Семья поневоле (СИ)

Положив одну руку под голову, а другую на грудь, чувствуя ладонью контуры ножа Забини под мантией, я лежал, закрыв глаза от слепящего солнца, и глубоко дышал. Несмотря на все страдания, что я причинил Блейзу, он верен мне, как никто. Он выполняет все мои распоряжения, не задавая вопросов. Если я попрошу, он даже жизнью своей рискнет ради меня, в этом сомневаться не приходилось. Только я все больше и больше убеждался, что того не стою. Стал бы он разговаривать со мной, узнай все, что я совершил в своей жизни? И что еще совершу. Альбус хочет, чтобы я открыл все свои тайны Поттеру, когда придет время. Чтобы он знал правду. Унизительно, но нужно для дела. Но открыть все секреты Блейзу я точно никогда не смогу. Хоть и знаю, что тайное рано или поздно становится явным. Но если я смогу, это «поздно» наступит как можно позднее, а лучше совсем не наступит.

5. Блейз

Вернувшись в покои зельевара окрыленным после похвалы Помфри, которая сказала, что не отличила бы мое зелье от того, что покупала в аптеке, и сдержанной улыбки МакГонагалл, я принялся убирать устроенный мной беспорядок. Очистил котел, разделочную доску и ножи, убрал брызги с рабочего стола, испарил остатки ингредиентов, которые были больше не нужны, затем принялся рассовывать обратно по шкафам наспех вынутые при поисках вещи. Коробочки и баночки летали взад и вперед, становясь на полки аккуратными рядами, повинуясь взмахам моей палочки, и вскоре в комнате воцарился порядок. Но так показалось лишь на первый взгляд, пока я не заметил валяющиеся на полу книги, сброшенные мной в порыве гнева. Снова подняв палочку, я отправил их левитировать обратно на полку, но тут одна из них обо что-то звякнула. Подойдя ближе, я заметил небольшую шкатулку, которая стояла за книгами. Полка оказалась глубже, чем это выглядело со стороны. Не иначе, заклятие расширения пространства. Пару минут я колебался, но любопытство взяло верх, и пальцы медленно коснулись холодной полированной поверхности каменной шкатулки. Замок щелкнул, и она поддалась. Внутри лежала небольшая золотая чаша с двумя круглыми ручками, неприметная, если не считать узора с эмблемой в виде барсука. Этот символ был мне знаком, и я на секунду потерял дар речи от изумления, не решаясь прикоснуться к истории, которой буквально веяло от этого предмета. Но потом все же аккуратно дотронулся до герба, и в ту же секунду почувствовал такой холод, словно комнату заполнили десятки дементоров, принявшихся высасывать из меня радость. Не в силах разжать пальцы, я упал на пол вместе с чашей, которая обжигала кожу, словно лед.

А потом я увидел профессора. Только он был не один, а с мамой, и они обнимались.

- Ты всегда был лишь бледной копией своего отца, мой бедный мальчик. – С насмешкой бросила мать, обвивая шею Снейпа смуглой рукой и притягивая его ближе. - Не такой умный, не такой красивый, не такой талантливый маг… Маленький, трусливый ребенок. Я всегда любила его больше, чем тебя, ты с детства чувствовал это. Чувствовал, что глядя на тебя, я думаю о нем, и на мои глаза наворачиваются слезы.

Профессор прижался к ней в ответ, зарываясь руками в ее кудрявые волосы, но ненавидящим взглядом продолжая испепелять меня:

- Теперь ты снова лишь бледная тень ее любимого мужчины. Посредственный Зельевар, бесталанный окклюмент, беспомощный боевой маг, бесполезный в качестве Упивающегося смертью, не способный защитить свою мать в случае опасности. Ей нужен я, а не ты. Теперь ты отошел на второй план, Блейз Забини. Оставь нас в покое, когда мы поженимся, уезжай и больше никогда не появляйся здесь.

Онория звонко расхохоталась, обнажая идеально ровные белые зубы в зловещей ухмылке:

- Он тоже никогда не любил тебя, используя, чтобы подобраться ко мне, завоевать мою любовь. Матерям так нравится, когда их женихи ладят с детьми. Каков хитрец, он все предусмотрел. Я люблю тебя, Северус, - томно прошептала она, прильнув к нему для поцелуя.

- И я люблю тебя, Онория, - ответил он ей со всей страстью, прежде чем требовательно впиться в ее губы, а в голове их смехом звенело слово «Неудачник». Несмотря на льющиеся из глаз слезы и дикую боль, пронзающую виски, я все еще старался заставить себя разжать пальцы, но ничего не выходило, а затем я провалился в пустоту.

6. Северус

В этот раз было легче, - думал я, опираясь на эльфа, только что аппарировавшего нас обоих в мои апартаменты в Хогвартсе.

- Блейз, воды, - прошептал я, с трудом ворочая языком в пересохшем рту. Но на наше появление никто не отреагировал, в комнатах стояла подозрительная тишина. – Хоменум ревелио, - еле слышно произнес, поднимая палочку и убеждаясь в присутствии здесь человека. – Бьяджо, помоги, - указал я на диван, чтобы домовик помог мне дойти до него и сесть, но стоило нам сделать несколько шагов, как я увидел лежащего на полу мальчишку, а в его руке - чашу Хельги Хаффлпафф.

- Проклятье! – вскричал я, не обращая внимания на вопли шокированного эльфа, и бросился вперед, тут же спотыкаясь и падая от обезвоживания. Но я все равно продолжил попытки встать и добраться до Забини, и дополз до него практически на коленях. Темная кожа была вся покрыта испариной, пальцы правой руки мелко дрожали, сжимая в руках чашу, полную темной магии.

- Депульсо, - указал я на сосуд, и он вылетел из ладони мальчишки, оставив после себя на смуглых пальцах багровый ожог. Найдя в себе силы снова поднять палочку, я заставил чашу влететь в шкатулку, которая, захлопнувшись, заняла свое место на полке, и ее прикрыли книги. Рядом появился пришедший в себя эльф со стаканом воды в руках, и я кивнул сначала в сторону Забини. Подожду.

Эльф бережно смочил губы своему хозяину, а потом помог напиться мне.

- Ты свободен, - сообщил я ему и тут же добавил: - и помни, ни слова Онории. И вообще никому о том, что сегодня ты делал, видел и слышал.

- Да, господин, - поклонился эльф и, последний раз взглянув на хозяина полными слез глазами-блюдцами, он исчез с тихим хлопком. Я выдохнул и без сил повалился на ковер рядом с Забини. Да что же это такое, ни на секунду его нельзя оставить одного.

Пролежав около получаса, прислушиваясь к неровному дыханию Блейза и сжимая его запястье, считая, как под пальцами пульсирует кровь, я пришел в себя достаточно, чтобы подняться и начать действовать. Достав из шкафа с готовыми зельями укреплящий настой, я выпил несколько глотков, а остаток вылил в рот мальчишки, после чего левитировал его на диван.

Недавно Темный Лорд решил устроить мне проверку и сообщил, что ему нужен меч Гриффиндора. Я сказал, что с радостью принесу его моему Господину. Тот приказал Беллатрисе сделать для меня допуск в ее хранилище в Гринготтсе, чтобы я положил туда меч. Из разговора с ней я узнал, что Чаша Хаффлпафф, которую я так давно ищу, тоже находится у нее. Чокнутая так гордилась, что Темный Лорд доверяет ей хранить такие редкие артефакты, что не удержала язык за зубами. Мне не составило труда добыть крестраж из хранилища Беллатрисы, она сама дала мне ключ и велела пропустить меня, как и хотел темный Лорд, чтобы я отнес туда меч Гриффиндора. Я уверил всех, что Дамблдор так редко достает его, что и не заметит, если я заменю его копией. Директор дал мне два фальшивых артефакта: и чаша, и меч были подделаны столь искусно, что только гоблин мог догадаться о том, что они ненастоящие. Положив в хранилище псевдомеч и подменив чашу, я спокойно ушел из банка. Только вот передать ее Дамблдору для уничтожения пока не успел. Но мне и в голову не пришло, что Забини будет рыться в моем кабинете, особенно после последнего случая, когда он нашел ту злосчастную колдографию и в итоге привлек к себе внимание Торрадо. Неужели это его ничему не научило?

7. Блейз

Так плохо мне было только после того, что со мной сделал Торрадо… Даже пробуждение после падения в квиддичном матче было хоть и жутко болезненным физически, но гораздо легче морально. Сейчас же мне казалось, что меня пытали, копались в мозгу раскаленными щипцами, примерно как при Легилименции, только в тысячу раз хуже, и при этом я несколько лет не спал, а видел свои худшие кошмары… С трудом открыв глаза, я огляделся, мгновенно узнавая комнаты Снейпа в Хогвартсе. А сам он сидел за столом и что-то искал в бумагах, похожих на старые письма.