Табия (СИ)

Немного помедлив и покачав головой, Малфой наконец-то поворачивается, и на его лице ясно читается ненависть пополам с отвращением.

— Хорошо. Я скажу тебе, что произошло, — он делает паузу, прежде чем продолжить. — С самого первого дня в поместье я впал в немилость Лорда. Когда мы учились на седьмом курсе, он кое-что поручил мне, но я не справился. С тех пор он меня ненавидит. Он посылал меня на все операции, из которых я мог не выйти живым. Однажды меня серьёзно ранили, — Драко встречается с ним взглядом и прищуривается. — Ты был там, Поттер, ты видел.

Гарри напрягает память и, вспомнив, кивает.

— Люпин послал в толпу режущее и попал в тебя.

Драко тяжело вздыхает и смотрит на стену.

— После этого ко мне пришёл Мальсибер и сказал, что может помочь. Будет отправляться со мной на все задания, чтобы прикрывать меня, — он умолкает, и Гарри нетерпеливо заглядывает ему в лицо. — Что, Поттер, дальше сам догадаешься или придётся рассказывать? — раздражается Малфой, и его губы сжимаются.

— Он заставил тебя с собой переспать, — тихо произносит Гарри, чувствуя вновь подкатывающую тошноту.

— Нет, — тянет Драко ядовито. — Он не заставил меня с собой переспать. Он заставлял меня делать это почти полтора года. Вернее, ровно столько, сколько я бы хотел жить. А я хотел.

— И он сдержал своё слово? — зачем-то спрашивает Гарри, хотя ответ очевиден.

— На всех заданиях он стал моей тенью. Он всегда спасал меня, отбивал проклятья, которые предназначались мне, и делал то, чего я бы сам сделать не сумел.

— Но теперь…

— Но теперь, — перебивает Драко, — Лорд наконец оставил меня в покое, и протекция Мальсибера стала не нужна. Как и всё остальное. Он дико бесился, но отстал. И, видимо, решил переключиться на тебя, — он вновь поворачивается к Гарри и смотрит очень внимательно и серьёзно. — Теперь, надеюсь, ты понимаешь, чего для меня стоил твой с Лордом разговор.

— Драко, честное слово, если бы я знал об этом раньше…

— Ладно, — поморщившись, Малфой машет рукой. — Главное, что всё закончилось.

— Кто ещё об этом знает?

— Только Панси. Теперь ещё и ты. И, надеюсь, мне не придётся тебя просить…

— Нет, конечно. Но надеюсь, что и мне не придётся.

— Я не собираюсь ничего никому болтать. Однако Мальсибера в поместье знают слишком хорошо, как и его вкусы. Им не составит труда сложить два и два.

— Хорошо, наплевать, — вяло решает Гарри.

— Идём.

Драко неспеша идёт к лестнице, и Гарри, ещё немного постояв в коридоре, следует за ним.

***

Первое, что он видит, войдя в зал — это распростёртого на полу перед риддловским креслом Мальсибера. Верёвок на нём уже нет, но по подбородку из носа течёт кровь — не иначе Эйвери ударил его ногой. Мальсибер едва приподнимается на руках и что-то неразборчиво бормочет. Риддл стоит над ним со сложенными на груди руками и полным равнодушием на лице.

— Подойди, — тихо приказывает он, заметив Гарри.

Дрожь так и не прошла, в голове вновь сумбур, поэтому Гарри приближается к Риддлу, даже не пытаясь гадать, зачем тот его подозвал. Стоящие по кругу Пожиратели провожают его заинтересованными взглядами. Он старается не смотреть на Мальсибера, но когда подходит к Риддлу, тот разворачивает его за плечи, заставляя взглянуть на окровавленное мерзкое лицо. Гарри хватает всего секунды, чтобы внутри расцвела крепкая волна ярости и злобы. Его руки сжимаются в кулаки сами собой, в горле пересыхает, а губы превращаются в тонкую полоску.

— Посмотри на него, — произносит Риддл у него за спиной.

Дыхание становится чаще, зубы стиснуты так, что играют желваки. Мальсибер поднимает голову, но в его взгляде нет ни намёка на страх или ужас — похотливая сальная улыбка до сих пор играет на губах. От этого зрелища возникает естественное желание подойти и пнуть сволочь. И Гарри уже совсем близок к этому, но тут Риддл мягко берёт его за запястье, заставляя раскрыть ладонь, и в пальцах начинает бешено колоть. Гарри не сразу понимает, что случилось. Лишь опустив голову, он с удивлением обнаруживает в своей руке хорошо знакомую чуть изогнутую риддловскую палочку.

Гарри замирает, изумлённо таращась на неё, но Риддл не даёт ему вновь уйти в оцепенение.

— Посмотри на него! — повторяет он, склонившись к самому его уху.

Гарри снова смотрит на Мальсибера, и волна ярости ощутимо увеличивается, клокоча внутри, словно требуя, чтобы её выпустили наружу. Риддл осторожно, практически нежно, обнимает его сзади за талию одной рукой, а другой берётся за его запястье с палочкой. Теперь к острому ощущению злобы прибавляется и пьянящее чувство блуждающей по телу магии.

— Что ты хочешь с ним сделать, Гарри? — шепчет Риддл. — Всё, что угодно.

Гарри сглатывает, изо всех сил стараясь не отпустить рассудок. Ненависть и ярость наполняют каждую клетку тела, его рука дрожит от злости, ноздри раздуваются. Он уже не может думать ни о чём, даже о палочке врага, наконец оказавшейся у него в руках. Всё его внимание приковано к разбитому ненавистному лицу и тошнотворной мерзкой улыбке.

Риддл слегка подталкивает его руку, и Гарри, подчиняясь настойчивому прикосновению, поднимает палочку.

— Давай, Гарри. Ты же знаешь, он заслужил это. И ты прекрасно помнишь заклинание. Всего одно слово… или два. Он унизил тебя, ты должен его наказать.

Дыхание становится хриплым и шумным, адреналин разгоняет по телу кровь, и она стучит уже в висках. Всё окружающее пространство подёргивается мутной дымкой ярко-алого цвета, чётким остаётся только уродливое лицо в крови. Взгляд Гарри делается диким и безумным, рука трясётся сильнее. Улыбка вдруг спадает с губ Мальсибера, а в глазах появляется страх. Настоящий животный страх. И это становится последней каплей.

Гарри не произносит, не выкрикивает — он рычит:

— CRUCIO!!!

Огромный красный луч, вырвавшись из палочки, ударяет Мальсибера в грудь. Тот падает на спину и заходится в оглушительном крике. Губы Гарри растягиваются в пугающей маниакальной улыбке. Не осознавая, что творит, он сбрасывает с талии руку Риддла и шагает ближе к своей жертве. Приятная прохладная волна покидает тело, зато поднимается другая, совершенно новая и незнакомая, обжигающая и упоительная.

Он на миг отводит палочку, и Мальсибер с трудом выдыхает. Но Гарри не намерен устраивать долгих передышек.

— Crucio! — шипит он и через несколько секунд опускает палочку, только чтобы вновь вскинуть её. — Crucio, мразь! Crucio!!!

Тело Мальсибера беспомощно дёргается, как тряпичная кукла. И это зрелище — настоящая услада для глаз. Бессилие и страх во взгляде ублюдка — самая дивная месть за то, что случилось полчаса назад в коридоре. Гарри чувствует настоящее удовлетворение и подъём сил, наверное, в десятый раз вскидывая палочку. Он упивается происходящим и не может остановиться, даже когда тело обмякает, а крики превращаются в болезненный хрип. Он уже близок к тому, чтобы сказать два заветных слова, но тут чей-то громкий голос портит весь настрой.