глаза. Так хорошо. Хочется забыться, раствориться в этих ощущениях.

— Макс, ты такой хитрый, скрывал все это время от меня такую важную новость, — умелые руки поворачивают парня и он уже оказывается прижатым спиной к альфе.

«Неужели? Нет… Он не мог узнать. Я вылил на себя полбаночки одеколона и выпил три таблетки перед выходом. Ведь таблетки действуют. Должны… Если только… Если только действие алкоголя не перебивает эффект?!»

— Язык не повернется назвать тебя маленьким омежкой, но ты ведь и правда омега, — озвучил ужасные опасения парня Романов, язык которого обвел ухо блондина, а зубы слегка оттянули сережку, заставив юношу всхлипнуть.

— Я не…

— Не ври мне. Еще во вторую встречу я почувствовал твой аромат, подумал, что обознался. А оказывается, что я был прав, — произнес брюнет, рукой скользя по телу омеги и останавливаясь на шее, слегка сжимая ее.

— С чего вы взяли? Это ведь бред, — чертыхнулся парень в руках начальника, слегка повернувшись и посмотрев в серые глаза мужчины, которые из-за бликов почти что сияли. Сейчас ему становилось действительно страшно.

— У стен есть уши, Максим, — лукаво улыбнулся Дмитрий, прощупывая подушечками пальцев жилку на шее паренька. — Такой скандал сегодня, как я мог не услышать? Но ты действительно сильный человек. Смог устоять перед искушением своего истинного партнера, каков бы он ни был.

— Хватит. Это не ваше дело, — негодовал Макс, сбрасывая с себя руки начальника. — Не смейте ко мне прикасаться! — Парень стремительно направился к выходу из клуба. Впечатлений за вечер хватало и омега знал, когда надо остановиться и ретироваться, пока не нарвался на большие неприятности на свою задницу.