Понедельник 6:23 (СИ)

Пельмени - очень даже быстро, вкусно и здорово. Конечно, мама оставила какие-то щи-борщи, но почему-то на них смотреть не хотелось. Энтропийный период, очевидно, подумал Дима, доставая пачку замёрзших пельменей из супермаркета.

Когда Дима запускал в кипящую воду последний скрученный буквой зю пельмешек, в дверь позвонили. Может, не открывать? А то ещё позарятся на пельмени, а их больше нет, как и хлеба, кстати… из-за любви даже в магазин лень сходить.

Ну кто же ещё заявится под вечер и при полном параде?

- Добрый вечер, Дима, - Александр улыбался и явно напрашивался войти. Хотя можно было сократить экзекуцию и просто сказать, что Андрюша одобрен, но отчего-то язык не повернулся. Александр же такой весь… свой в доску.

- Пельменей хватит только мне одному, - Дима пропустил Александра Владимировича в квартиру и закрыл дверь, – поэтому можешь даже не рассчитывать.

- Можно откупиться чаем, я разрешаю.

Александр разулся и без особого приглашения прошёл в кухню.

- Не бедствуешь, - усмехнулся он, мельком рассматривая нескромное Димино жилище. Да, коридор у него был длинный и широкий. Только вот немного портили прекрасный вид две вещи: посередине валялась сумка и почему-то один шерстяной носок. Второй Дима так и не нашёл. Наверное, в ванной где-нибудь забился.

Кухня тоже была вполне сносная. Вика любила готовить, поэтому выбрала плацдарм по себе. Дима кухню терпеть не мог. И не только потому, что напрочь не умел готовить, а просто как-то в больших пространствах он терялся. Всё детство провёл в маленькой комнатёнке с завешанными плакатами стенами. Иногда Дима скучал по своей тёмной норе, где он по ночам рисовал соседского мальчика. Получалось похоже, и с ним можно было разговаривать. А с соседом он даже не здоровался, жутко стеснялся. С тех пор много воды утекло.

Александр подошёл к плите и выключил газ, конфорка уже давно утонула в воде от убежавших пельменей.

- Первый раз остался без присмотра? – Александр Владимирович в принципе всегда вёл себя хамски по отношению к людям. Кто-то его не любил за это, кто-то любил. Дима явно относился ко второй категории. Невольная улыбка поползла по лицу, и в груди немного потеплело.

- Я избалованный маменькин сынок. Учтите, Александр Владимирович.

- Никогда бы не подумал, что маменькины сынки питаются магазинными пельменями.

- Все хотят жить.

Александр по-хозяйски прошёлся по кухне, отодвинул Диму, зависшего около раскрытого шкафа с посудой, сам достал тарелку и вывалил в неё пельмени. Потом опять же сам налил себе чаю и сел за стол. Да, определённо начальник – он и на чужой кухне начальник.

- Александр Владимирович, - Дима достал майонез и вбухал приличную дозу в дымящуюся тарелку. Пахло просто потрясающе! Едой. – А почему вы…

Димы замолчал на полуслове, наблюдая, как Александр с явно нескрываемым аппетитом уплетает его любимую «Ниву».

- Ты съел мою последнюю конфету? – обречённо спросил Дима и молча поставил тарелку с пельменями на стол.

Александр улыбнулся и согласно кивнул. Аккуратно сложил фантик и протянул Диме.

- На ней не было написано. Ты что-то хотел спросить.

Дима хмыкнул, принимая фантик и почему-то засовывая себе в карман.

- Почему многие вас не любят, Александр Владимирович?

И нафига? Дима застыл с недонесённой до рта ложкой, догоняя ту дурь, что сморозил. Александр, конечно же, вмиг стал серьёзным и исподлобья посмотрел на Диму. Пуля прошла навылет прямо через голову.

А потом он поднялся с места и подошёл к Диме, тот даже дышать перестал, наклонился и мягко поцеловал в губы. Глазки сами собой закрылись, и Димина рука непроизвольно потянулась к его шее, чтобы задержать ещё ненадолго. Как же соскучился…

- Меня не любят, потому что на девяносто девять «нет», я лишь один раз отвечаю – «да».

Дима отложил ложку и притянул Александра обеими руками, сам поцеловал. Господи, ну что же ты за человек-то такой? Разве так можно относиться к человеку? Чтобы умереть было не страшно от одного только слова – умри.

Александр осторожно отодвинул Диму и усадил на место, поцеловал в макушку.

- Поешь сначала, а потом будем выяснять причины и следствия.

- Ты с ним спал?

Это, видимо, магнитные бури. Мозг совсем размагнитился. Но если Дима об этом думал, то почему он должен молчать? А иначе… иначе не будет гармонии.

- Нет, – твёрдо ответил Александр и, обхватив Димину руку, поцеловал запястье. Видимо, фетиш. Очень хороший фетиш.

- А… зачем тогда? – растерянно спросил Дима, поглаживая пальцами шершавую щёку Александра.

- Я уже говорил. И ты меня слушал. Он подойдёт для рекламы?

Дима отнял руку и громко сглотнул. Какая нафиг еда? Он уже ни черта не соображает, и внутри всё скрутилось в тугой горящий узел возбуждения.

Дима отвёл глаза от матового, недвусмысленного взгляда напротив и согласно кивнул. В ушах шумело, и нужно было срочно выйти…пока Александр не заметил. Хотя, конечно уже заметил и, стянув с себя пиджак, кинул на пол.

- Я видел, что у тебя дома так принято, - улыбнулся он и, взяв Диму за руку, поднял со стула. – Как я понял, есть ты уже не хочешь.

- Пельмени – это не моё любимое блюдо, - попытался отвлечься Дима и вести себя немного адекватнее озабоченного кота, которого бессовестно гладят по голове. Это же… - Охренеть можно, - прошептал он и прижался к Александру ближе. – Спальня по коридору и налево. Кто последний прибежит, тот…

Когда поцелуй закончился, Дима понял, что уже лежит на полу, прямо на кухне и Александр стаскивает с него штаны, чему-то там довольно улыбаясь. Не добежали.

Он смотрел на Диму, неторопливо снимая рубашку, а тот тянул его к себе, чтобы поцеловать. И чтобы он не смотрел так пронзительно. Очень уж не по себе становилось.

- Дима, за тобой гонятся? – Александр нежно и решительно уложил Диму обратно на пол и придержал рукой за плечо, чтобы он не суетился, и, наклонившись, наконец-то поцеловал. Пальцы пробежались по животу и опустились ниже. Дима от вспыхнувшего возбуждения прикусил губу, но ничего не почувствовал – чужую, что ли? Перед глазами плавали круги в виде пельменей и воздушных шариков. Дима шире раздвинул ноги и крепко вцепился в плечо Александра, чувствуя, как напряглись его мышцы.

Они целовались до тех пор, пока Дима не потерялся. А потом уже его целовали без его участия и разрешения.

- Отелло, вылитый Мавр, - шептал Александр на ухо и убирал волосы со лба Димы. – Я больше не буду провоцировать.

- Ты же знаешь, как я к тебе отношусь, не делай так больше, - не открывая глаз, ответил Дима, и попытался выбраться из-под Александра. Нужно было сходить в ванную и привести себя в божеский вид.

- Не убегай, у меня есть ещё пять минут.

Дима растерянно замер и лёг обратно на пол.

- Не останешься? – тихо спросил он, погладив лежащую на его груди руку.

- Встреча с заказчиками из Англии.

- Что-то они поздновато собрались заказывать.

- Они уже заказали. Теперь хотят посмотреть красоты нашего города.

Дима сдержанно выдохнул, прекрасно понимая, какие красоты смотрят по ночам. Но ревновать на этот раз не получилось, ему же сказали – не ревнуй. Скорее, просто тёплая расслабленность от медленных поглаживаний по голове растеклась внутри, и стало так хорошо, что даже плохо. Лежать бы так вечно и не слышать, как и в самом деле через пять минут закрылась входная дверь за Александром. Он всегда держит своё слово, с тоской подумал Дима, поднимаясь, наконец, с пола.

А наутро он обнаружил на своём рабочем столе три килограмма конфет «Нива» и небрежно нацарапанную записку – «Последняя - моя».

Да, определённо стоит взять за правило приходить на работу чуть раньше Лиды. На всякий случай.

- Дима, можешь не маячить за дверью, а просто зайти, - Александр сидел за столом и даже головы не поднимал, Дима это точно видел в приоткрытую дверь.

- Я не маячу, а выполняю общественное поручение.

Улыбка растягивала губы даже без разрешения и особенных усилий. Всё-таки никто ему не дарил три килограмма любимых конфет. Надо было поблагодарить. Только вот отрывать от работы не хотелось. Сегодня Лида весь день летала туда-сюда, из кабинета в кабинет, куда-то звонила, что-то отправляла и принимала. Дима даже сам два раза принял факс, пока её не было в кабинете. С англичанами контракт был заключён, ну ещё бы… Кто сможет отказать Александру Владимировичу, тот явно враг себе и всем своим близким – проклянёт. Лида злилась, что Александр Владимирович разогнался как электропоезд и не обращает внимания на то, что чисто физически невозможно выполнить все его поручения.